Элизабет Гэнди - Обретение

Энн отсчитала деньги за пиццу, а на обратном пути бегло взглянула на груду белья, которое нуждалось в глажке.

В спальне, уперев ноги, Пит мерно греб веслами. Безрукавка на нем взмокла, на лбу сверкали бисеринки пота.

Энн негромко покашляла.

— У тебя мышцы вздулись.

— Им так и полагается.

— А лицу полагается быть багрово-красным?

— Ты пришла сюда, чтобы критиковать мою систему укрепления организма? — отшутился Пит.

— Нет, я пришла сказать, что пицца прибыла. Дело теперь за тобой. Если не придешь через пять минут, я все съем сама.

Возвратившись на кухню, Энн расставила тарелки и салфетки, но прошло еще минут десять, прежде чем она услышала фырканье Пита в коридоре.

Он был с Рейчел на руках.

— Она была не склонна менять месторасположение.

— Повезло тебе.

— Заметила, что она всегда ведет спокойнее, когда мы с ней одни?

Пит поглядел на девочку с таким серьезным видом, что Энн не удержалась от смеха.

— Это тебе кажется.

— Ах, ты сладкий медвежонок. — Он прижался к Рейчел, и та заулыбалась. — Только чуточку хандрит сегодня. Ты заметила это?

— Все в порядке. — Энн подняла кусок пиццы на ладони. — Так, чуть потемпературила.

Пит не мог отнестись к словам Энн с той легкостью, с какой они были сказаны.

— Температура, — признак того, что организм не в порядке. — Он сел напротив. — Нужно показать ребенка врачу.

Энн изумленно посмотрела. Неужели это он, обычно такой хладнокровный, воплощение силы и уверенности?

— Ты очень уж беспокоен.

— Нет, я здраво гляжу на вещи. Если у нее жар…

— Успокойся, — жуя пиццу, сказала Энн. — Она в полном порядке.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Пит, поглаживая Рейчел по головке.

— Знаю. — Энн наклонилась и заглянула в лицо дочери. — Сострой рожицу, чтобы она засмеялась.

Пит нахмурился.

— Какую рожицу?

— Ну, ту самую, когда ты надуваешься.

— И она засмеется? — Энн улыбнулась.

— Я, по крайней мере, улыбаюсь. Сделай. — Пит честно попытался.

Рейчел моментально расплылась.

— Гляди, — облегченно сказала Энн, показывая на рот Рейчел.

В его голосе проскользнуло изумление.

— Это же зуб, а?

— Угу!

С благоговейным почтением он уставился в ротик девочки, поражаясь белому зубику, прорезавшемуся сквозь десну.

— Черт бы меня побрал!

Энн откинулась назад, чувствуя, как слабеют у нее ноги. С бьющимся сердцем она смотрела на любимого. Ни разу ей не приходилось видеть такого выражения на лице мужчины, который смотрел на ее дочь.

Торопливо поднявшись, она подошла к настенному шкафчику и заглянула внутрь, отыскивая соду. Неожиданно на глазах ее выступили слезы.

Нельзя верить лунному свету и вкрадчивым ласкам, они ослабляют волю. Она честно пыталась не замечать его чувств к ней и его заботливого отношения к Рейчел, но как она может быть не тронута, когда он любовно улыбается дочери, или прижимает ее к груди, или радуется, как ребенок, ее первому прорезавшемуся зубу? В такие моменты Энн начинает думать, что именно к этому стремилась всю жизнь. Да, она влюблена. Она любит его!

— Ну, Рейчел, хорошая моя, скоро уже я смогу познакомить тебя с волшебным миром готовой уличной пищи. Гамбургеры с луком, французское жаркое, шоколадные печенья и пирожные — ты все это сумеешь оценить и поймешь меня.

Его легкий, беспечный тон вызвал у Рейчел радостное гульканье.

Тыльной стороной ладони Энн утерла слезы со щек и выпрямилась.

— А еще ты забыл про яблоки, про морковь, про…

Пит закатил глаза.

— Иногда ты говоришь совсем как мать. — Она невольно улыбнулась, до того как успелат вновь отвернуться к шкафчику. Нельзя позволять чувствам брать над собой власть, напомнила она себе и отодвинула соду в поисках детской смеси для Рейчел.

— Проклятие, — пробормотала Энн, когда поиски завершились полной неудачей.

— Ого, вот это лексика, — поцокал языком Пит. — Учти, тебя слушают нежнейшие в мире уши.

— Тогда я не забуду убирать ее подальше в те минуты, когда ты разгребаешь снег. — Энн со вздохом захлопнула дверцу шкафчика и выглянула из окна. Снежинки, кружась, неслись к земле. Это было славное время для семейного вечера, но при мысли, что придется вылезать на улицу и тащиться на машине через занесенные сугробами улицы, хотелось поежиться. — Поскольку ты теперь стал завзятой нянькой, не посидишь ли с Рейчел минут двадцать?

— Не посижу ли, а? — улыбнулся Пит Рейчел. — Мы сыграем в ладушки, если, конечно, я не забыл все слова.

— Как это такое может быть: у человека коэффициент умственного развития почти как у гения, а он не в состоянии запомнить простую считалочку, — съязвила Энн, отвлекая себя от более серьезных мыслей.

Большая рука Пита накрыла крохотную ручку девочки.

— Я вел поистине монашескую жизнь.

— И все же попытайся вспомнить, если хочешь найти с ней общий язык. Мне нужно сгонять в магазин за молочной смесью.

— Оставайся. — Схватив второй кусок пиццы, он отпихнул от себя стул. — Сегодня снова буран. Я съезжу сам. — Он на ходу обнял ее за талию и привлек к себе, чтобы поцеловать. На секунду покинув комнату, он вернулся уже в куртке, натянутой на одну руку. — Что собираешься делать?

— Включу телевизор. Может, покажут что-нибудь веселенькое.

Он прищурился, пронзив ее притворно суровым взором.

— Тебе мало смеху со мной?

— Но тебя же не будет, — ответила она в тон ему, чувствуя, что вот-вот начнет верить в такую хрупкую вещь, как любовь.

— Сделай мне воздушную кукурузу! — крикнул Пит уже у двери.

Глава 12

Пит прошел через три отдела бакалейного магазина, пока нашел полки с детским питанием и прочими принадлежностями для грудных младенцев. Нахмурившись, он принялся отыскивать ту смесь, о которой говорила ему Энн.

— О, до чего же приятно видеть молодых пап в магазине, — донесся сзади скрипучий голос. Продавщица, сухонькая женщина с седыми кудряшками, приветливо улыбнулась. — Мальчик, девочка?

— Девочка, — лаконично ответил Пит, не видя смысла в разъяснениях. Он знавал женщин, с той же восторженностью относящихся к домашним животным или цветам, живой пример тому — Лолита, совершенно серьезно утверждающая, что у животных больше ума и человечности, чем у иных людей.

Но к детям у нее было гораздо более снисходительное отношение, и Пит был ей за это чрезвычайно благодарен. Не будь Лолита такой отзывчивой в самые паршивые моменты его жизни, кто знает, что с ним было бы сейчас. Она становилась его утешительницей в дни отцовских запоев, а потом, уже заменив отца, он приходил в ее квартиру и приводил за руку братьев, чтобы поглядеть на котят, которых принесла ее кошка. Лолита понимала, в чем истинная причина таких визитов, но не говорила ни слова.