Васильки - Алёна Берндт
Вася увидел, как Миша, стоявший в дверях в прихожей, весело прищурился. Достав из кармана сложенную вчетверо копию документа, Вася подал её мачехе, они вместе с подошедшей дочерью удивлённо развернули лист и начали читать.
– Всё понятно? – осведомился Вася, дождавшись окончания чтения, когда изумлённое молчание повисло в воздухе, – Так вот, я буду любезен дать вам время на сборы. Чтобы через две недели вашего духу в моей квартире не было! Иначе выселять вас приедет наряд полиции. Но нам всем же это не нужно, правда? Как вы там говорили, когда меня выписывали? «Мы же семья, Васенька, ты всегда будешь здесь дома…»
– Ах ты, пoгaнeц! – прошипела тихо Вера Ивановна, а Аня побледнела, – Это что же, окучил, значит отца?! А всё из себя ягнёночка строил! Вовремя подвернулся, чтобы квартирку оттяпать у нас?! Ну, не думай, я этого так просто не оставлю! Я буду судиться!
– Валяйте, – спокойно ответил Вася, – За свой счёт можете что угодно делать, но до тех пор, то есть до решения суда, который признает эту квартиру, или её часть, вашей… если таковое решение вообще будет, извольте на выход! И выписаться потрудитесь, всё равно же придётся это сделать рано или поздно.
Во входной двери повернулся ключ, вошла Ирина и с удивлением воззрилась и на стоящего в коридоре Мишу, и на складывающего в чемодан отцовскую куртку Васю. А Вася, закончив с куртками, достал с верхней полки ещё одну сумку и стал складывать туда обувь и инструменты, о которых говорил отец. Теперь уже и сомнения не было, что Вера Ивановна готовилась «проводить» мужа из дому, и даже кое- что из вещей его собрала… то, что готова была отдать. Но вот зачем-то остальное «придержала»…
– Как ты можешь так с нами поступать? – воскликнула Ирина, прочитав переданную сестрой бумагу, – Ты что, выкинешь нас на улицу?!
– Почему на улицу? – удивился Василий, – У вас с Аней есть жилплощадь, я уверен, у вас всё будет хорошо.
– А мама? А как же мама?! Она заботилась о тебе с самого твоего детства, как ты можешь…
– Как я могу? Да точно так же, как и она, когда выписала из этой квартиры, когда вот так же в сумочку мне собрала, что постарей. А остальное племяннику своему отдала, ему же нужнее.
– Ты мелочный! – выкрикнула Аня, – А ещё мужчина! Мужик должен сам на всё заработать, и на жильё в том числе…
– Минутку! – Вася поднял руку, – Я вам ничего не должен, к тому же у вас и так всё хорошо. А вот то, что вы тут отца заклевали втроём, вот тут давайте-ка разберёмся! Вы, сестрёнки, к папе в больницу сколько раз наведались? А ему лекарства нужны были, вы по Москве катались, их искали и нашли? Или может быть вы дома о нём заботились? Почему когда ему стало плохо ни одна из вас скорую не вызвала?
– Я…, я собиралась в больницу пойти, – Аня покраснела и отвела глаза, а Ирина только возвела взгляд к потолку, видимо осуждая реакцию сестры.
– Ну и что же тебе помешало? Я понимаю, – сказал Вася проникновенно, – Вы очень хотели спровадить его на тот свет, этот расклад вас бы больше всего устроил, да? А вот не получилось, какая незадача! Ладно, мне некогда с вами разговаривать, да и бесполезно это.
– Да ты такой же тютя, как и отец! – крикнула вдруг Ирина, – Я матери давно говорила, что тебя надо в интернат… сдать… для придурков!
Аня ойкнула, Ирина осеклась, а Вера Ивановна покраснела и сердито глянула на дочь, видимо, такие речи когда-то велись в этом доме, тайком от некоторых его обитателей – от отца, и самого Васи конечно.
– Вася, слушай, давай всё обсудим, – вдруг сказала Вера Ивановна очень приветливым тоном, – И друга своего пригласи присесть, что же на ногах стоять! Мало ли, чего только в семье не случается. Ну поругались, ну были у нас в прошлом… недопонимания, у кого их не бывает? Давайте поговорим, как семья! Ты же понимаешь, что эта квартира по справедливости должна быть разделена на вас троих – на тебя и твоих сестёр? Ну ладно я… ты меня всегда злой мачехой считал, хотя я старалась для тебя, как для родного… Я найду себе угол, но сёстры… их то за что?
– По справедливости эта квартира принадлежит моему отцу, и его право ею распоряжаться по своему усмотрению. А вы, Вера Ивановна, даже не упомянули его в вашем «уравнении». Куда ему идти прикажете? Он прожил с вами жизнь «набело», ничего не таил, старался для вас, а вы…
– Так он сам к тебе ушёл! – взвилась Вера Ивановна, но осеклась, «наткнувшись» на Васин взгляд.
– Разговаривать не о чем! – отрезал Василий, – У вас две недели на сборы.
– Гaдёныш! – прошипела Вера Ивановна, – Смотри, поплатишься!
Василий ничего не ответил, и слушать не стал, что начала было говорить Ирина, пытаясь воззвать к его совести. Он вручил Мише сумку, сам подхватил чемодан и вышел в коридор, захлопнув за собой дверь.
– Как бы эти ведьмы хату не сожгли! – округлив глаза, сказал Миша, – С них станется! Ты слишком много времени им на сборы дал – две недели! Могли бы и побыстрее собраться!
– Мне не их жаль, а тех людей, кому они свои квартиры сдают. Эти же будут в то жильё переезжать скорее всего, арендаторов попросят съехать, а тем нужно найти новое жильё. Вообще, Мишка, до этого разговора я думал… Я тоже считал, что эту квартиру нужно поделить с сёстрами, и хотел уговорить на такое решение отца. Чтобы Вера Ивановна, какой бы она ни была, но она наша семья, могла переехать в одну из квартир, оставшихся ей от родителей. А эту продать, купить отцу жильё, какое он захочет, а остаток – нам троим на первые взносы, причём это были бы неплохие деньги. А теперь… а теперь не знаю, как-то мерзко себя чувствую от этого всего! Не понимаю, как отец жил все эти годы с … этой…
– Сёстры твои свой выбор сделали, – покачал головой Миша, – Как бы там ни было между
