Джон Макдональд - Тепло твоих рук

— Припрет — это как, Стью?

— Ммм. К примеру, такая кучерявая ситуация. Он проскальзывает в город, убивает славного старину Джеффи Кермера и растворяется среди своих холмов. Однако все это видит некий свидетель.

— Значит, он будет знать, что разыскивается за убийство? И ты полагаешь, я попытаюсь послать за ним Мег? Она, возможно, кого-нибудь, кто ей скажет, где искать Макейрэна, и найдет. Но не получит никакой информации, если будет не одна. Мег так уверена, что ее любезный братец не причинит ей никакого вреда. Но я-то в этом не уверен, Богом клянусь. Не думаю, что он вред причинит кому-то, кого он может использовать, однако, на мой взгляд, он убьет любого, кто может таить в себе для него опасность. Все, на что я когда-либо отважусь, это попробую уговорить ее постараться узнать, где он обретается, чтобы мы могли отправиться его взять. Мне следует вести с ней честную игру, а не заманивать ее туда хитростью, чтобы затем следовать за ней по пятам. Да и не думаю, что она захочет участвовать в поимке Макейрэна. Лишь для того, чтобы она не отвергла с порога саму эту мысль, потребуются весьма и весьма веские доказательства, и я не думаю, что нам их удастся добыть в случае с Макейрэном.

— Если же ты не сможешь убедить ее, то со стороны будет казаться, что ты покрываешь Макейрэна.

— Похоже, Докерти, тебе все это удовольствие доставляет? Пузыри от радости пускаешь?

— Стараюсь доказать, что я друг тебе. Если Макейрэн что-то учинит здесь и скроется на своих холмах, на тебя такое давление окажут, какого ты в жизни не испытывал. Поэтому, старина, приготовься к этому. Заранее спланируй, куда ты отпрыгнешь и насколько. «Дейли пресс» станет с воплем требовать ваших скальпов — твой и Лэрри Бринта.

— Извини. Вовсе не хотел задевать тебя, Стью.

— Хочу, чтобы ты выжил, лейтенант. Если вышвырнут тебя вместе с Лэрри, мне придется иметь дело с болванами и дикарями. Возможно, тебе понадобится любая помощь. Даже моя.

9

В следующий вторник в Харперсбергской тюрьме произошел давно назревавший взрыв насилия. Время было выбрано самое верное. Когда это случилось, до полудня оставалось десять минут — момент, когда максимальное число заключенных оказывается вне камер. Восставшие воспользовались сильнейшей грозой, во время которой вырубилось электричество и охрана оказалась полупарализованной на своих вышках и галереях. В стене тюрьмы было три входа: один для людей, через второй завозили продукты и вывозили произведенную в тюрьме продукцию, через третьи ворота проходила железнодорожная ветка, которой не пользовались уже несколько десятков лет. Ворота для въезда и выезда грузового транспорта были так укреплены, что проломить их не могла никакая машина, к тому же с внутренней стороны на подъезде к ним была сооружена невысокая стенка с изгибом, заставлявшая грузовики двигаться на малой скорости. Двойная дверь для прохода людей была слишком узка, чтобы попытаться проломить ее с ходу на машине. Однако было позабыто, что уязвимы ворота неиспользуемой железнодорожной ветки. На использовании этого слабого места и базировался безумный замысел пробиться на машине сквозь эти ворота.

Последующие расследования показали, что подавляющее большинство заключенных не было знакомо с планом побега, их подбили на бунт, чтобы они отвлекали на себя внимание, пока происходил побег.

В первых же жестоких схватках погибли трое охранников и двое заключенных. В четвертом блоке заперли одиннадцать заложников. Прачечную, штамповочный цех, склад краски охватило пламя. Под прикрытием бури и черного удушливого дыма, в ситуации общей растерянности, один из заключенных, подбежав к тяжелому грузовику, стоявшему под погрузкой, напрямую соединил зажигание, завел двигатель и, набирая скорость, устремился к железнодорожным воротам. Пробив первые стальные ворота, грузовик проломил и наружные, в которых и застрял. Тридцать один человек рванулись в ту сторону. Они бросались по шпалам и проползали между колесами грузовика. К тому моменту, когда путь к свободе обнаружили и другие, разбитый грузовик уже полыхал, и жар не позволял приблизиться к нему. Человек, управлявший грузовой машиной, рисковал, но действовал с расчетом. После его поимки выяснилось, что он прежде был шофером при автомагазине и знал, что повреждения он может получить лишь в том случае, если ворота не поддадутся, выдержав удар автомобиля. Если удастся пробить ворота насквозь или хотя бы сделать в них заметную трещину, корпус машины испытает меньшие перегрузки. Он рассказал, что, лежа на сиденье рядом с местом шофера, он одной рукой нажимал на акселератор, а другой держал руль, и только в самый последний момент тесно прижался к задней спинке. От удара дверцы заклинило. Он выскочил, опустив боковое стекло, и успел присоединиться к первой группе, проползавшей перед передней осью. К тому времени, когда языки пламени блокировали этот путь за пределы тюрьмы, сигнал тревоги уже ревел, соревнуясь с раскатами весенней грозы, и все полицейские службы в этом районе были поставлены на ноги, чтобы согласно существующему на подобный случай плану перекрыть дороги.

К часу дня деморализованная охрана получила подкрепление, и всех заключенных удалось оттеснить в один из блоков. Через ворота для транспорта было подвезено все необходимое для тушения пожаров. Когда вооруженные люди производили осмотр административных помещений, то обнаружили в полубессознательном состоянии и утратившего способность членораздельно говорить заместителя начальника тюрьмы Бу Хадсона, наполовину съехавшего под свой стол. Он издавал визгливые предсмертные стоны, а из глубокого разреза, который тянулся от горла до паха, вываливались внутренности. К этому моменту к месту драмы мчались бригады фоторепортеров и телевизионщиков, прервав передачи, радиостанции передавали срочные сообщения, спешили рассказать о событии телеграфные агентства, уже сорок минут подле заградительных сооружений на дорогах находились стражи порядка, подтягивались подразделения национальной гвардии, а к нам в полицию по телетайпам поступали все новые и новые сообщения.

К двум тридцати с помощью брандспойтов и слезоточивого газа было подавлено сопротивление во всех частях тюрьмы кроме четвертого блока, куда оттеснили заключенных. Еще один из них был убит и семь ранено. Одиннадцать человек из тридцати одного сбежавших были к этому времени уже задержаны полицией штата и округа. Однако поскольку до наведения порядка в четвертом блоке невозможно было произвести подсчет заключенных, число находящихся в бегах также нельзя было установить, равно как их имена и приметы. В первых сообщениях говорилось о сотне доведенных до отчаяния людей, бродящих по сельской местности.