Чужая жена. Двойная сделка (СИ) - Дашкова Ольга

Но не так, как бьют кулаком, это пощечина. Игнат остановился, прислушался. Он шел мимо кабинета отца, но застыл на месте, медленно сжимая руки в кулаки.

– Ну, чего ты, чего или кого ты из себя строишь? Ну, давай, давай, покажи слезы, как ты умеешь сопротивляться, овца бесхребетная.

Это был голос отца. Мужчина повел головой, на шее хрустнули позвонки, вот чего Игнат не выносил, хоть и находился долгие годы в жестоком спорте, так это насилие. Бой - это другое, там они с противником на равных.

Зашел без стука, кулаком открыв дверь, сразу зацепил взглядом девушку, что сидела на полу, поджав ноги, покорно опустив голову. Разорванное платье горничной, светлые волосы закрывали лицо. Над ней возвышался его отец, чуть пошатываясь в расстегнутой рубашке. Лысина блестела от пота, глаза злые и свирепые, но совсем не пьяные.

Дальше, в углу у окна, сидел Юрий, наблюдая за всем с бокалом алкоголя. Игнат сделал несколько шагов, медленно обводя взглядом почти всю его здесь собравшуюся семью.

– Сынок, ты хочешь присоединиться? – отец кивнул на девушку, та так и продолжала сидеть немой статуей, никак не реагируя на слова, лишь плечи слегка вздрогнули. – Девочка хоть и не свежая, но хорошенькая.

– Вы тут совсем ебанулись, я что, похож на подонка? На таких конченых мразей, как вы?

– А на кого ты похож, сынок? Ты ведь мой сын, значит, такой же, как я.

– Как ты? Ты себя со стороны видел? Вы все видели то, чем и как вы живете? Вы же насквозь пропитаны гнилью и измазаны в дерьме.

– Отец, ты слышал, это мы, оказывается, гнилое дерьмо. А на чьи деньги ты, такой правильный, жил в своей Америке все эти годы? На гнилые и дерьмовые?

– Если и жил, то все уже вернул, так что закрой свой рот и сиди там, бухай дальше.

В кабинете повисла тишина, Игнат снова сжимал кулаки, смотря вокруг. Зря он приехал, зря, мать говорила, не стоит этого делать. Но он ведь верил своей семье, знал, если попросят, он все сделает для нее. Подписался на бой, сам не зная, с кем, Игнат только это и умел делать, ежедневные тренировки, лучшие тренеры, залы, а потом и титулы с миллионными гонорарами. Он, правда, должен был своему отцу лишь за то, что тот отправил его в Америку и оплачивал все до первых побед. Но он все вернул, вернул с лихвой, тут его упрекнуть не в чем, пусть Юра закроет рот.

Приехал, думал, будет легко, наконец, за столько лет увидит свою семью, жаль только, что мама в Италии. Наотрез отказалась ехать и видеть своего мужа и сыновей, но он с ней виделись часто, Игнат приезжал сам.

«– Сынок, ты понимаешь, нас как семьи давно нет, я вообще сейчас удивляюсь, как могла столько лет прожить с твоим отцом, родить троих сыновей, ведь он чудовище, он такими же чудовищами сделал их. Хорошо, что ты не с ними, ты не станешь таким, как они», – Мама тогда говорила, заглядывая в его глаза, а Игнат не верил. Она что-то еще хотела сказать, но не стал.

Зря не верил. Думал, что будет все иначе.

А вышло все совсем нерадостно.

«– Я отказываюсь от боя», – сказал, смотря отцу прямо в глаза.

– Что ты сказал? Я не расслышал.

Миронов старший подошел ближе, смотря снизу-вверх на своего сына, все еще крепкий, широкоплечий, но все равно уступавшему Игнату по силе.

– Ты меня прекрасно слышал. Я не выйду на ринг, и не буду драться со своим братом. Мне это повторить громче и несколько раз? Или написать на стене?

– Ты совсем, щенок, потерял страх?  Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Ты понимаешь, что ты нас подводишь, что это непрофессионально.

Юрий напрягся, сжимая бокал пальцами, придвинулся вперед. Если Игнат откажется - это автоматический проигрыш, они потеряют то, что написано в контракте, ему ли как юристу этого не понимать.

– Ты не будешь мне говорить о профессионализме. Вы провели меня, как слепого котенка, я сам дурак, подписался на вашу авантюру, не зная, чем вы занимаетесь на самом деле.

