Виктория - Лилия Фандеева
– Пусть стоит. Тебе через время пригодится для дочери.
– Смеешься? Ей нужно родиться, и вырасти лет до пяти.
– Вика, а кто отец девочки? – решился на вопрос Грачев.
– Святой дух. Ни имя, ни фамилия его тебе, ни о чем не скажут. Зачем тебе это знать? – не глядя на Виктора, ответила она. – Мне проще считать, что его нет и дочка только моя.
– Если он не будет претендовать на отцовство, я мог бы стать для нее отцом, а для тебя мужем, – неуверенно предложил Виктор.
– Ты решил меня таким образом осчастливить? А ты спросил: хочу ли я за тебя замуж? Не хочу! Единственное, чего я хочу, это то, чтобы Даша родилась здоровым ребенком и в свое время. Остальное меня меньше всего волнует.
– Вика, не заводись. Я предложил то, что посчитал разумным. Мне нет разницы, кто отец ребенка. Я люблю тебя и буду любить нашу дочку, как ты любишь Егора, – говорил он, беря Вику за руку.
– Разговор на эту тему мы прекращаем и никогда к нему не возвращаемся. У вас своя семья с Егором, а у нас с дочерью будет своя. Извини. Я пойду, – она выдернула свою руку и неспеша направилась к машине.
В следующий раз он приехал через день в квартиру Виктории.
– Ты не сказала, что в очередном отпуске. Ты, как переносишь беременность? – спросил он с порога.
– Я теперь не скоро выйду на работу. А с беременностью все в порядке. Токсикоз не мучил, аппетит хороший, да и баловать меня было особо не кому. Ты сегодня с очередной миротворческой миссией? Чего-то ты вчера из нашего разговора не понял, Витя.
– Да понял я все. Ты выразилась доходчиво. Сегодня я с дружеским визитом. Специально сам заехал на рынок и купил для тебя овощи, фрукты, ягоду. Клубника местная, спелая, сметана домашняя. Все, как ты любишь, – говорил он, без приглашения проходя в квартиру и двигаясь в кухню. – Мы же можем с тобой быть просто хорошими друзьями?
– Вить, где ты, а где рынок? Не смешно. Дружить мы конечно можем. Вопрос: нужна ли тебе такая дружба?
– Можешь смеяться, сколько угодно. В следующий раз буду меньше наматывать лишних кругов, а двигаться в строго заданном направлении. Я теперь знаю, где молочные ряды, где овощные, а где мясо и рыба. В принципе, за столько времени, там мало что изменилось. Ты ужинала? Я хочу пригласить тебя в ресторан, как друга. Пойдешь?
– Пойду, но ненадолго и с условием, что ты привезешь меня назад. Дай мне минут пятнадцать, а свои дружеские изыски поставь в холодильник.
Вика действительно управилась за пятнадцать минут и вышла из спальни в наряде, который они покупали вместе восемь лет назад. Именно Виктор тогда настоял на том, чтобы купить ей удобную одежду. Срок был небольшой, но одежда для беременных имеет свойство «расти» вместе с хозяйкой. Тогда они и приобрели два комплекта одежды. Один, из которых был легкий, а второй осенний вариант. Сейчас на Вике были легкие прямые бежевые брюки и кружевная блуза с рукавом в три четверти на тон светлее. На ногах туфли без каблука. Волосы собраны у висков, ложились на плечи.
– В таком наряде я могу выйти в свет? – спросила она, вовсе не надеясь на то, что Виктор вспомнит о покупке и улыбнулась.
– Если этот наряд за восемь лет не съела моль, он достоин выхода в свет. Видишь, и он дождался своего часа. Ты выглядишь очаровательно.
Они вернулись часа через три. Поужинав в ресторане, они еще прогулялись. Виктор привез Вику к дому и не стал подниматься в квартиру без приглашения, которого не последовало. Он приехал на следующий день без звонка, но с цветами часов в девять вечера.
– Вить, чего ты добиваешься? К чему эти визиты? – задавала Вика вопросы, открыв ему входную дверь. – Я тебе все сказала, что хотела.
– Я буду приезжать до тех пор, пока ты не передумаешь и примешь правильное решение, – ответил он и, обняв Викторию, поцеловал. Один поцелуй переходил в другой, третий. – Ты ужинала? – спросил он, прервав поцелуи и протягивая букет.
– Я на ночь пью кефир. Ты на часы смотрел? Какой ужин?
– Поздний. Я бы съел чего-нибудь. Покормишь?
– Грачев, ты наглец! Почему это я должна тебя кормить? Ты мне кто?
– Старый знакомый, бывший приятель, папаша юного друга. Кто тебе больше нравится? Выбирай! Я пошутил на счет ужина, а вот кофе бы выпил. Держи, я со своим, но без сахара, – он протянул ей пакет. – Скажи мне честно: мой приход, действительно, тебя сильно раздражает?
– Твой приход меня не раздражает, он меня расслабляет, – она поставила цветы в воду и приняла пакет. – В твоем присутствии я говорю совсем ни то, что думаю, делаю то, чего мне совсем не хочется. Я сержусь не на тебя, а на себя. Нельзя быть, Вика, такой, скажем, бесхребетной и бесхарактерной. Тебя поцеловали и ты, как снежинка в ладони растаяла.
– Такой ты мне больше нравишься. Ты небесхарактерная, ты упрямая. Вбила себе в голову не общаться со мной, так и делаешь. Я очень виноват и признаю это, но и ты будь снисходительнее. Мне плохо без тебя, ты нужна мне и я хочу думать, что и я тебе нужен. К чему противится тому, что мы друг другу необходимы? Почему мы не можем быть счастливы вчетвером? Что это, какой-то грех? Кому и что ты хочешь доказать? Мы были с тобой счастливы. Что если попробовать еще раз? – Он говорил так убедительно, что Вика не могла не почувствовать этого.
– Ты твердо намерен связать себя со мной? Ты же видишь в беременных только мать, но не женщину. Как же мы будем с этим мириться? – язвительно спросила Вика, вспоминая его же слова. – У нас ничего не получиться. Мы привыкли каждый к своей жизни. Сломаем то, что есть, но можем не построить новых отношений. Мне первое время даже с Егором было непросто, а он ни ты.
– А ты рискни. Вспомни две тысячи третий и попытайся меня понять. Я обещаю быть с тобой очень бережным, внимательным, чутким и нежным. Никаких других женщин мне не нужно. Видишь ли, я за эти годы стал не только старше, но и умнее…
Виктор, которому исполнялось шестого июля тридцать семь лет, пригласил ее на день рождения. Вика поздравила его, но приехать отказалась, и тогда он приехал сам.
