Грубиян на одну ночь (СИ) - Летова Мария

— Жених приехал, — организатор обменивается информацией со своим ассистентом, а по моему животу расстилается холодок волнения.

Сердце подскакивает в груди.

Он здесь?

У меня не было опасений, что он мог передумать, просто я безумно, кошмарно хочу его увидеть.

Вчера вечером меня не волновало ничего. Неделя выдалась такой сумасшедшей, что у меня не было времени остановиться и просто посмотреть по сторонам. Может быть, задаться вопросом: правильно ли я поступаю, или должна была с ним посоветоваться? Теперь эта мысль не дает мне покоя. Если ему все это не понравится, мне придется с этим жить. Черт возьми, какая драма, ведь это все для него, а не для меня. Уверена, он даже Новый год не празднует, не то что свой день рождения.

— Вот так… — бормочет Вера. — Губы чуть-чуть подкрасим. Когда платье наденешь…

Теребя большим пальцем свое помолвочное кольцо, продолжаю вслушиваться в разговор организатора.

— Объясните ему все. Отец невесты нашелся? И начинай рассаживать гостей.

Возникнув передо мной, Марк показывает на часы и жестикулирует, показывая ладонью два раза по пять. Очевидно это означает, что у меня осталось десять минут.

В маленькой комнате отдыха нас четверо, включая парикмахера, который пакует свои инструменты.

С Марком я знакома уже много лет. Когда-то, мы были в одной команде юмористического университетского клуба. Теперь он занимается свадьбами, и делает свое дело отлично.

— Готово, — объявляет Вера. — Давай, помогу одеться.

Терпеливый стук в дверь оглашает прибытие моего отца.

— Отец на месте! — слышу его голос на той стороне.

— Жди! — кричу ему в ответ.

Зайдя за ширму, сбрасываю с плеч тонкий шелковый халат, оставаясь в кружевных трусиках, поясе из того же комплекта и белых чулках.

Снимаю с вешалки легкое платье с полупрозрачной юбкой длинной до лодыжек и корсетом. Платье не предусматривает лифчик, и я вполне могла бы справиться с этим платьем сама, если бы не ряд мелких пуговиц на спине.

Пока Вера застегивает их, прижимаю к животу руки и выдыхаю.

Всю неделю дождь лил, как из ведра, а сегодня на город обрушилось бабье лето. К счастью, мы с Марком это предвидели, и покончив с платьем, решаю обойтись без накидки.

— Марго, — хнычет он. — Ну, пора!

Взяв со стола букет, смотрю на свое отражение, чувствуя, как нарастает во мне волнение. Я не имею никакого понятия о том, что творится за дверью. Не знаю, сколько пришло народу, не знаю, кто именно пришел, не знаю, все ли там идет по плану.

— Две минуты, — шикает Марк, выскальзываю за дверь.

Готовить все это было гораздо проще, чем в этом участвовать, потому что все мои эмоции, как на ладони. Они лезут из меня, и я не в состоянии их сдержать. Я чувствую себя голой, и букет в пастельной цветовой гамме подрагивает в моих руках.

В конце концов, я выхожу замуж в первый раз, поэтому прощаю себе эту позорную дрожь, но, когда глаза стоящего за дверью отца увлажняются, мое собственное горло тоже стягивает предательский ком.

— Восхитительна, — он театрально взмахивает рукой.

Достав из внутреннего кармана голубого пиджака платок, подносит его к глазам.

Разведя в стороны руки, позволяю изучить свой скромный выбор. Платье и прическу. Мои волосы распущены и уложены в идеальный естественный беспорядок, на который ушло почти два часа. Никакой фаты у меня нет. Из украшений только маленькие серьги в такт бриллианту, украшающему безымянный палец.

Его подбородок трогательно подрагивает, когда осматривает меня с головы до ног.

— Прекрати, — бормочу, утирая костяшкой пальца собственную крошечную слезу. — Ты его видел?

— Поприветствовал, да, — прячет платок в карман и предлагает мне локоть.

В коридоре технической части исторической усадьбы-музея тихо, но я слышу отдаленное эхо произносимой в микрофон речи. С директором этой усадьбы у отца давние дружеские отношения, он даже подарил музею свою работу — летний вид на дом и озеро. Картина выставлена в одном из залов.

— Какое у него настроение? — спрашиваю все с тем же проклятым волнением.

Тихо улыбаясь, он отвечает:

— По-моему, он очень собран.

— Понятно… — сжимаю его локоть.

