Сандра Джоунс - Деловое соглашение

Стало прохладно, и Дороти закуталась в кашемировую шаль, которую предусмотрительно захватила с собой.

Все чаще раздавались смех и оживленные голоса: приходили завсегдатаи и новые посетители, в бокалах позванивал лед, сновали взад-вперед официанты. Пианист играл старомодные шлягеры. Раньше они казались Дороти наивными и смешными, а теперь почему-то хотелось плакать… На нее накатила щемящая тоска, и она поднялась и вышла.

У лифтов скопилось много народу. Наконец подъехал один, и из него вывалилась подвыпившая компания. Дороти хотела ее обойти, но была оттеснена назад. Она снова метнулась к лифту, но ей снова преградили путь. Ни на кого не глядя, она шагнула в сторону и, лишь услышав шумный вздох, подняла глаза и увидела Анри.

– Ты?! – воскликнула она.

– Ты? – эхом повторил он и вошел вместе с ней в лифт. – Что ты здесь делаешь?

– Остановилась на ночь по пути домой. А ты?

– Аналогично. – Лифт заполнился людьми, и Анри продвинул ее в глубь кабины. – Кэссиди и Билл сказали, что ты приболела.

– Пустяки! Просто голова разболелась.

– Значит, это был предлог, чтобы не встречаться со мной?

– Если угодно, да.

Он хотел выйти, но передумал.

– Может, выпьешь со мной?

– Я устала.

– Глупости! – Он схватил ее за руку и вытащил из лифта.

– Что ты себе позволяешь?! – возмутилась Дороти.

– Просто хочу тебя угостить.

– А я не хочу! И вообще, я устала ждать, пока освободится столик. Большое спасибо, но я…

Она не договорила: с сияющей улыбкой к ним подошел официант и тут же проводил к уютному столику, скрытому от любопытных глаз стеной из живых цветов.

– Вот что значит связи! – хмыкнула Дороти, опускаясь в кресло.

– Просто чаевые вперед, – сдержанно ответил Анри, садясь напротив. – А теперь скажи, с чего это вдруг ты надумала вернуться?

– Ничего не вдруг! – солгала она. – К твоему сведению, я заказала билет пару дней назад. И вообще, кто бы говорил! Ты же не сказал Кэссиди и Биллу, что уезжаешь!

– Какие мы наблюдательные!

– Что, не нравится?

– Напротив, нравится! – к несказанному удивлению Дороти, ответил он. – С тобой не соскучишься! В жизни не встречал такой удивительной особы.

– Ну, так позволь удивить тебя еще разок. Скажи, зачем ты наврал мне про помолвку с Эдит?

– Наврал?

– Хватит, Анри! Вчера мама говорила по телефону с Элен и узнала, что вы с Эдит даже не были помолвлены!

– Ах вот оно в чем дело… И ты сломя голову помчалась в Лондон.

Дороти от неожиданности опешила.

– А какая связь между моим отъездом и твоим враньем?

– Самая прямая. Ты узнала, что я свободен, и решила сбежать.

– От тебя? – Дороти фыркнула. – Чушь!

– А я так не думаю. Ведь ты тоже свободна. – Он прищурился, словно его поразила какая-то мысль, и стремительно встал. – Пошли отсюда, – скомандовал он.

– Ты же хотел заказать выпить.

– А ты, если не ошибаюсь, не хотела. – Схватив за руку, он молча вывел ее из ресторана.

Двери лифта уже закрывались, но Анри успел втолкнуть Дороти и вошел сам.

– Ну и куда же мы едем? – поинтересовалась она.

Анри молчал. Каждый раз, когда лифт останавливался, он наклонялся к ней, словно боялся, что она попробует выскочить. Действительно, на одиннадцатом этаже Дороти предприняла попытку выйти, но он ее удержал.

– Нет, погоди! Нам надо поговорить.

На следующем этаже они вышли. Анри довел Дороти до двери своего номера и не отпускал ее руки, даже отпирая замок.

– Ну, зачем же прибегать к грубой силе? – заметила она с наигранным спокойствием. – Я никуда не убегу. Поговорим, раз ты так хочешь…

Он распахнул дверь, и она с невозмутимым видом вошла в номер, точную копию ее собственного, включая туалетные принадлежности на столике и разложенную пижаму на кровати.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он, глядя на нее.

– Забавно, как все люди похожи, когда путешествуют.

– Жаль только, что постоянно забывают об этом! – резко сказал он. – Ночная рубашка вместо пижамы, «Живанши» вместо «Магриф» и Мишель вместо Эдит. – Анри заглянул Дороти в глаза. – Поняла, о чем я?

Она прекрасно поняла и в душе кляла его проницательность. Меньше всего она нуждалась в сочувствии Анри. От волнения у нее повлажнели ладони. Она прерывисто вздохнула, и под тонким щелком топа обозначилась грудь.

Не отрывая глаз от ее груди, Анри заметил:

– Дороти, они всегда выдают тебя. Когда ты злишься, они острые, а когда счастлива, – округлые.

– Какие мы наблюдательные! Знаешь, а у меня тоже есть кое-какие наблюдения… И если я начну их озвучивать, тебе вряд ли понравится.

– Ну, это все в прошлом.

– В прошлом?

Дороти шагнула к двери, и Анри, хотя и заметил маневр, не стал ее останавливать.

– Да, в прошлом. Когда ты сказала, что возвращаешься в Англию и знаешь, что никакой помолвки не было, у меня с души камень свалился. Вернее, с глаз упала пелена.

– Не понимаю, о чем это ты.

– Лгунья!

Анри снял пиджак, вышел в холл повесить его в шкаф и предусмотрительно там задержался, отрезая ей путь к отступлению. Через тонкую белую рубашку просвечивали темные волоски у него на груди, и Дороти поспешила отвести глаза.

– Знаешь что? – тихо продолжал он. – Мне кажется, ты выдумала помолвку с Мишелем по той же причине, что и я с Эдит.

– И по какой же, если не секрет?

– Сначала я использовал Эдит как щит, потому что знал, что нравлюсь Дотти, и хотел ее отпугнуть.

– Какая предусмотрительность!

– А потом мне понадобился щит по другой причине. Эдит помогала мне скрывать мои истинные чувства к Дотти.

– Неужели?

– Только не говори, будто Дотти не знала, что меня к ней тянет.

– Допустим, догадывалась.

– Очень скоро я понял, что Дотти нужна мне не только для постели, – продолжал Анри, не обращая внимания на ее реплики. – Однако я сомневался, сможем ли мы жить вместе, будет ли она счастлива со мной и хватит ли у меня характера с ней справиться. Черт возьми! Дороти, ты и представить не можешь, как ты меня доставала своими жуткими манерами и чудовищной речью! А чего стоило одно твое идиотское хихиканье?

Дороти не выдержала и рассмеялась, а Анри грустно улыбнулся.

– Смейся, ведьма, смейся! Если бы ты знала, как ты меня измучила…

– Так тебе и надо!

– Не согласен. Той ночью, когда мы с тобой занимались любовью, я понял…

– Мы не занимались любовью!

– Ну, хорошо, когда мы ласкали друг друга, – севшим от волнения голосом сказал он. – Хотя какая разница? Я понял, что не могу жить без Дотти, несмотря ни на что.

– Вопреки чудовищной речи и идиотскому хихиканью?

– Вопреки всему, – мрачно подтвердил он. – Я чуть было не попросил ее выйти за меня замуж, но побоялся, что она согласится не из любви ко мне, а из-за моего состояния.