Дороти Вернон - Дикая и необузданная

— А сколько сейчас?

— При чем здесь это?

— Так сколько же тебе лет? — не отставала она, и в голосе ее зазвучали проказливые нотки: — Ты что, стесняешься сказать?

Он состроил недовольную мину.

— Конечно нет. Мне тридцать пять. То есть было тридцать пять, когда я проснулся вчера утром. У меня такое ощущение, что с тех пор я постарел лет на двадцать. Но я все равно не пойму, при чем здесь это.

У Линдси, возмущенной его несообразительностью, даже перехватило дыхание.

— Как это при чем? Тебе давно пора остепениться и заниматься только тем, что тебе под силу.

В глазах у него заплясали лукавые огоньки, что не укрылось от ее внимания.

— А ты не могла бы составить перечень того, что, на твой взгляд, мне пока еще под силу?

Уголки ее губ невольно дернулись кверху.

— Нет!

— Тогда прикуси язык, — отрывисто приказал он, потом, уже мягче, добавил: — Ты и вправду беспокоилась за меня?

— Конечно. Я чуть не умерла со страху, когда увидела твое лицо за ветровым стеклом.

— Извини, что заставил тебя волноваться, но выбирать, похоже, не приходилось. Да и времени на раздумья тоже не оставалось. Я ехал по встречной полосе и был уже рядом с твоим домом, но попал в затор. Тут я увидел, как эти парни выволакивают тебя из подъезда, словно мешок с мукой. Это зрелище подействовало на меня как красная тряпка на быка. Остановив машину посреди улицы, я выскочил наружу. Если тебе так уж хочется думать, что я совершил подвиг, то могу сказать, что ближе всего к нему оказалась моя пробежка в потоке движущихся автомобилей. Вот тогда я и вправду мог пострадать.

— Ах, Ник! — У нее вырвался судорожный вздох. Ей хотелось сказать ему, что, если бы он погиб, ее жизнь тоже была бы кончена. Но она промолчала, боясь еще больше расстроить его.

Ник смотрел на Линдси с необычайной теплотой, и она поняла, что он по-прежнему без ума от нее. Пожалуй, нельзя сказать, чтобы он терял голову от каждой женщины, с которой сводила его судьба, поэтому у нее возникло ощущение, что в ней и в самом деле есть нечто особенное. Но то, что он представился в больнице ее женихом, скорее всего было вызвано простым стремлением избежать бюрократической волокиты.

— До сих пор у нас с тобой не было возможности поговорить. А ведь мы должны были встретиться вчера, чтобы обсудить что-то важное, — сказала она.

— Разве ты сама не догадываешься, что?

— Догадываюсь. Ты собирался сказать, что расторгаешь со мной контракт.

— Да, помимо всего прочего. Из-за вчерашней суматохи я не успел сказать тебе, что отныне ты свободна от всех своих обязательств, связанных с этой рекламной кампанией. Мы решили начать ее немедленно, так что в любом случае ты не смогла бы в ней участвовать. С физиономией, сплошь покрытой синяками, тебе вряд ли удастся очаровать публику. Поэтому мы наняли другую девушку.

Она вовсе не стремилась очаровывать публику, единственное, чего ей хотелось, — это очаровать его. Но он мог хотя бы ради приличия говорить не таким веселым тоном о том, что от ее услуг решено отказаться!

— Что еще?

— А что еще?

— Ты сказал «помимо всего прочего», — пояснила Линдси.

— Ах… да. — Поймав на себе взгляд Ника, она покраснела до корней волос и задрожала всем телом. — Ты нужна мне. Без тебя жизнь становится в тягость, теряет смысл. Когда тебя нет рядом, я чувствую себя глубоко несчастным. Я кое о чем серьезно поразмыслил, и теперь… я хочу сделать тебе одно предложение. — Он с тревогой посмотрел на Линдси.

— Предложение? — еле слышно переспросила она.

— Да. Пока ты все понимаешь правильно.

— Пока? — озадаченным тоном спросила Линдси. — Предло… Ах!

Он кивнул.

Сердце ее учащенно забилось. Не проронив ни слова, она встала и подошла к его креслу. Опустившись на пол, она удобно устроилась у его ног и обхватила руками мускулистые бедра.

Опустив руку, он нежно погладил ее по волосам.

— А вот на колени вставать ни к чему, — хрипло произнес он.

— Предложение… Ты собираешься сделать мне предложение? — спросила она, когда к ней вернулся дар речи.

— М-м… Не понимаю, почему ты так удивлена.

— Не понимаешь? И это после того, как ты отбрил меня?

— Отбрил? И когда же это, по-твоему, произошло?

— Когда я упомянула слово «жена». Увидев твою реакцию, я поняла, что сама подписала себе смертный приговор или что-то в этом роде, — сказала она, хотя по тону чувствовалось, что сама не слишком верит в то, что говорит.

— Ты просто опередила события, — стараясь казаться твердым, но не слишком убедительно сказал Ник.

— Брось! — еле слышно фыркнула она. — Ты и не думал тогда о свадьбе. Для тебя я была лишь очередной покоренной женщиной, во всяком случае ты так думал.

— Уверен, рано или поздно дело все равно дошло бы до свадьбы, — тихо проворчал Ник.

— Придется тебе поверить, — рассмеялась она.

— А заодно можешь поверить и в то, что на моем счету не так уж много побед над женщинами, как принято считать.

Она мрачно заметила:

— Наверное, большая часть их пришлась на долю моего брата.

— Ты и представить себе не можешь, как мне жаль, что ты узнала об истории, в которую попал Фил.

— Мне тоже жаль, что я настроила тебя против себя, приняв сторону Фила. Ты ведь думал, что я должна верить тебе.

— Да, одно время думал. С моей стороны это было довольно самонадеянно. Но… ты сказала, что настроила меня против тебя? Не скажешь ли, что ты имеешь в виду и как пришла к такому заключению?

— Это очень тяжело. Неужели рассказывать обязательно?

— Да, обязательно.

Линдси прижалась подбородком к его коленям.

— Ты сам сказал, что я разочаровала тебя. Не поверив твоим объяснениям, я лишила тебя душевного равновесия. Ты был так зол на меня, что не мог заставить себя заняться со мной любовью. И я не могла винить тебя за это.

— Линдси, посмотри на меня.

Томительно-медленным движением она подняла голову.

— Ты действительно так думаешь?

— А что еще я могла подумать?

— Что причина вовсе не в том, что я злился на тебя.

— Но это же было написано у тебя на лице. Я сама видела.

Он покачал головой.

— Нет, Линдси. Я всегда смотрел на тебя только с восхищением. Ты словно создана для любви. Все в тебе радует мой взор. А злость, бросившаяся тебе в глаза, была направлена против меня самого. Неужели я вообще говорил, что разочарован в тебе?

— Да, причем недвусмысленно, — подтвердила Линдси.

— Придется поверить тебе на слово. Наверное, я сказал не подумав. На самом деле я был разочарован в себе. И это еще слишком мягко сказано, чтобы описать, как я себя чувствовал и чувствую до сих пор. Мне не так-то легко говорить об этом. Поэтому давай просто забудем обо всем.