Дороти Вернон - Обретенный рай

Но он тогда ее не понял. О, Мэт, Мэт! О, эти злосчастные годы! Сердце Зу разрывалось при мысли о том, что Мэт лежал измученный в больнице, а ее рядом с ним не было. Теперь ничего не изменишь, ситуация абсолютно безнадежна, никакие слезы помочь Зу не могут.

Она вытерла глаза. Нет ничего безнадежного! Она должна немедленно, сейчас же разорвать помолвку с Тони. Ведь ее чувства к нему никогда не были по-настоящему сильными. Тони не смог вытеснить Мэта из ее сердца. И нет на свете такого мужчины, который мог бы этого добиться. А после объяснения с Тони ей надо немедленно ехать в Англию и во что бы то ни стало разыскать Мэта. Им необходимо поговорить. Возможно, из этого ничего не выйдет, но поговорить друг с другом они обязательно должны.

Камилла и мосье Андре Дюпон в этот вечер собирались приехать к Хэндзл на ужин. На какое-то время, думала Зу, все, связанное с ее личной жизнью, придется отодвинуть. Надо держать себя в руках, изображать веселую улыбку и ничем не омрачать предстоящую трапезу.

В глазах невесты угас обычный огонь, и чтобы их оживить, ей пришлось усиленно заняться макияжем. Она спустилась вниз за несколько минут до прибытия гостей. Хэндзл любила, чтобы приглашенных приветствовали все обитатели дома.

Камилла выглядела на редкость красивой. Было в ней какое-то особое сияние, которого не дает никакой макияж, — это исходит откуда-то изнутри. И все-таки что-то в девушке словно перечеркивало ее столь восхитительный вид. На сей раз она изменила своему любимому красному цвету и надела ярко-лимонное платье, подчеркивавшее красоту ее загорелого тела.

Зу взглянула на дедушку Камиллы — богат, всеми уважаем, хорош собой. Мосье Андре Дюпон обожал свою внучку и, без сомнения, ради нее готов на все. Наверное, кто-то сказал бы: «Как Камилле повезло!» Но Зу почему-то не была так уж в этом уверена.

Интересно, подумала невеста, составят ли Хэндзл и мосье Дюпон когда-нибудь семейную пару? Она узнала Хэндзл совсем недавно, но у нее было такое чувство, что эта славная дама стала частью ее жизни. Даже страшно подумать, что когда Зу откажется от брака с Тони, а с Мэтом у нее тоже ничего не получится, она станет для Хэндзл просто никем, и они, возможно, больше никогда не увидятся. Эта мысль опечалила Зу. Она не смела возлагать какие бы то ни было надежды на свое будущее с Мэтом. Объясняя все, что случилось с ним пять лет назад, Хэндзл сказала, что тогда «сын потерял девушку, которую безумно любил. Но, может быть, Мэт думал вовсе не так, а мать просто романтизировала чувства сына к этой девушке и сама сделала за него такой вывод? Мэт никогда не говорил Зу, что любит ее. Он испытывал к ней чисто физическое влечение. Но ведь любовь — это совсем, совсем другое! Ни разу, ни единым словом он о любви не обмолвился.

— Какой у вас сосредоточенный вид!

Это произнес Андре Дюпон, сидевший за столом рядом с Зу.

— Простите, мосье. Я задумалась и была за много миль отсюда.

— Неужели? Я бы сказал, всего за несколько дюймов. — Андре Дюпон явно намекал на то, что рядом сидел Тони. — Когда человек влюблен, то все не так просто, как в народных балладах. Иногда все бывает очень запутанным и даже приводит к тяжелым потрясениям.

Замечание старого джентльмена вполне могло быть отнесено к личным переживаниям Зу, поэтому у нее невольно перехватило дыхание. Но потом она осознала, что с ней мосье Дюпон вел обычную светскую беседу — глаза его видели одну только Камиллу.

Следуя за пристальным взглядом мосье Дюпона, Зу тоже посмотрела на его внучку. Улыбка на лице Камиллы вдруг замерла, в глазах мелькнуло какое-то стеклянное выражение, ресницы опустились. Потом девушка вдруг сжалась, как тряпичная кукла, и сползла со стула на пол.

Никогда в жизни Зу не доводилось видеть, чтобы в обморок падали так красиво. Сначала никто не понял, что случилось, затем все сразу засуетились. Тони мешали двигаться костыли. Но Зу вместе с мосье Дюпоном удалось положить Камиллу на диван. Она быстро пришла в себя; вид у нее был озадаченный — ей явно невдомек, почему вокруг такая суета.

— У вас был обморок, — мягко объяснила миссис Хэндзл.

— До чего же глупо! — Камилла все еще была в замешательстве, хотя на губах ее появилась улыбка.

— Пожалуй, тебя надо отвезти домой, — не совсем уверенно заметил Андре Дюпон; он, по-видимому, не знал, как следует поступить.

— Но зачем, дедушка? Я уже прекрасно себя чувствую, — возразила внучка.

— Не помню, чтобы у тебя когда-нибудь раньше бывали обмороки, — ответил дед, ища глазами совета у Хэндзл.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — беззаботно заявила Камилла. — Уверяю тебя, дедуля, я чувствую себя прекрасно, не стоит так волноваться.

— С юными девушками это и впрямь случается, Андре. На вашем месте я бы не стала придавать этому слишком большое значение, — успокоила его Хэндзл.

Андре не сводил взгляда с Камиллы. Казалось, она уже совсем оправилась. Цвет лица снова стал обычным, а прихорашивалась она так, словно всеобщее внимание доставляло ей большое удовольствие. И на душе у Дюпона полегчало.

— Да я и сам вижу; наверное, теперь с тобой все в порядке. Было бы очень жаль, если бы нам пришлось прервать столь приятный вечер.

— Отлично! — Голос у Хэндзл был довольно веселый. — Давайте продолжим нашу трапезу.

Инцидент был забыт, и до самого отъезда гостей никто о нем не вспоминал.

Расцеловав Хэндзл на прощание в обе щеки, Камилла сказала:

— Спасибо вам за прекрасную еду и за дивный вечер. И, — добавила она извиняющимся тоном, — мне очень жаль, что вам за ужином пришлось из-за меня немного понервничать.

— Не надо больше думать об этом, дитя мое. Такое иногда бывает. Позвоните мне, дорогая, завтра, чтобы я не беспокоилась.

— Я не стану звонить, лучше просто приеду, если смогу, и вы сами убедитесь, что у меня все в порядке.

— Здесь вам всегда рады, вы это знаете.

Когда Андре Дюпон стал откланиваться, Хэндзл тихо сказала ему:

— Андре, почему бы Камилле на всякий случай не показаться своему врачу?

— Уверен, это сущая ерунда. Но, наверное, ваш совет не так уж плох.

Дюпон склонился над рукою Хэндзл, чтобы поцеловать ее на прощание. В его черных глазах не было и тени тревоги.

Почему дальнейшее было для нее полной неожиданностью, Зу так никогда и не поняла. Ведь все признаки налицо! Тем не менее, когда на следующий день Хэндзл положила телефонную трубку после разговора с кем-то, Зу не имела ни малейшего представления о его важности не только для миссис, но и для себя самой.

— Звонил Андре, — сообщила Хэндзл. — Камиллу только что осмотрел врач. Похоже, что в конце концов Андре добьется столь желанного для него соединения наших семей, пусть даже не совсем так, как ему того хотелось. Даже не знаю, как вам об этом сказать, Зу. Мне ужасно, ужасно жаль, дорогая моя, но Камилла беременна.