Юрий Горюнов - Город наших надежд (сборник)

– Я закончила. Могу идти? – прервала она мои мысли.

– Да. Подожди. Что у нас на завтра?

Она внимательно посмотрела на меня и сказала: – Восстановительная.

Внешний лоск и легкость как рукой сняло. Мы называли «восстановительная», когда пациенты были после военных операций.

– Это тот офицер, что я ездил смотреть?

Она кинула головой.

– Хорошо. Иди. Завтра все посмотрим, день не простой.

– До свидания, – и она вышла из кабинета.

Оставшись один, я прокрутил в голове события текущего дня. «Ну что провел эксперимент на Кате и поверил свои способности? – вернули меня мысли к прошедшему. – Проверил ради опыта. Стыдно? Нет. Она получила свое удовольствие. Принуждения не было, был только факт стирания части памяти. Ей так легче будет работать со мной. А мне что теперь делать? Радоваться? Почему нет, вон как все случилось. Посмотрим, куда эта дорога радости заведет».

Сидеть в кабинете и размышлять было глупо, и я вышел.

Направляясь домой, я обнаружил, что моя совесть спит глубоким сном, а будить ее мне совсем не хотелось. Отдых нужен и ей.

Глава 3. Новый эксперимент

Я вышел из клиники и направился к своему автомобилю, который стоял на стоянке со вчерашнего дня. Подойдя к нему, посмотрел и подумал: – Машину что – ли поменять в свете новых событий?

– Что рассматриваешь? Что-то случилось или поменять хочешь? – услышал я голос за спиной. Обернувшись, увидел Леню, – нет, не собираюсь, меня и эта устраивает, – ответил, противореча собственным мыслям.

– Завтра у нас восстановительная ты мне ассистируешь.

– Да я видел план на завтра, – подтвердил он.

– Я тебя попрошу, приди пораньше, еще раз посмотрим анализы, подумаем, что и как.

– Хорошо. Пока, – и он сев в машину уехал.

Я тоже открыл свою, и сев завел мотор. Двигатель работал ровно.

«Что ее менять? Хорошая машина» – подумал я и выехал с парковки.

Домой добирался долго, попал в час пик. Стоя в пробке, рассматривал водителей рядом стоящих машин. Интересно бывало порой за ними наблюдать, кто-то нервничает, кто-то просто сидит, воспринимая свое вынужденное ожидание, как неизбежную плату за пользование личным транспортом. Интересно было смотреть на женщин. Я уже давно не видел мужчин за рулем, делающих одновременно несколько дел. Женщины умудрялись разговаривать по телефону, курить и поправлять прически. Для них важнее было не само передвижение, а как она смотрится в своем авто. Были достойные экземпляры. «А что просто так стоять? Надо проверить свои новые способности еще разочек. Все равно почти всегда едем рядами» – пронеслось в голове. Я стал искать, осматриваться, выбирая, на кого бы положить глаз. Ряд слева чуть проехал, и рядом со мной остановилась «Ауди». Вот, очень не плохая девушка. Я вырвал из блокнота листок бумаги и написал «предлагаю познакомиться. Жду ответа», и приложил к стеклу. Девушка лет двадцати пяти обратила внимание, засмеялась и отрицательно покачала головой. Тогда я сделал новую попытку и написал «может быть, пригожусь. Я пластический хирург». Последнее мое объявление имело успех, что значит профессия. Она наклонилась, что – то написала и показала мне. Я опустил стекло, и она бросила мне в машину бумажку. Развернув, я увидел номер телефона и ее имя Нелли. Кивнув головой в знак благодарности, и посмотрев на нее, подумал – «Забудь меня и все, что связано со мной». Наш ряд дернулся, и я подал машину вперед. Теперь надо, чтобы она снова оказалась рядом. У следующего светофора она меня догнала. Я посмотрел на нее и понял, что она занята собой и не обращает на меня внимания. Я повторил процедуру, как в первый раз. Все повторилось: сначала отказ, а затем бумажка с именем и телефоном. Все сработало. Значит, первый раз она забыла. Ладно, телефон можно оставить, вдруг взгрустнется и позвоню. Их ряд ускорил движение, и я потерял ее из вида.

Пока добрался домой, пока зашел в магазин, день начал клониться к вечеру. Солнце уже почти скрылось за домами. Войдя в свою холостяцкую квартиру, я прошел на кухню, выгрузить продукты и подумать над ужином, но передумал, решив, что предпринимать усилия по приготовлению лень, и я сделал обычный холостяцкий ужин: яичница и чай с бутербродами.

Закончив свою не мудреную трапезу, прошел в комнату и включил телевизор. Я отдыхал в своей квартире. Здесь все вещи лежали, стояли там, где я хотел, а не где надо. Это не значит, что все валялось, порядок в квартире был всегда.

Переключая каналы, я смотрел их частями и не находил ничего интересного для себя. Около десяти мне это надоело, и я отправился спать. Почитав книгу, к одиннадцати я дошел до кондиции, чтобы отдаться в руки Морфею.

Утром я проснулся бодрым и полным энергии. Приняв душ и позавтракав, отправился на работу. Я не любил плотно завтракать и перед операциями не обедал. Легче перенести голод, чем, если желудок начнет войну с пищей во время операции. Пусть лучше потерпит.

Леня, как и обещал, приехал раньше. Мы сидели у меня в кабинете и просматривали историю больного.

– Да, досталось парню. Операция не из легких.

– Это верно, – подтвердил я.

– Ну что? План понятен, дальше по ситуации. Он уже в палате.

– Пойдем, посмотрим? – и мы, взяв историю, вышли из кабинета. Около палаты нас остановил мужчина средних лет, в больничном халате, под которым просматривалась военная выправка.

– Извините, это вы будете оперировать Федорова: – обратился он к нам.

– Вот он, – указал на меня Леня, – я пойду, – и он вошел в палату. Леня понимал, что подобное начало это предвестник значимости больного, а более всего просителя.

– Слушаю вас.

– Вам известно, что Федоров, как и я является сотрудником службы безопасности?

– Во всяком случае, теперь мне это известно, – ухмыльнулся я и внимательно посмотрел на собеседника. Для его возраста он был седой, как лунь. Лицо было костлявым и удлиненным, а горькая складка у рта, казалось так и останется у него навсегда.

– Федор Степанович, я правильно говорю?

– Как вы говорите, я не знаю, но имя назвали верно.

– Мы прежде, чем он попал к вам, консультировались и нам порекомендовали, чтобы операцию проводили вы.

– И что? Изобразить восторг по этому поводу?

– Ваш юмор это ваша защита? А если серьезно, то он мой друг и вытащил меня из пекла, в который попал сам. Насколько сложна операция?

– Все операции сложные. Каждая операция, как отпечатки пальцев индивидуальна.

– Почему?

– Мы все с виду одинаковые, а организм у каждого свой.

– Что касается вида. Насколько он будет другим?

– Не беспокойтесь, он же не шпион, чтобы ему менять лицо, – улыбнулся я, – мы постараемся сделать все возможное, чтобы он был узнаваем теми, кто его знал раньше.