Кошкин муж - Таня Балер
Вроде, тьфу, какой положительный, аж тошно. Хотя невесте вот изменил. Значит, не святой, а обычный человек со слабостями и страстями.
Чай они вместе попьют, но прежде нужно нормально поговорить, решила Люба и отправилась в спальню мужа.
Стас сидел в темноте на разложенном диване поверх одеяла, поставив локти на колени и уткнувшись лбом в свои ладони. Сделав три шага, Люба оказалась рядом с ним.
— Всё получилось не очень, но мне в принципе со свиданиями не везёт. Не припомню ничего из разряда «Вау». Думаю, наше было не самым худшим.
— Ты согласна попробовать ещё раз? — распрямился и поднял голову мужчина. — Я смеялся не над тобой, а от неожиданности и удивления. Ты прекрасно выглядела с причёской и в платье. Ты всегда красивая. И сейчас.
— Потому что тут темно, и бровей не разглядеть, — пришлись Любе по душе не столько его слова, сколько его беспокойство о том, что она откажется от затеи поработать над их отношениями. И она к нему потянулась, не думая, уместно ли это, и как будет расценено. А коль он всё ещё сидел, то она нагнулась, чтобы обнять его за плечи и в один миг оказалась на его коленях. Точнее, приземлилась бедрами на мужское колено.
Придя сюда, из-за избытка мыслей и недостатка освещения Люба упустила из виду, что муж успел снять рубашку и майку. Они неопрятными комками лежали сбоку от него, показывая, в каком настроении он был, раздеваясь.
— Мне нужно перестать на тебя срываться.
— Мне не нужно тебя видеть, чтобы знать, что моя жена красивая. Я на самом деле так думаю.
Никакой рифмы, завораживающих речевых оборотов и сравнений, а чувствуется что-то романтично-поэтичное.
Люба сказать ему что-то столь же приятное не могла, поэтому поцеловала.
Стас ответил и перехватил инициативу, не подавляя, а так по-мужски ведя за собой.
Минута, и вот Люба уже стоит коленями на диване, оседлав бёдра откинувшегося на спину мужа.
Распаляясь и распаляя, они в четыре руки избавились от его брюк, и вскоре их брак был консумирован.
Но прежде чем отдаться процессу.
— В пиджаке.
— Подготовился, значит, — вскочила с дивана и впервые за годы замужества сунула Люба руку в карман мужа.
— Купил, как мы от папы вернулись. С собой каждый день ношу, — объяснил Стас. — На всякий случай.
А проснувшись утром, Люба пришла к выводу, что ей не нравится.
Сравнение и анализ
Любе не нравилось.
Прикосновения рук и ног — да, но если лежать головой на груди или щекой на плече…
Было либо жарко, либо липко, либо влажно. Прикасаться к телу в мягкой футболке, в которой все эти ночи спал Стас, приятней, чем к голой коже.
Поэтому она быстренько откатилась от него, не утягивая за собой одеяло, поднялась, сделала шаг наугад, так как раннее зимнее утро было тёмным, и поняла, что на чём-то стоит. Наклонившись, подхватила с пола сброшенную вчера ночнушку, и вместе с ней выскользнула из комнаты мужа.
Голой вчера Люба оказалась не сразу.
Прежде чем вместе уснуть, они дважды занялись сексом.
Тогда анализировать не получалось, только ощущать, впитывать и запоминать. А принимая утренний душ, она уже смогла спокойно всё обдумать и даже сравнить.
Первая близость походила на первый секс. Когда оба имеете теоретические познания, представляете схему действий, но непосредственно перейдя к практике, тормозите на ровном месте, то не знаете, куда деть руки, то от нервов выдаёте что-нибудь эдакое.
Вот и Люба, которая как бы стала инициатором перевода отношений в горизонтальную плоскость, оседлав мужчину, после паузы с презервативом, слегка подрастерялась.
Стас ласково оглаживал тёплыми ладонями её бёдра и бока, не сдавливая кожу, а будоража нервные окончания.
Ощущения были позитивными, но сейчас Люба припомнила, что делал он это, не раздевая, а сунув руки под подол.
С Сергеем ей тоже не пришлось обнажаться. Только минимум в виде спущенного низа.
Сама она Стаса не ощупывала. Её рукам хватало его плеч, шеи и затылка.
Прокручивая в голове воспоминания и ощущения, Люба пришла к выводу, что он очень старался быть медленным. И сотрясающая его дрожь могла быть вызвана как сильным желанием, так и волнением.
После длительного воздержания оно и неудивительно. А учитывая обстоятельства и последствия его предыдущего секса, после Стас мог уйти в себя или пожалеть о случившемся, окунувшись в вину, из-за которой он хранил траур и верность погибшей невесте.
Люба бы поняла и не обиделась на такую реакцию.
Ну или ей это казалось только после сна, а вчера она бы вполне могла воспринять всё на свой счёт и поставить точку не только на их браке, но и на всём своём взаимодействии с противоположным полом. А если бы гормоны снова атаковали, требуя мужчину, то пропила бы курс каких-нибудь мощных витаминов, чтобы призвать организм к порядку.
К счастью, ничего из этого не случилось. После первого акта полежав, наверное, минут двадцать, они пошли на второй раз. Более продолжительный и яркий.
И снова на ум пришло сравнение.
С Сергеем был стремительный трах. Вряд ли он идеальный любовник, способный любую женщину довести до оргазма. Тут всё было завязано на самой Кошкиной. Гормоны и сны — тело давно требовало разрядке, и когда такая возможность выпала, подключилось ещё и воображение, что помогло представить всю пикантность момента и даже вспомнить о своём замужнем статусе. Всё это в совокупности и привело к скорой короткой разрядке.
Вчера пика Любовь не достигла. Но ничего более близкого к обозначению «заниматься любовью» у неё ещё не случалось.
Повлияло ли на это то, что во второй раз они оба были полностью обнажены, но при этом раскованы, ведь всё стеснение и волнение побороли в первый заход?
Или флёр какого-то волшебного ощущения дал факт того, что в некотором роде это была их первая брачная ночь?
А может быть, на проверку они оказались более похожими, чем представлялось, и поэтому со Стасом процесс близости для Любы был таким безболезненным и чувственным?
Вместо взрыва, скручивавшего внутренности урагана или пожара, она была в центре иной стихии.
Море.
Конечно, не море любви. А море ласковой теплоты, что