– Ой, вы посмотрите на него, какой правильный и чистенький. А кого мы отмазывали тринадцать лет назад от копов после твоего неудачного секса с несовершеннолетней дочерью губернатора штата? Тебе напомнить?

Игнат тяжело вздохнул, было дело, вляпался тогда по самое не хочу, девчонка не выглядела малолеткой, пила спиртное в клубе, куда не пускали несовершеннолетних. Красивая, яркая, она была не против, и совсем не девственницей. Они трахнулсь там, прямо в туалете клуба, а наутро к нему в квартиру пришли копы и предъявили обвинение в изнасиловании. Оказывается, Дженис, так звали девушку, - дочь губернатора штата, гуляет так частенько по поддельным правам, на которых ей был двадцать один год.

Придя утром домой, случайно столкнулась с папочкой, ничего лучше не придумала, как сказать, что ее изнасиловали. А имя начинающей тогда еще молодой звезды Игната Миронова знали уже многие. Пришлось подключать папу, замять это дело, адвокаты пошли на мировую, давя на то, что не стоит все афишировать и подставлять господина губернатора, показывая его семью не в лучшем свете.

– Я все помню и благодарен тебе, но это ничего не меняет. Боя не будет, скажешь, сколько я тебе должен, я все верну.

Игнат говорил уверенно, не меняя своего решения. Вся эта история изначально была мерзкой, а узнать, что он дрался со своим кровным братом, было шоком. Хороший парень, очень хороший боец, сильный, выносливый, сейчас Игнат понимает, что ему помогало. Месть, злоба, обида и боль. Но для него, как и для всех, было шоком узнать на той парковке, что Миронов - его отец. И сейчас, становится ясно, как отец обошелся с матерью Руслана.

– Ты хоть понимаешь, что мы потеряем? Как ты, сука, мне это все вернешь?

Василий Иванович Миронов начал орать, лицо и лысина побагровели, в стену полетела бутылка виски со стола, девушка на полу накрыла голову руками, начала отползать к двери.

– Ты также насиловал мать Руслана? Так же? А потом просто выгнал ее, прекрасно зная о ребенке? А потом убил!

Игнат сам начал кричать, показывая пальцем на девушку, та ничего, кажется, не понимала, смотрела испуганными глазами.

– А сейчас вы все это делите с Юрой, вместе насилуете и калечите жизни. Я не хочу иметь ничего общего с вами. Вы мне никто! Пойдем, не бойся, я не трону, пойдем.

Игнат начал тянуть руки к девушке, та еще больше сжалась, дернулась, не давая себя трогать.

– Отец, ты видишь, что происходит! Он реально уйдет, а мы останемся в полном дерьме! – это уже вопил Юра.

Игнат, наконец, подняв девушку, повел ее к двери, чувствуя спиной обжигающий, полный лютой ненависти взгляд отца.

Миронов-старший замолчал, в глазах на самом деле была ненависть и ярость, а еще горечь того, что его предал собственный сын. Да, он много что потеряет и проиграет тем двум щенкам, мало того, что тогда в девяностые он проиграл Фирсову, так сейчас он может проиграть его сыну, проиграл он тогда не мало, но деньги так и не нашли.

Но все ведь сейчас может сложиться совсем иначе. До боя еще две недели, шальную пулю никто не отменял.

У кого-то зазвонил телефон, Игнат уже вышел, а Миронов все продолжал смотреть в закрытую дверь.

– Да, это я. Не понимаю, давай еще раз. Кто ты такая? Что с Антоном? Где он? Где вы вообще находитесь? Не истерии, говори внятно.

Юра замолчал, продолжая слушать, перевел взгляд на отца, тот повернулся к нему, вопросительно мотнув головой.

– Что там?

– У Антона передозировка, шлюха какая-то его звонила в истерике.

ЧАСТЬ 40

– Привет, мой мальчик, привет, я тоже по тебе скучала. Привет, мой милый, какой ты славный.

Ганс, словно ручная болонка, подбежал к девушке, виляя задом, начал облизывать ей руки, Виктория присела, потрепала его. Они слишком долго задержались в другом городе, почти на полторы недели, сначала был бой, на который Вика все-таки пошла, но старалась не смотреть на ринг, совершенно не понимая, почему все вокруг так ликуют и кричат.

Потом встреча с какими-то людьми, имена и лица которых она старалась не запоминать. Так реально было легче и свободней, когда ты знаешь, что нет будущего, то нет смысла заострять внимание на настоящем. Возвращение домой, снова непонятные встречи, разговоры которых она не понимала и не пыталась понять. Все жили в ожидании чего-то.