Фрида Митчелл - Подружка невесты

Но прошлого не воротишь, он должен двигаться вперед, хотя пока Джек не очень хорошо представлял, как сможет это сделать. Будущее представлялось мрачной, бесконечной и бездонной пропастью. Впервые за всю свою взрослую жизнь Джек боялся — боялся, что не сможет быть таким, каким он нужен Джессике, что потеряет контроль над своим бизнесом, но больше всего его пугала перспектива жить день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем, не видя Мэгги.

Джек стиснул зубы. Что с ним творится? Он всегда презирал нытиков, и никто — ни мужчина, ни женщина — не сделает его таким! Он выдержит это испытание, как выдерживал все другие, и, если Джессика выздоровеет, ему больше ничего не нужно. Да, он любил Мэгги и, наверное, всегда будет любить, но она осталась в прошлом, связанные с ней эпизоды навсегда отошли в область воспоминаний. Мэгги находится за тысячи миль отсюда, но с таким же успехом она могла бы жить в другой галактике, за сотни световых лет от него.

Сам не зная почему, Джек поднял голову и посмотрел на дверь. Из-за стекла на него смотрело женское лицо… Джек откинул со лба волосы, прищурился и почувствовал внезапный приступ слабости. Сердце подпрыгнуло в груди. Джессика находилась под постоянным наблюдением, очень часто кто-нибудь заглядывал в палату через стекло в двери, к этому Джек привык и не обращал внимания, но сейчас он увидел не медсестру, не врача — из-за стекла на него смотрела Мэгги.

Видно, я действительно схожу с ума, мрачно подумал Джек. То-то конкуренты обрадуются!

Он зажмурился. Дверь скрипнула. Джек снова открыл глаза. Мэгги стояла футах в пяти или в шести от него, огромные зеленые глаза на бледном лице горели как два изумруда.

— Джек? — Почему-то ей хватило сил только на шепот. Джек смотрел так странно, не двигался, даже, казалось, не дышал. — Когда я узнала, что случилось, я не могла не приехать.

Ее голос вывел Джека из транса.

— Мэгги?

Вслед за Мэгги в палату вошла медсестра и деловито распорядилась:

— Мистер Мэйден, я пришла кое-что сделать для нашей Джессики, погуляйте-ка несколько минут.

Джек кивнул и встал, не сводя взгляда с напряженного лица Мэгги.

— Мы подождем в буфете для посетителей.

— Как вам угодно, сэр. И не спешите возвращаться, процедуры займут некоторое время.

Высокий, сильный, даже в несчастье красивый суровой мужской красотой, Джек выглядел очень, очень усталым. Он взял Мэгги под локоть и вывел в коридор.

— Что ты здесь делаешь?

Он лишь мельком бросил на нее мрачный взгляд, но Мэгги видела потрясение, которое появилось в его глазах чуть раньше, и это придало ей храбрости.

— Я хотела быть с тобой. Я должна быть с тобой. Я тебя люблю, и последние две недели были сущим кошмаром…

— Мэгги, не надо, не делай этого с нами обоими. — Казалось, слова вытягивают из Джека тисками. — Я, конечно, благодарен тебе за хлопоты, хотя лететь в такую даль — безумие, но две недели назад ты была совершенно уверена в своих чувствах. Ничего не изменилось…

— Ты прав, — быстро перебила Мэгги, — ничего не изменилось. — Я и тогда знала, что люблю тебя, просто очень боялась в этом признаться. Прошлое не отпускало меня. Наверное, тебе нужно было уехать, чтобы я прозрела. Не знаю, но я вдруг поняла… Джек я не могу без тебя жить.

Мэгги сглотнула подступивший к горлу ком, в глазах заблестели слезы. Джек снова посмотрел на нее, издал какой-то нечленораздельный звук и жестом, выдающим растерянность, провел пятерней по волосам. На его щеках и подбородке темнела щетина, по меньшей мере двухдневная, но от этого он выглядел еще привлекательнее, еще сексуальнее. Мэгги пронзила острая боль. Она не может потерять этого мужчину, нужно достучаться до него, заставить его понять. Если еще не поздно…

— Джек, поверь мне, пожалуйста, я не знаю, что еще сказать, чтобы тебя убедить. Я была трусихой и дурочкой, наверное, я не заслуживаю другого шанса…

— Не говори так. — Осознав, что непроизвольно стиснул пальцы руки, которой поддерживал Мэгги под локоть, Джек глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Ты заслуживаешь самого лучшего, и я желаю тебе только лучшего. Легче тебе от этого? Но на примере своей матери я уже видел, что бывает, когда женщина выходит замуж из благодарности. Это заканчивается катастрофой.

— Джек, ты меня как будто не слышишь!

Мэгги запоздало спохватилась, что говорит слишком громко для больницы. Они дошли до холла, где днем продавали кофе и бутерброды, сейчас буфет, конечно, давно закрылся, хотя автоматы по-прежнему действовали. Мэгги была несказанно рада, что в холле никого нет. Она толкнула стеклянную дверь и потянула за собой Джека. Остановившись, Мэгги повернулась к нему, взяла его за руки повыше локтей и посмотрела в глаза.

— Я приехала, чтобы сказать, что я тебя люблю. И то, что ты купил для меня дом и клинику, тут ни при чем. Мне все равно, понимаешь? То есть, конечно, то, что ты сделал, — замечательно, но к моим чувствам не имеет никакого отношения, пусть даже ты сочтешь меня самой неблагодарной женщиной на свете.

— Мэгги…

— Нет, погоди, позволь мне закончить. Я не могу жить, зная, что ты где-то существуешь, дышишь, ходишь, но без меня. Мне невыносимо сознавать, что ты можешь не вспоминать обо мне один день, неделю… Я не могу без тебя! Я хочу быть для тебя всем — женой, подругой, хочу родить тебе детей…

Ее последние слова потонули в слезах, и это стало для Джека последней каплей. С резкостью, выдававшей нетерпение, он рванул Мэгги на себя и стал покрывать ее соленое от слез лицо поцелуями, одновременно бессвязно бормоча слова любви.

Они жадно прижались друг к другу, сердца забились в едином ритме, губы сплавились воедино в агонии желания. Сердце Мэгги пело от счастья. Последней связной мыслью, которая пронеслась в ее голове за мгновение до того, как Джек стал ее целовать, было: все будет хорошо, Джек мне поверил.

Не скоро, очень не скоро Джек чуть отстранил ее от себя, чтобы посмотреть в глаза.

— Как же я тебя люблю, — хрипло прошептал он.

— И я тебя люблю. — Мэгги улыбнулась сквозь слезы. — Какой же я была глупой… Джек, мне так жаль, что, когда с Джессикой случилось несчастье, меня не было рядом с тобой.

— Но сейчас ты со мной, и это главное. — Он нежно погладил пальцами ее щеки. В серых глазах, которые порой могли быть ледяными, светилась безграничная нежность. — Джессика обязательно поправится, теперь я в этом уверен. Когда мы вместе, ничего невозможного нет.

— Ты меня прощаешь?

— Прощать нечего. — Он снова привлек ее к себе и прижал к сердцу. — Жизнь научила тебя быть осторожной, не доверять мужчинам. Отчим должен был о тебе заботиться, защищать тебя, а вместо этого тебя нужно было защищать от него самого. А этот Родни… После всего, что тебе пришлось вытерпеть от мужчин, вполне объяснимо, что ты испугалась, когда в твою жизнь ворвался огромный наглый техасец, паля изо всех ружей.