Валери Слэйт - На волнах страсти

Роберт еще долго характеризовал состояние дел на любовно-литературном рынке, не жалея хлестких эпитетов. Однако постепенно выдохся и даже сообщил в конце разговора радостную новость. В знак протеста против «диктаторов устаревших любовных стандартов» он решил заняться более серьезным жанром. Взялся написать две научно-публицистические книги. Уже заключил соответствующие соглашения с солидными фирмами и даже получил крупный аванс от одной из них. Одна из книг будет по истории скачек с препятствиями, начиная с периода древнеримской империи. Вторая - по истории основных пород скаковых лошадей. Роберт пояснил, что в нее войдет и история «липициаров», выращиванием которых занимается ее дядюшка в Пибере. Поэтому не исключено, что ему придется побывать в Австрии, чтобы ознакомиться с проблемой на месте.

Анна правильно восприняла заявление литературного страдальца, как попытку вежливо напроситься в гости. Поэтому тут же пояснила, что его маршрут путешествия по Австрии никак не может пройти мимо Граца, и что она будет с нетерпением его ждать в любое удобное для него время. Программу его пребывания в родном городе она составит сама и включит в нее много приятных для него сюрпризов. Приглашение побывать на родине будущей великой писательницы было тут же воспринято с благодарностью. Роберт уточнил, что его участие в конных соревнованиях заканчивается в середине марта, и после этого он будет счастлив наконец увидеть ее после столь невыносимо долгой разлуки. Кроме того, можно будет обсудить и вопросы ее творческих успехов. Последнее прозвучало как-то загадочно, но Анна не стала уточнять, полагая, что, как только будут практические результаты, Роберт ее сам проинформирует.

Вежливое расшаркивание по телефону закончилось чмокающими звуками, имитирующими поцелуи. Счастливые мужские слезы остались за кадром. Впрочем, как и женские. Она даже достала пакетик с бумажными носовыми платками, решив что, судя по реакции, запас не помешает.

Только после этого разговора Анна поняла, насколько запутанными являются их отношения. Во время встречи с подругами она самонадеянно и гордо заявила, что главным для нее является литература, а мужчины - это нечто второстепенное. Себе она пыталась внушить то же самое. Но истинное начало все равно давало о себе знать. Душой она понимала, что, скорее всего, все наоборот. Получится ли из нее настоящая, профессиональная писательница, это еще вопрос. А вот потерять мужчину, предназначенного тебе самой судьбой, она не может себе позволить. Книгу написать проще, чем вновь найти человека, как будто специально созданного природой и богом именно для тебя. Как раз об этом говорится в собственном романе. Именно это утверждает ее героиня, советуя прислушиваться к голосу своего сердца, а не к логике и разуму. Логика и разум - это не для нее. Это для избыточно рациональных и неумно расчетливых женщин.

После долгих размышлений она почти призналась себе самой, что если бы пришлось выбирать между Робертом и литературой, она бы выбрала его. Но все же до принятия окончательного решения не дошла. Пусть, как говорится, боги и собственное сердце распорядятся ее судьбой. Сердце само подскажет, когда это будет нужно. А Роберта ей действительно не хватает. Его рук, его губ, а главное - его понимания, его заботы, его душевного тепла. Как будто распалось нечто целое, и для гармонии мироздания обе половинки необходимо срочно соединить.

Анна заметила еще одну вещь. Знаковую. После общения с Робертом она практически перестала встречаться с мужчинами. Даже представить себе не могла, что согласилась бы целоваться с другим представителем мужского пола, каким прекрасным он бы не был. Об общей постели, тем более, и речи идти не могло. Абсолютное табу, на вечные времена. Она почувствовала, что стала максималисткой. Или он, или никто. Именно эта идея заложена в ее романе.

Кстати, в ее произведении, в эпилоге, герой признается героине в любви и делает предложение стать его единственной и ненаглядной на всю жизнь именно в Граце. На искусственном острове Мурисель, построенном на реке Мур по проекту одного нью-йоркского художника к 2003 году, когда Грац был объявлен культурной столицей Европы. Этот небольшой и романтический искусственный остров, похожий, особенно, когда освещался ночью изнутри, на хрустальную ракушку, был создан как раз для влюбленных, для взаимных признаний в любви. Ну что же. У Роберта будет неплохой шанс использовать его по прямому назначению. Конечно, она слышала слова любви в Египте. Но там это могло объясняться воздействием пляжа, солнца и моря. А здесь, на этом острове, у себя дома, все будет выглядеть по-другому. Более значимо, более серьезно, более надежно.

Начало встречи было весьма многообещающим. После предыдущих томительных переживаний и размышлений все решилось само по себе. Не зря она понадеялась на собственное сердце. Роберта она встретила в аэропорту, прибыв туда на собственной машине, приобретенной как раз вовремя, всего неделю назад. Конечно, модель среднего класса, обычный «опель», но зато наконец-то свой. И цвет приятный, броский, ярко-алый. Как раз для автора любовных романов, напоминая об истекающих кровью от неразделенной любви женских сердцах. А главное, она приехала на встречу одна, без сопровождения, несмотря на настойчивые предложения представителей семейного клана и близких подруг поддержать ее на этом «крестном» пути. Нет уж, свое собственное счастье она предпочитала добывать сама, без помощников, советчиков, наблюдателей, предсказателей и прочих посторонних лиц. Даже если они хотят ей добра.

Время прилета тоже выбрано удачно. Пятница, середина дня. Впереди два выходных. Даже не надо отпрашиваться с работы, хотя ее, в любом случае, поняли бы, если бы отпросилась на всю неделю. А за два дня вполне можно успеть разобраться, как пойдут дела. Однако семейный клан уже решил за нее, что все будет хорошо и следует соблюсти все положенные обряды. Поэтому Роберт был авансом приглашен на семейные смотрины на воскресенье. Для начала, в ресторан, а потом домой, на капельку «обстлера» - яблочного шнапса, который по традиции пьют как ликер, на десерт, из маленьких «тюльпанчиков» - рюмок в форме тюльпанов. К яблочному шнапсу полагались также кусочек «штруделя» (яблочного пирога) и чашка кофе «по-венски».

Ответственным за снабжение «обстлером», по решению клана, был назначен дядюшка Фердинанд, в доме которого на окне всегда красовалась бутылка. По старой австрийской традиции, это означало, что в этом доме занимаются выделкой домашнего алкоголя. Дядюшка Фердинанд, правда, предпочитал изготавливать «хой-риген» - молодое виноградное вино, но в межсезонье, когда виноград еще ждал своего часа, не чурался и шнапса. Яблок в его саду тоже хватало. Второй дядюшка: Густав, тоже обещал прихватить что-то национальное, чтобы не было стыдно перед английским гостем за родную страну. Скорее всего, следовало ожидать нечто огромное и мясное, вроде жареного на вертеле поросенка или копченой свиной ноги.