Как стать папой за пять минут - Вероника Лесневская
– Ты как, кстати? – поворачиваюсь к Кире и медленно, внимательно сканирую ее. Останавливаюсь на животике. Он на месте. И ребенок, надеюсь, там же. – Тебе легче?
– Вроде бы, отпустило пока, – задумчиво поглаживает себя. Плохо соображает, что с ней происходит. То и дело поглядывает на меня с надеждой, хотя я же предупредил, что в таких делах профан. – Терпимо, – чуть приподнимает уголки губ и демонстрирует завораживающие ямочки на щеках, тем самым немного успокаивая меня.
Отвлекаюсь на побочный шум, нащупываю телефон под креслом и быстро бросаю в трубку:
– Костя, адрес роддома эсэмэской скинь. Я как от гаишника избавлюсь, тебе перезвоню.
– Тело понадежнее спрячь, чтобы не пришлось весной за тебя краснеть, когда снег сойдет, – по-черному шутит он, но я обрываю звонок. Не до смеха мне! Рыдать хочется! Проснуться от этого кошмара, наконец.
В окно барабанят все громче и настойчивее, рискуя разбить его к чертям – и тогда поедем мы в больницу с ветерком. Если нас вообще отпустят…
– Ваши документы, – рявкает замерзший гаишник, как только я опускаю стекло. Молодой, зеленый, пацан совсем. Зато гонора на все пятьдесят лет выслуги. Он важно протягивает лапу в салон, тычет мне что-то под нос. Благо, не дубинку. – Пьяный? Дыхни!
– Нет, конечно, – отмахиваюсь, небрежно отбивая его руку. Ныряю во внутренний карман за правами, а следом вытаскиваю все его содержимое. – Извините, мы очень торопимся, – беспокойно добавляю, когда в уши проникает тихое кряхтение Киры.
Опять началось? Я не собираюсь у нее роды принимать на дороге! А если вдруг придется, то гаишник от меня просто так не отделается – акушером будет, чтобы впредь не выпендривался и честных водителей под Новый год не тормозил. Посмотрим, кто из нас больше вляпался!
– Вижу, как вы торопитесь, что на красный гоняете по перекрестку, – злобно пыхтит, выпуская пар изо рта. Выхватывает у меня всю стопку документов. Перебирает бумаги и карточки. Черт, у меня не карман, а черная дыра. Откуда там столько всего скопилось? И как поместилось…
– Простите, не заметил, – обреченно вздыхаю. Прикидываю, что мне грозит за это нарушение. Впрочем, проще на месте взятку дать.
– Вы понимаете, что создали аварийную ситуацию? Чудом избежали столкновения, – отчитывает меня парень, наверное, набивая себе цену, и показательно листает паспорт. – Максим Игнатьевич, – обращается ко мне. Прищуривается, сверяя мое лицо с фотографией.
– Кто? – вытягиваю шею, чтобы прочитать имя в удостоверении личности. Не мое, как и снимок. На нем урод какой-то. Не то чтобы я красавец, но этот вообще орангутанг, которого охотник запечатлел на фоторужье, причем в момент исправления естественной нужды.
– Это муж мой, – с тоской шелестит Кира, напоминая о себе.
Кривлюсь, стоит лишь представить их вместе. И что она в таком бабуине нашла? Мало того, что залетела от него, так еще и замуж выскочить хотела. Правду говорят, любовь слепа.
– Ясно, вроде похож, – поразмыслив над фотографией, юный сотрудник ДПС закрывает паспорт и отдает мне. Еще раз всматриваюсь в изображение и кривлю губы с отвращением. Ничего общего. Совсем слепой, что ли? – Так, а документы пассажирки где? – перегибает палку, будто мы в розыске. Жестит. Точно тариф в канун Нового года поднимает. – А, вот! Вижу, – открывает документ Киры. – Что же вы жену не бережете? А если бы авария? – цокает с укором.
– Полностью согласен, признаю свою вину. Отпусти, начальник, будь человеком, – боковым зрением улавливаю, как паренек расправляет плечи. – Давай договоримся и забудем об этом недоразумении, – достаю бумажник. – Мы в роддом спешим.
– В смысле, в роддом? – тяжело сглатывает, шмыгая красным носом. Встряхивает головой, едва не теряя шапку, и прищуривается недоверчиво. – Разыгрываете меня? – напряженно смотрит в салон, но Кира прячется за мной и сидит тихо, как мышка. Не скажешь, что пару минут назад она родить грозилась и кричала от боли. – Сейчас запишете меня на регистратор, а потом будет видео по интернетам и рутубам гулять. До начальства дойдет, и уволят меня. Нет уж, я ваши пранки не поведусь. И уберите деньги. Я самый честный и порядочный сотрудник ДПС, – четко чеканит, наклоняясь в салон в поисках камеры. Даже шапку снимает, чтобы в кадре лучше выглядеть. – Я взяток не беру.
С шумным вздохом хлопаю себя ладонью по лбу, рычу и яростно массирую переносицу. Черт, угораздило же меня на тупого птенца красноротого нарваться! Видимо, новенький и недавно в органах. Коллеги не научили его даже «договариваться», зато в качестве посвящения отправили на дежурство в новогоднюю ночь.
Идиот, еще и принципиальный. Терпеть не могу таких – мне моего друга хватает. Шаг влево, шаг вправо – расстрел.
– Мы правда торопимся, – повторяю мягче, а Кира опасно ойкает. – Жена рожает, – выпаливаю в панике, неосознанно записав ее в супруги. Плевать, лишь бы гаишник поверил и сжалился.
– Стоп! А права почему на другое имя? – сверяет мою карточку с данными паспорта Кириной макаки. – Чья машина?
– Моя. И права мои. Паспорт чужой, – тараторю, наблюдая за беременной через зеркало заднего вида. Она ложится на сиденья, мостится поудобнее. Не сводя с нее глаз, заторможено произношу: – Мой где-то… Тут… Должен быть… – лихорадочно роюсь в карманах. Ныряю в бардачок.
– Что-то тут нечисто, – парень потирает подборок и напрягает все извилины, даже ту, которая от фуражки. – Выходите из машины, будем оформлять. И я напарника вызову, – выуживает рацию.
Вскидываю подбородок и простреливаю гайца убийственным взглядом. Ему острых ощущений захотелось? Я пас!
– Подождите, я же правду говорю. Времени совсем нет, – уговариваю его, а у самого сердце заходится.
По хрен на штраф, но Киру я одну в машине не брошу.
– А-а-а! – истошный вопль заполняет салон, врезается мне в виски и парализует с головы до ног. Даже обернуться не могу. Ударная волна заставляет молодого гаишника отшатнуться от машины и выронить документы в снег. – Все-о! Я рожа-а-аю! А-а-а!
Бодрит! Нас обоих. Как мордой в сугроб! Святые ежики, за что?
– Можете ехать, – гаишник резко наклоняется, как сломанная пополам кукла, поднимает документы, запускает их в меня вперемешку со снегом. – Доброго пути! – отдав честь, пятится назад. Поскальзывается, падая на задницу у края проезжей части.
– Стоять! – ору что есть мочи, пытаясь перекричать Киру. Она, в свою очередь, снижает громкость, будто позволяет нам пообщаться. Странно, но анализировать некогда. – Вернись! Или сниму на камеру твой позорный побег! А дальше все, чего ты так боялся: слава в