До этой минуты я считала, что мое присутствие сможет расслабить Глеба, если его что-то напрягает, а теперь мне кажется, что это его присутствие необходимо мне, чтобы расслабиться.

— Позволь заметить?

— Валяй, — бормочу.

— Прекрасный выбор, — сообщает любезно.

— Спасибо… — шепчу, впиваясь глазами в открывшуюся в конце коридора дверь.

— Выходим! — командует Марк, активно жестикулирую.

За дверью нас ждет яркий дневной свет и аномально теплый солнечный осенний день. Насыщенный осенью ветерок шевелит желтые листья под ногами, но маленькие каблуки моих туфель не позволяют нанизать на них целую коллекцию этих листьев. Пока огибаем заднюю пристройку, двигаясь на звуки саксофона, у нас под ногами настоящий желтый “ковер”.

— Ждем, — Марк выглядывает из-за угла, давая знак остановиться. — Наш выход, — уступает нам дорогу.

Мое сердце снова разгоняется, и я крепче сжимаю свой букет.

Я вижу два ряда выставленных на газоне стульев и десятки голов. Там нет ни одного свободного места, и все эти головы поворачиваются к нам, но мои глаза цепляются за высокую фигуру под свадебной аркой в конце прохода между гостями.

Музыка нарастает по мере нашего приближения.

Расправив плечи, чувствую, как потеют ладони.

Что со мной?!

На фоне озера и парка вся эта композиция выглядит невероятной. Все здесь выполнено безупречно, но я с паникой думаю о том, нравится ли это ему. Сжимая локоть отца, я улыбаюсь, реагируя на щелчки затворов фотоаппаратов.

Мимо моего взгляда проносится лицо Матвея, которое наполовину скрыто объективом его камеры. Убрав его, парень широко улыбается и машет мне рукой. Я вижу заплаканное лицо своей матери, которая активно трет его носовым платком. Вижу коллег и друзей. И, вижу стоящего в конце ковровой дорожки мужчину.

Кажется, я на секунду глохну, впиваясь глазами в его лицо.

Стоя вполоборота и положив одну руку в карман брюк, Глеб смотрит на нас, сощурив от солнца глаза. На нем классический черный костюм, белоснежная рубашка и черный галстук. На кармане пиджака слева — бутоньерка в тон моему букету. Гладковыбритое лицо обращено ко мне, и мои колени начинают дрожать. От того, как идеально сидит на нем этот строгий костюм готова захлебнуться слюной. Он чертовски сексуальный. Просто чертовски…

Волнение сметает возбуждение, а потом наоборот.

Пока иду по проходу под звуки какой-то душещипательной музыки, чувствую себя эмоциональной сумасшедшей.

Чувствуя его взгляд повсюду на своей коже. На волосах, на руке, сжимающей букет. Мне хочется нещадно впиться зубами в свою губу, но я велю себе улыбаться.

Здесь есть и “его” гости.

Два его армейских товарища с супругами, его деловой партнер, его сестра и ее муж. Еще несколько человек, с которыми он работал в убойном отделе. Всех их мне помог найти его зять, с его сестрой я по-прежнему не знакома.

Чем ближе я подхожу, тем отчетливее вижу черты его лица и их выражение. На его твердых губах елезаметная улыбка, от которой на щеках проявились легкие морщинки. Глаза смотрят в мои, и у меня по спине бегут мурашки.

Вынув из кармана руку, Глеб протягивает ее мне, и я хватаюсь за его сухую сильную ладонь, быстро освободив локоть своего отца.

— Привет… — шепчу, глядя на него снизу вверх.

— Привет… — его тихий голос проходит сквозь меня мелкой рябью, оставляя повсюду следы.

Теперь проведенное без него время кажется мне пыткой. Оно было пыткой, потому что раз пятьсот мне хотелось наплевать на свои принципы и примчаться к нему, умоляя ничего не комментировать.

Пока ведущий читает всякую чушь о том, как нас с Глебом свела любовь, не могу оторвать от него глаз. Своих он тоже от меня не отводит, а потом сотрудник ЗАГСа начинает свою церемонию. Все эти банальности, которые сейчас не кажутся мне таковыми. Мне не смешно, не весело. Я снова чувствую близкие слезы, когда надеваю на бензымянный палец своего мужа широкое и очень увесистое обручальное кольцо, в комплекте с которым идет мое. Точно такое же, только гораздо меньшего размера. Несмотря на всю его простоту, не заметить такое кольцо на моем пальце просто невозможно. То же самое касается Стрельцова.