Учитель - Олег Ростов
— А если бы тебя убили? Чтобы я делала?
— Как что? Принесла бы мне на могилку пару ромашек, проронила бы скупую женскую слезу на свежий холмик и стала бы жить дальше. Окончила бы школу, поступила в институт и стала бы встречаться с нормальным парнем. Можно даже с ботаном каким-нибудь. Подрессировала бы его, как будущего мужа. Потом бы вышла за него замуж и родила бы ему четверых лялечек. Он был бы счастлив. Прыгал бы до потолка. Облизывал тебя с ног до головы и сюсюкался бы с вашим детским садом. Не муж, а золото с бриллиантами. Отвечаю!
— Ты сейчас издеваешься надо мной, Вольский? Не надо мне ботаника. А так же не надо мне драного мачо и прочий мусор. Я себе выбрала уже мужа. И дрессировка началась четыре месяца назад. Правда этот экземпляр мужской особи плохо поддаётся дрессировке. Но ничего терпение и труд всё перетрут да, Макс? А облизывать меня, так он будет с большим энтузиазмом, в этом я тебя уверяю. Главное его в свою постель уложить. А уж там я постараюсь. И с нашим детсадом будет с радостью возится.
— Правда? Какой кошмар. Можно узнать имя несчастного?
— Можно, но пока не нужно. Макс, скажи мне, тебе обязательно надо было вот всё это?
— Что всё это?
— Вот это?! — Она достала мобильник и включила запись. Ясен перец я там был полуголой звездой на подиуме, тёрся своими причиндалами о задницу мадемуазели. Полина чуть не ревела. — И вот это! — Дальше пошла драка. — Тебе это всё обязательно надо было? Есть спортзал. Там есть груша. Хочешь кулаки почесать, сходи, постучи о грушу. Какие проблемы?
— О грушу не интересно. Чтоб ты понимала, женщина в удалом кулачном бою.
— Кулачный бой?! Кулачный бой, когда дерутся кулаками. А ты, смотри, вот сейчас… Во! Ты ногой, с разворота, засандалил вон тому длинному, прямо в грудь, так, что он кучу народа собрал, как бульдозер. Это что, кулачный бой? — Стекла её очков зло поблёскивали.
— Это особенности русского кулачного боя.
— А по моему, это больше на тайский бокс похоже.
— Мы русские любим учиться. Не даром царь Пётр шведов назвал своими учителями. Был тайский бокс, стал русским боксом. Мы его русифицировали. Зато не плохо оттянулись.
— Конечно не плохо. Ты без головы чуть не остался.
— Чуть не считается. Поль, поздно уже. Ты почему домой не едешь?
— Я здесь посижу.
— Ты с ума сошла? Тебя родители искать не будут вообще?
— Я сказала, что буду дежурить в больнице. Мама очень не довольна. Она вообще в шоке была, когда по телевизору показали, как ты там развлекался. А заодно показали более ранние твои подвиги.
— Вот видишь, Поля, какой я отвратительный тип. Не надо со мной водиться.
— Позволь я сама решу, с кем мне водиться, с кем в постель ложиться, и с кем…
— Дальше можешь не продолжать. А то у меня голова и так чугунная.
— Может тебе укольчик вкатить, в задницу? А что, я умею ставить.
— Давай обойдёмся без этого стриптиза.
Вдруг резко захотел спать. Глаза сами собой закрылись и я опять отъехал в Сонную долину. Последнее, что помню, запах её парфюма и кто-то коснулся чем-то мягким и нежным моих губ. Сто пудов, воспользовалась моим состоянием и полезла целоваться. Безобразие…
Литвинову, бесполезно было гнать из больницы. Она достала там всех докторов, скорее всего кому-то приплатила. Но каждый день появлялась у меня в палате. Даже когда начались занятия, она сразу же из школы бежала ко мне. Сама кормила меня, хотя я был в состоянии сам поесть. Но она начинала мне втирать, что полезнее будет мне не напрягаться. И что для неё это не составляет труда. Ко мне приезжали Литвиновы-старшие. Папаша смотрел с усмешкой и понимающим взглядом. Похоже, Никита Семёнович и сам был по молодости не прочь подраться и по колбасится до упора. А вот маман явно не испытывала восторга от меня. Но Полина изображала из себя неприступный бастион и айсберг одновременно. Спорить с пигалицей было бесполезно, а пороть ремнём поздно, только хуже можно было сделать. Приходили родители. Отец тоже.
— Да, сын. Ты никак повзрослеть не хочешь? — Отец смотрел на меня с каким-то разочарованием.
— А надо? Взрослеть?
— А что, так и будешь лоботрясом?
— Я на свои лоботрясничаю. У тебя не прошу.
— Думаешь тебе денег от продажи машины надолго хватит?
— До весны хватит. Я экономный стал, в последнее время.
— А что весной будет?
— Что будет, то будет. Надеюсь, меня из школы выпнут? За поведение, недостойное российского педагога?
— Даже не надейся.
— Всё понятно.
— С клубом, надеюсь, сам рассчитаешься?
— А я что, там один колбасился? Или всё на меня вешают? Мудро, ничего не скажешь.
— Дружков своих напряги.
— Напрягу.
Позвонил после этого Слону, сказал, чтобы скинулись и перевели мне бабки 300 тысяч на погашение ущерба клубу. Слон сначала начал возмущаться, что это всё лажа. Но я сказал, что расплачусь тогда сам. А они могут идти на хер. Перевели мне. Деньги я перегнал хозяйке клуба. Когда выписался, подарил ей шикарный букет цветов, на чём инцидент был замят. Дело на меня по оказанию сопротивления сотрудникам полиции возбуждать так же не стали, как и замяли превышение ими своих полномочий. А вот уголовное дело по ножевому ранению возбудили, кренделя этого задержали и повесили на него всех собак. Им оказался тот дурачок, чья подружка прыгнула ко мне на подиум и с которой мы танцевали грязные танцы. Кретин, что скажешь. Теперь ни свободы, ни подружки. Перца законопатили в СИЗО до суда. Да и из суда он однозначно поедет на зону, так как имел не погашенную судимость за кражу.
С головой всё обошлось. Вроде всё рассосалось и она у меня не болела. Хотя меня ещё некоторое время подержали в больничке, наблюдали.
Когда первый день пришёл в школу. В фойе, на первом этаже, где был турникет, стояла толпа камрадов из разных классов. Я зашёл. На моей физиономии расплылась улыбка до ушей.
— Привет, камрады. Соскучились?
— Форевер! — Закричал кто-то из пацанов. — Интерпрайз, балбесы! — Опять вопль. Народ засмеялся. Мне даже стали хлопать. Показывали большие пальцы, что классно. — Макс, это было круто!
Вот это жесть. Я стоял и смеялся вместе с ними. М-да, дурной пример заразителен…
Глава 16
Пять карт
Дальше всё вернулась на круги своя. Я преподавал математику и информатику. Меня, конечно,
