Пока часы двенадцать бьют - Мари Сав
Вчера его навещал Стас, который пытался помочь другу, и поэтому пробовал связаться с Ярой, однако девушка тоже молчала.
Миша уже понял, что выжидание около подъезда может привести только к пневмонии, нежели к любви, поэтому решил обойти соседей. А пока был заперт дома, он писал музыку, все, что накопилось в его душе за эти дни. Пытался разложить воспоминания о девушке на ноты. Но жар продолжал временами застилать глаза, поэтому он выпускал блокнот из рук и проваливался в спасительный сон.
На следующий день он уговорил-таки отца отдать ему ключ, но при условии, что поедет с их водителем. Витек — так они дружелюбно звали шофера, который работал у них уже пять лет — молча выслушал адрес и без вопросов, которые обычно задавал, покатил по маршруту.
Парень сразу же кинулся к подъезду, на его счастье, из него как раз вышел тот самый мужчина с собакой, которого они видели в первую свою прогулку. Казалось, это было так давно, а прошло лишь три недели.
— Добрый день! Не подскажите, в какой квартире проживают Захаровы? — с трудом прохрипел Миша, голос все еще окончательно не вернулся к нему.
— Добрый, — мужчина оглядел парня, видимо, вспоминая, где он мог его видеть. — Я знаю, что ниже меня, но на каком именно — сказать не могу. Можете на четвертый этаж в шестнадцатую квартиру подняться к управдомше, она знает всех здесь.
Макаров поблагодарил и кинулся в подъезд. В подъезде стоял затхлый запах и пахло сыростью, но при этом на каждом подоконнике стоял цветок, а на стенах висели картины такие светлые, летние, в тоненьких дешевых рамочках.
Он постучал в указанную квартиру, но ему никто не открыл, поэтому он сел в лестничном пролете на ступеньку и принялся ждать, все же лучше, чем на улице.
Через минут тридцать пришла кругленькая женщина с розовыми от мороза щеками и большим пакетом продуктов и протопала к шестнадцатой квартире.
— Добрый день! — она резко подскочила, и мандарины заскакали по подъездной плитке. Миша кинулся ей помогать. Видимо, своим голосом Джигурды он довел женщину до инфаркта. — Простите, пожалуйста, я не хотел Вас напугать. Мне сказали, что можно обратиться к Вам.
Она подозрительно покосилась на парня, но застыла, ожидая вопрос.
— Я хотел бы узнать, в какой квартире живут Захаровы. Мне надо поговорить с Сашей.
— Захаровы? Алисонька с Гошенькой переехали. Продали здесь квартиру.
Земля закружилась под ногами, а в груди поднимался новый приступ кашля.
— Как?.. Когда?
— Да вот, четыре дня назад ключи новым хозяевам передали. Сашенька на память свои работы из художественной школы оставила, мы с муженьком моим их по всему подъезду и развесили.
Миша с грустью посмотрел на картину, на которой красовался натюрморт: подсолнухи и белый чайный сервиз на подоконнике деревенского окна.
— А вы не знаете куда? — предпринял парень последнюю попытку.
— Нет, не спрашивала, знаю только, что куда-то за город. Ты так сильно расстроился? Побелел аж весь.
— Спасибо Вам большое, — он передал ей мандарины и, понурив голову, поплелся к лестнице.
— Так ты это, юноша, постой! Поговори с ее подружкой, темненькой такой с короткой стрижкой, она помогала им вещи перевозить.
— Спасибо большое! — и он со всех ног помчался к Витьку, который ждал около машины и недобро поглядывал на пьяных мужчин, для которых шел десятый день праздника.
Миша раньше и не заметил, как двор сразу опустел и стал чужим при отсутствии всего одного человека. Серые дома, темные окна, грязный снег. Балкон, на котором обнималась парочка, занавешен, один комплект учебников пропал с подоконника, а цветы казались засохшими и брошенными. Счастье больше не теплилось в этих квартирках.
Витёк медленно покатил к дому, а Макаров позвонил Стасу, чтобы узнать, не ответила ли ему Яра. Но Воронцова была не из тех, кто постоянно залипал в соц сетях, он знал, что у нее большая семья и две маленькие сестренки, за которыми нужно было присматривать.
А завтра уже учебный день. Поэтому он решил, что сможет подождать. Завтра все решится. Завтра он увидит свою Снегурочку.
***
Утром Макаров раньше всех пришел в лицей. Одноклассники лениво вползали в класс, растекались по партам, каждый пытался собрать себя для последнего полугодичного рывка, который сулил свободу. Скоро пришла Алена и попыталась сесть к Мише, но он демонстративно убрал от себя второй стул.
— Миша, давай поговорим? Мы так и не обсудили произошедшее.
Парень кашлянул, прочищая горло, и все еще охрипшим голосом оповестил:
— Нам нечего обсуждать, Алена, если ты не хочешь сказать, что произошло что-то еще, кроме того злосчастного бутерброда и поцелуя, — он пронзительно посмотрел ей в глаза, пытаясь забраться в душу. Девушка отвела взгляд и потупилась. Ему это не понравилось. — Алена?
Она помолчала, потом пожала плечами:
— Кроме бутерброда, поцелуя и захлопнутой двери, ничего, — она специально сделала акцент на последнем, давая понять, что именно это она и имела в виду. — Это глупо, Макаров. Мы столько лет дружили и портить нашу дружбу… Люди приходят, уходят, а друг он всегда остается.
Сорокина постаралась взять его за руку, но он отодвинулся.
— У меня есть друг, который всегда рядом, и он не пытается залезть ко мне в личные вещи, испортить отношение с другими, а просто радуется и помогает. Если ты не такая, то грош цена нашей дружбе.
Было видно, что Алену это задело, и она, шмыгнув носом, уселась за ним, уткнувшись лицом в ладони.
Класс потихоньку наполнялся, пришла громкоголосая староста и начала весело рассказывать, что сделала стенгазету с фотками с их поездки, они могут ею полюбоваться на двери класса, все, весело переговариваясь, столпились около нее, обсуждая выходные. Толпа немного расступилась, пропуская в класс Ярославу. Она шла хмурая, как темная тучка, безразличная ко всем и ко всему.
— Воронцова! — окликнула ее Женя. — Тут и твои с Сашей фотки есть! Не хочешь посмотреть? Мне кажется, это первые ваши фотографии за исключением фотки с первого сентября пятого класса.
— Обойдусь и без них, я прекрасно вижу себя и в зеркало, — едко произнесла Яра, надевая большие наушники и показывая тем самым, что закрылась ото всех. Это удивило Мишу: раньше настолько “ядовито” девушка себя не вела.
Наконец прозвенел звонок, а Саша в кабинете так и не появилась. Вошла Маргарита Семеновна, первой парой стояла литература.
— Староста, кто отсутствует?
Женя встала и обвела класс
