Ирма Уокер - Я верю в завтра

— Да, но только если я изобретаю что-нибудь новое, — призналась она. — Готовить простые блюда — это такая скука! Но когда я начинаю придумывать, пробовать разные сочетания, специи, травы… Да, для меня стряпня так же увлекательна, как для художника создание картины, для писателя — его книга, а для адвоката — сложное, запутанное дело.

Она умолкла, раздумывая, стоит ли говорить Крейгу о том, что она написала кулинарную книгу, которая, по словам Дэвида — Бритт позвонила ему вчера вечером, решив, что в письме всего не объяснишь, — уже получила восторженные отклики во многих женских журналах.

Но Крейг уже ушел, чтобы принести дров для камина, и подходящий момент был упущен. Ну ничего, успокоила себя Бритт, они поговорят об этом позднее. После ужина они сядут у пылающего камина, и она расскажет мужу обо всем — о своей жизни в Сосалито, о Стелле, о кулинарной книге, о дружбе с Дэвидом. И расскажет не потому, чтобы доказать — вот, мол, смотри, я отлично справилась без тебя! — а потому, что между ними и так было слишком много недомолвок. И еще она скажет, что все еще любит его. И если он хочет, чтобы она осталась, она с готовностью оставит прошлое позади и вернется к нему.

Но и Крейг должен понять, что его жена уже не та женщина, которая полтора года назад покинула Огайо, что ей нужно нечто большее, чем просто быть тенью мужа. Она хочет по-настоящему стать его женой, иметь детей, создать уютный, красивый дом. А еще она хочет найти выход своей творческой энергии, заниматься любимым делом, которое для нее имеет такое же значение, как для него адвокатура…

Когда ужин был почти готов, Бритт накрыла стол скатертью в красную и белую клетку, которую нашла в ящике комода, поставила керамические тарелки и положила приборы. Затем она зажгла свечи. Крейг, словно угадав ее настроение, погасил верхний свет, и комната погрузилась в приятный полумрак, освещаемая лишь огнем камина да пламенем свечей.

Ел он с аппетитом и так горячо все хвалил, что Бритт не смогла удержаться от улыбки.

— Ты ведешь себя так, словно голодал несколько дней, — покачав головой, заметила она.

— Много месяцев, а не несколько дней, — поправил он ее, и его лицо стало серьезным.

Бритт почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. Но прежде чем она нашла достойный ответ, Крейг уже переменил тему, поинтересовавшись, как ей удалось приготовить такой восхитительный соус к мясу.

Бритт была немного разочарована, однако принялась с готовностью объяснять, что все дело в корице — именно она придает блюду такую пикантность. Утешилась она мыслью, что в конце концов ужин — не совсем подходящее время для серьезного разговора, и возможность поговорить с Крейгом о том, что ее волнует, наверняка представится позже.

Потом, пока они убирали посуду, беседа продолжалась в таком же непринужденном духе — обо всем, кроме них самих и прошлого. Бритт налила кофе, а Крейг, заглянув в небольшой бар, извлек оттуда бутылочку бренди.

Они устроились вдвоем на диване, сев так близко, что Бритт чувствовала, как его бедро касается ее ноги. Она ждала, что Крейг обнимет ее и поцелует…

Однако он этого не сделал — во всяком случае, сразу же. Некоторое время он рассказывал Бритт об изменениях, которые произошли в его жизни с тех пор, как он принял предложение Джона Эквайера, а потом умолк. Наступила тишина, но никому из них не хотелось нарушать ее. Бритт откинула голову на спинку дивана. Ей было хорошо и спокойно. И когда Крейг, склонившись над ней, поцеловал ее неторопливо, почти лениво, она ответила на его поцелуй с готовностью, но без страсти.

«Как хорошо снова очутиться в объятиях Крейга», — подумала Бритт, вдыхая запах смолистых поленьев, аромат лосьона, которым пользовался Крейг после бритья, и еще чего-то неуловимого, что всегда ассоциировалось у нее с минутами интимной близости.

Крейг отстранился, но Бритт это не обеспокоило. Она была уверена, что сейчас он поведет ее в спальню, и они будут наслаждаться любовью всю ночь, долгую, чудесную, восхитительную ночь…

Крейг встал и принялся гасить огонь в камине. Бритт наблюдала за ним, уверенная, что все будет так, как она себе представляла. Когда же Крейг начал собирать чашки и стаканы с остатками бренди, Бритт охватила тревога.

— Думаю, нам пора спать. Завтра будет трудный день, — произнес Крейг, не глядя на нее. — Я лягу здесь, на диване. Мне не хотелось бы ложиться в хозяйской спальне. А тебе, надеюсь, будет удобно в комнате для гостей.

Внезапная боль пронзила Бритт, не физическая боль, а горечь унижения, сознание того, что ею пренебрегли, что человек, которого хочет она, равнодушен к ней. Ее охватило желание в ответ причинить такую же боль Крейгу. Но как?..

Собрав остатки гордости, Бритт поднялась, показала Крейгу, где лежит постельное белье, вежливо пожелала ему спокойной ночи и удалилась в спальню, пытаясь скрыть от мужа глаза, полные слез.

Она начала готовиться ко сну — переоделась в шелковую ночную рубашку, на которую возлагала такие надежды, а сверху набросила халат, пожалуй, слишком роскошный для уикэнда в деревне.

Затем Бритт долго сидела за туалетным столиком и, глядя в зеркало, совершала привычный вечерний ритуал, который всегда ее успокаивал, но только не сегодня. Расчесывая волосы и накладывая на лицо крем, она чувствовала одно желание — кричать в голос от боли и колотить кулаками в стену.

Итак, она ошибалась, да еще как ошибалась! Одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы она вообразила, что Крейг все еще любит ее. Только потому, что он на короткий миг потерял контроль над собой… Но нет, она не могла ошибиться! Возможно, это была не любовь, не то, что сама она испытывает к Крейгу, но ведь он хотел ее! Они были близки много лет, и она научилась безошибочно понимать такие вещи.

Ну и что же теперь делать? Провести ночь, ворочаясь в постели, и упустить такую прекрасную возможность доказать Крейгу, что она все еще его жена, что они еще могут, собрав осколки своего брака, склеить из него нечто прекрасное? Ведь теперь она знает, что Крейг не изменял ей со Стефани. Неужели у нее нет ни единого шанса снова завоевать его? А почему бы… Вот именно — почему бы не соблазнить его?

Нет-нет, этого она не сделает. Вернее, прежняя Бритт этого не сделала бы. А новая? О да, новая Бритт сумеет добиться всего, чего пожелает!

Она потушила свет, открыла дверь спальни и долго стояла на пороге, пытаясь унять сердцебиение и собраться с мыслями.

Через несколько минут, когда глаза привыкли к темноте, Бритт увидела, что хотя Крейг погасил лампу, тлеющие угольки в камине достаточно освещали комнату. Значит, на мебель она не наткнется и особого шума не устроит. Бритт медленно двинулась вперед. Подойдя к дивану, она увидела, что Крейг, натянув на себя одеяло, лежит на боку лицом к камину.