Неочевидная тенденция - Нина Юрьевна Князькова
Мужчина тяжело вздохнул, бросил взгляд на дом, после чего снова посмотрел на женщину.
- Это вы уже с Семёном разбирайтесь. Моя работа маленькая – стекла поставить, - сообщил он и отправился к машине, чтобы помочь молодому помощнику.
Тома с обидой поджала губы. Она этого Семена полтора раза видела, а до сегодняшнего дня и вовсе не знала о его существовании. Да и номера телефона этого странного бугая у нее не было. И что делать?
Войдя в дом, она оглядела разложенные на столе продукты и решила разложить их по местам. Гордость – это конечно хорошо, но, если мясо пропадет без холодильника, то лучше от этого никому не станет. Сама она решила, что Тимошке можно разрешить съесть один банан с кашей. Ребенка-то за что наказывать?
Стекольщики же развернулись на полную. Быстро соорудили стол, на котором принялись резать стекло, затем зажимали его тонкими брусочками и получалась полноценная рама. Тамара видела все это, изредка выглядывая в окно. Ее же сын от этого самого окна не отлипал, с интересом наблюдая за взрослыми мужчинами.
Женщина, воспользовавшись некоторым затишьем, села за работу. У нее важная научная статья для журнала не переведена. А еще столько специальных терминов искать надо….
- Хозяйка, принимай работу, - Тома вздрогнула (так увлеклась переводом) и повернула голову к открытой форточке.
Отложив ноутбук в сторону, женщина поднялась и быстрым шагом вышла из дома, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями.
- Эмм, - протянула она через пару минут, когда осмотрела проделанную работу. – Все замечательно? – Неуверенно спросила она.
- Ладно, мы поехали, - поняв, что внятного ответа от нее не добиться, мужчины принялись собираться.
- Мама, - вдруг крикнул Тимоша и Тома быстрым шагом ретировалась в дом…, где на диванчике сидел расстроенный мальчик, а рядом с ним лежал ноутбук… с отломанным монитором. – Я… не заметил и сел на него, - Тима шмыгнул носом.
- Ох, - женщина медленно подошла и села на диван рядом с сыном. Взяла в руки остатки ноутбука и поняла, что работать это теперь не будет ни при каких условиях. Никакой ремонт не поможет. – Ладно, что-нибудь придумаем, - пробормотала она, стараясь не расплакаться.
Нет, журнал, конечно, заплатит за уже отправленные тексты, но потом заработка вообще не предвидится. Или в город съездить, взять компьютер на прокат? Или в офисе хоть что-то попросить на время? Если честно, у нее руки уже опускались от всего произошедшего за последние полгода, но сдаваться она не имела права. Ради Тимки надо было жить и пытаться как-то выкарабкаться из ситуации, созданной Гавриилом. Поэтому она выдавила из себя улыбку, обняла сына и крепко-крепко прижала к себе.
Лишь поздно вечером, когда ее сын уснул, она тихонечко вышла из дома, прошла вдоль забора в сад и села на небольшой чурбачок, стоявший под раскидистой яблоней. Обняв себя за плечи, Тома просто сидела и смотрела в никуда. Лишь через десять минут ее прорвало и она все-таки заплакала. От всего. От усталости и беспросветности, от жалости к себе и разочарования в жизни, от одиночества и боязни видеть рядом с собой хоть кого-то родного, кроме сына.
- Ты чего ревешь? – Спросил за ее спиной густой бас, а на плечо легла чья-то ладонь.
Тамара перепугалась не на шутку и взвизгнула от неожиданности. Точнее, из-за спазма, перехватившего горло, вырвался лишь жалкий сип. Одновременно с этим она попыталась развернуться, отчего неустойчивый чурбачок завалился набок вместе с сидевшей на нем женщиной.
- Господи, недоразумение какое-то, - пробормотал Семен, разглядывая эту непутевую женщину, испуганно лежащую в траве. – Не ушиблась? – Участливо поинтересовался он, вернул чурбачок на место и поднял Тамару на ноги, обхватив обоими ручищами за талию. – Ты вообще ничего не ешь что ли? И в чем только душа держится?
- Я…, - Тома попыталась собраться с мыслями. – Я не ушиблась, - сообщила она. – И я не реву.
- Я заметил, - кивнул мужчина и склонил голову набок. – Рассказывай, - велел.
- Что рассказывать? – Перепугалась женщина и попыталась высвободиться из капкана мужских рук.
- Как так случилось, что имея в городе хорошую трехкомнатную квартиру, доставшуюся тебе после смерти матери, ты сейчас живешь здесь в поселке в таких условиях? – Не стал юлить он. И из рук своих он ее тоже не выпустил.
- А… откуда вы…? – Промямлила Тома, пытаясь найти хоть какое-то адекватное объяснение.
- Справки навел, у меня много полезных знакомых, - снова прямо сказал он. – Так что рассказывай, Агаева Тамара Ильинична.
Тома опустила вниз лицо и всхлипнула. Да сколько же можно сегодня над ней издеваться? Она же не железная. А день такой длинный и все никак не заканчивается. Она даже не сразу поняла, что происходит, лишь спустя несколько мгновений осознала, что мужчина уселся на траву, посадил ее к себе на колени и, прижав к себе, принялся легонечко укачивать. Как ребенка. От этого у нее слезы хлынули просто потоком. Было так тепло, хорошо и безопасно в этом коконе из сильных рук, что принявшийся что-то мурлыкать ей на ухо бас воспринимался очень расслабляющей колыбельной.
Она сама не поняла, когда слезы иссякли. Просто осознала, что прижимается ухом к огромной грудной клетке Семена и пытается надышаться ощущением того, что в эту секунду она не одна.
- С Гавриилом мы жили давно вместе с тех пор, как я забеременела, - наконец, собралась она с духом. Даже если Семен после этого рассказа ее возненавидит, то… не на столько они хорошо знакомы, чтобы из-за этого рвать сердце потом. – Он приезжий был, жить было негде. Вот и прибился к дурочке на последнем курсе института, у которой в багаже мать и трехкомнатная квартира. Два года назад мама умерла, и Гавриилу резко понадобились деньги. Я сейчас-то понимаю, что к чему, а тогда была как под гипнозом. Кредит ему взяла на свое имя…. Не понимала тогда, что мы с Тимкой для него всего лишь средство…. Дура….
- Квартиру продала, чтобы долги отдать? – Уточнил мужчина.
- Да. Свои. И вот еще… на этот домик хватило. Не бог весть что, но лучше, чем на улице. Да и на работе меня поддержали, перевели на удаленку. Вот только… Тимошка сегодня ноутбук нечаянно сломал, -
