Ирина Хохлова - Возвращение любви

— Нет, посуду как раз вынеси.

Когда Елена вернулась, Валерий продолжал свой рассказ:

— Так вот, я изложил Сереге положение дел. Он переспросил — чем может помочь? Этот вопрос многого стоил. По нынешним временам, когда каждый заботится только о себе, его поддержка придала мне сил. Я обрел точку опоры, которую искал. И я понял, что Серега, каким он бабником раньше ни был, все же глубоко порядочный человек и настоящий друг. В тот вечер я снова ощутил офицерское братство, чувство, которое, казалось, было утеряно навсегда. Нашу беседу у телевизора прервала Маргарита.

— Прошу к столу, — сказала она.

Мы прошли на кухоньку.

За ужином Серега сказал жене:

— Риточка, у Валеры большие трудности. Разумеется, временные. Ему надо пожить у нас.

— Хорошо, — согласилась она. — Поселю вас, Валера, в той комнате, где жила я, пока родители не переехали в Москву.

— Значит, это квартира ваших родителей? — из вежливости, чтобы как-то продолжить разговор, спросил я.

— Да. Раньше они здесь жили. До тех пор, пока мы с Сережей не поженились. Отец к тому времени стал большим начальником, купил квартиру в Москве и переехал туда с мамой. А нам оставили вот эту.

— И часто они к вам наведываются?

— Редко. Чаще мы к ним ездим в белокаменную.

— А как идут дела у твоего батюшки? — спросил я у Сергея.

Он понял, что намекаю на нашу давнишнюю идею — открыть автомастерскую, — и нахмурился.

— Потерпел мой батюшка фиаско на деловом фронте, и очень даже крупное, — вяло признался он. — Ему пообещали недорого продать партию самосвалов и обязались, если соглашение сорвется, уплатить неустойку — десять миллионов рублей. Он тут же продал эти еще не купленные самосвалы другой фирме. А те потребовали, ежели что, шестьдесят миллионов неустойки. Отец, не особенно раздумывая, согласился. Он не учел того обстоятельства, что президенты первой и второй фирмы — родственники. И те первоклассно надули моего папу. Первая фирма не поставила ему самосвалы и отделалась неустойкой в десять миллионов. А мой батюшка вынужден был выплатить второй фирме все шестьдесят. Этот куш родственники-коммерсанты и поделили между собой по-братски.

— Ну и жулики! — посочувствовал я Сергею.

— Не то слово! Моего отца это надувательство буквально подкосило. Вряд ли он сможет оправиться от удара в ближайшее время.

«Значит, — подумал я, — рассчитывать на помощь в открытии автомастерской не приходится. А самим нам такое дело не осилить. Как же быть?»

Судьба забавлялась мною, словно игрушкой. Только я обрел надежду, почувствовал уверенность в завтрашнем дне, как вдруг снова ощутил себя подвешенным в пустоте.

А Маргарита отчаянно скучала во время нашей беседы. Я был ей совершенно неинтересен, и она даже не считала нужным это скрывать. Вот если б я хоть чуточку был влюблен в нее, если б попытался немного поухаживать.

После ужина мы с Сергеем прошли в большую комнату и снова расположились в кресле.

— Ну, а ты как живешь? — спросил я.

— Не могу точно сказать — живу я или существую, — грустно пошутил он и неопределенно махнул рукой. Это был жест человека, который не знает, куда ему пристроиться и чем заняться.

— Определенных намерений — никаких, — признался Сергей. — Первое время после свадьбы жил как-то бездумно. А сейчас чувствую себя витязем на распутье…

— Но у этого витязя неплохая добыча, — кивнул я в сторону кухни, где гремела посудой Маргарита. — Жена, квартира под Москвой, кое-какие связи…

— Жена… — задумчиво повторил вслед за мной Сергей. — Знаешь, я ведь до сих пор понять не могу, как это Ритка умудрилась женить меня на себе. Ты ведь знаешь, из каких передряг мне довелось выкручиваться.

— Знаю, знаю, — усмехнулся я. — Ты был сексуальным пульсом нашей части. Все амурные дела сходили тебе с рук только потому, что жена полковника…

— Тс-с, — приложил Сергей палец к губам, вскочил с кресла и выглянул в коридор. Затем обернулся ко мне. — Я подумал, что Ритка может нас услышать. Ты, гляди, не ляпни при ней ненароком что-нибудь о моей бурной молодости.

— А если намекнуть?

— Ну разве что. Женщины любят загадки. Я своей Маргарите тоже показался очень загадочным. Она мне так и сказала — мол, хочу всю жизнь тебя разгадывать. Ради этого давай поженимся.

— Потрясающая логика! — от души рассмеялся я. — Помню твой любимый афоризм: — фата невесты — это белый флаг, выкинутый женихом.

— Вот мне и пришлось капитулировать. Весь медовый месяц прийти в себя не мог… А если честно, не столько в наших отношениях было любви, сколько расчета. Рита понимала, что вряд ли отыщет жениха лучше. А я после демобилизации искал пристанище понадежнее. Подумал — отчего бы и не жениться, если всегда можно развестись?

— Тоже неплохой тактический ход, — заметил я.

— Но и Рита оказалась блестящим стратегом! Заметив, что я начинаю охладевать к ней, с обворожительной улыбкой сообщила: она, мол, беременна. Представляешь? У нас будет ребенок.

— Что можно сказать по этому поводу? — развел я руками. — Поздравляю.

— И теперь никак не могу ее бросить. Совесть замучает. Приударять за чужими женами, зная, что где-то страдает твой ребенок, невозможно. Для такого образа жизни надо не иметь сердца. А у меня оно есть. Не поверишь, я обрадовался ребенку.

— Отчего же не поверить? — пожал я плечами. — Я бы тоже обрадовался, если бы Елена родила мне сына.

— Подожди, Валера, — не сдержалась в этом месте рассказа Елена, — ты не забыл, что я здесь?

— Нет, не забыл. И жалею, как жалел в ту минуту, что у нас с тобой не было детей. Возможно, не случилось бы и этого разлада. Но слушай дальше. Сергей явно не производил впечатления счастливого человека, готовящегося стать отцом.

— Так что же тебя все-таки тревожит? — спросил я напрямик.

— Проза жизни, — вздохнул он. — На какие шиши, позволь спросить, я буду семью содержать? Ведь по нынешним временам деньги на это нужны немалые…

— Я тоже ломаю голову: на что мне жить?

— Значит, у нас с тобой одна общая причина для беспокойства.

Сергея Мешкова я очень хорошо знал. И, разумеется, сразу понял, что долгий рассказ о семейной жизни был лишь преамбулой. Он явно вынашивал какую-то идею, но изложить ее просто и прямо, как всегда делаю я, не мог. Прирожденный дамский угодник, он предпочитал напускать побольше тумана даже там, где дело касалось самых очевидных вещей.

Ничего не поделаешь, натура такая! Злиться на это было бессмысленно. Но теперь, после всех вводных разъяснений, я ожидал услышать суть дела.

— Видишь ли, — начал Сергей, — мы, конечно, сможем найти работу в Москве, если побегаем и поищем. Но, естественно, работу, которая ни в малой степени не будет напоминать о прошлом. А ведь офицер — это на всю жизнь. Не так ли?