Хлоя Бивен - Запретная сладость греха

Однако постепенно чувство неловкости прошло. Глаза неторопливо скользили по строчкам, впитывая каждое слово. Закончив чтение, Кристина посмотрела на Эжена и заметила, что он с нежностью наблюдает за ней.

— Это письмо — свидетельство любви твоего отца к двум женщинам, ради которых он жил: к Диане и собственной дочери. К тебе. И разве есть здесь хоть одно слово, моя милая, которое заставило бы тебя усомниться в его чувствах к тебе? Он действительно хотел, чтобы ты месяц погостила в замке Дианы. Правда также и то, что он желал, чтобы ты забыла того человека из Лондона. Но если бы это было выше твоих сил, он смирился бы с тем, что ты уйдешь к тому, кого он не любил, и кому не доверял. «Ее счастье — все для меня» — так он написал.

В ее глазах стояли слезы. Она повернулась лицом к портрету человека, которого навеки потеряла. Как она могла подумать, что отец обманул ее!

— О, папочка!

Слезы ручьем полились из глаз. Кристина не противилась, когда Эжен заключил ее в объятия.

— Твоего счастья, — вот чего он хотел, — нежно напомнил ей Эжен. — Вернись ко мне и насладись им.

— Не могу. Ведь у тебя есть Милена. — Кристина смотрела на него глазами, полными слез. — Я уехала, потому что она рассказала мне… Она сказала что…

— Я знаю, что она тебе сказала… — ответил Эжен. — А зачем, по-твоему, я прилетел в Лондон? Почему, ты думаешь, я помчался следом за тобой, вместо того, чтобы остаться в Париже и проклинать себя за то, что вообразил, будто ты меня любишь? Я ничего не рассказывал Милене, дорогая. Она все разузнала от старой болтуньи Розали, которая услышала, как мы с Дианой спорили из-за тебя. Я не хотел, чтобы ты приезжала во Францию, считал нашу роль в этом деле унизительной. Между мной и матерью произошло несколько стычек. Розали же, став невольной свидетельницей одного из таких споров, проболталась Милене.

Кристина всматривалась в его лицо и чувствовала, что он говорит чистую правду. Эжен ладонью вытер слезы у нее на щеках, улыбнулся ей.

— Я рад, что ты приехала к нам, — шепнул он, пряча лицо в светлую гриву Кристины. — Иначе я никогда бы не узнал тебя и не полюбил.

Кристина отстранилась, чтобы лучше его видеть. Эжен нежно взял в ладони ее лицо.

— Я люблю тебя, моя малышка, — произнес он срывающимся голосом. — Наверное, я полюбил тебя с той первой ночи, когда разразилась гроза. Я посмотрел вверх и увидел, как ты спускаешься по лестнице, такая прекрасная и невинная. И когда я поднял тебя на руки, и твое тело тесно прильнуло ко мне, я понял, что в один прекрасный день ты будешь моей.

— Но почему Розали рассказала Милене о твоих спорах с Дианой? — пожелала узнать Кристина, сдерживая свою радость. Ей хотелось, чтобы рассеялись даже тени сомнений.

— Просто Розали восхищается тобой, чуть ли не боготворит. Ты же знаешь, какой хрупкой, неземной она находит тебя, и она сочла, чуть ли не преступлением, что тебя держат в замке против моей воли.

— Против моей воли? — изумилась Кристина.

В ответ Эжен ухмыльнулся.

— Воображение Розали достойно восхищения, но вот ум… — признался он. — Она, например, почему-то решила, что рано или поздно я женюсь на Милене Ассо. Соответственно делясь с ней своими воображениями, она думала, что все происходит, как бы в рамках семьи.

— Откуда тебе все, это известно? — спросила Кристина с замиранием сердца, так, как Эжен крепче сжал ее в объятиях.

— Когда я обнаружил твое исчезновение и услышал от Розали, что ты сочинила для объяснения своего отъезда, — я позвонил матери. Она немедленно прикатила и здорово расшумелась, — засмеялся Эжен. — Ты еще не знаешь своей будущей свекрови, дорогая! Она была полна решимости разобраться, до конца в причине твоего бегства. Через несколько секунд наша тихая кухня огласилась воплями Розали — та призналась в совершенном преступлении. Телефонный звонок Милене окончательно раскрыл загадку.

— Диана позвонила Милене? — заинтересованно спросила Кристина. Эжен ответил довольно мрачной улыбкой.

— Нет, звонил я сам. Я должен был поставить ее в известность, что женюсь на тебе в самое ближайшее время. Мне бы не хотелось остаться в дураках, поэтому… Ты выйдешь за меня замуж, моя любимая?

— Эжен, ты это всерьез?

Она смотрела на него сияющими, как звезды, глазами. Эжен подхватил ее на руки и посадил себе на колени.

— Я бы попросил твоей руки на следующий же день, если бы ты не сбежала, — добавил он, жадно целуя ее лицо и шею. — Я собирался также поговорить с тобой о том, почему твой отец хотел защитить тебя от этого… этого…

— Подонка? — подсказала Кристина.

— За неимением более грубого выражения эта характеристика подойдет, — засмеялся Эжен. Он восхищенно вздохнул, когда Кристина закинула ему руки на шею. — Моя прекрасная, моя прекрасная Кристина, — пробормотал он, затем улыбнулся. — Ты — моя английская роза с шипами. Ты — моя, только моя невинная малютка.

— Теперь я уже не невинна, — напомнила ему девушка, нежно гладя его лицо.

— Я взял твою девственность, — внезапно охрипшим голосом признал он, — но не твою невинность. Я хочу, чтобы ты никогда не утратила своей чистоты — этих сияющих глаз, веры в людей, ласковой доброты. Ты оставила замок, когда он был покинут всеми, моя любимая. Вернись туда со мной и никогда не бросай его. Мы будем часто приезжать к Диане. И не так далек день, когда она станет еще ближе к твоему отцу, потому что у них появится еще нечто общее — внук или внучка.

Слезы сверкнули в глазах Кристины, и он нежно прижал ее к себе.

— Не плачь, любимая, — мягко выдохнул он свои слова в ее волосы. — Диана вспоминает о нем с радостью. А мы подарим ей внука, чтобы соединить твоего отца и мою мать.

— О, как я люблю тебя, Эжен! — ликующий крик вырвался из ее груди. Она крепко сжала его в объятиях. Эжен улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Знаю. Я понял это в ту незабываемую ночь, когда ты отдалась мне так беззаветно. Ты будешь любить меня всю жизнь, а я — тебя.

Его губы сомкнулись с ее губами, и Кристина забылась в счастье, которое подарил ей Эжен. Дом снова стал приветливым и тихим, ее старый дом, который никогда не попадет в чужие руки. Никто никогда не будет здесь жить, кроме родных ей людей. Диана будет гостить здесь, сколько захочет. Они встретятся здесь, несомненно и на Рождество, все без исключения.

— Семья, — прошептала она, касаясь его губ. Эжен прижал ее к себе еще теснее.

— Семья, — нежно повторил он. — Чтобы много-много детей бегало по замку, скакало на лошадях и приезжало в Англию погостить вместе с бабушкой Дианой.

— Ты меня понимаешь, — тихо прошептала она, ощущая, как его губы блуждают по ее стройной шее.