Айлин Даймонд - Ночной шедевр

Иной раз Ирвин, ухмыляясь, представлял себе, как дед, отпросившись с того света на короткую побывку, с сопением выворачивает тяжелую чугунную крышку, чтобы посильно подсобить внуку в профессиональном росте.

Впрочем, невезучий фотограф отделался всего лишь переломами обеих рук и разбитым дорогостоящим объективом. А Ирвин Стоктон получил наконец возможность заявить о себе в полный голос на фотомодельном поприще.

Главный редактор городского таблоида не растерялся и предложил агентству своего лучшего репортера. Был бы дед жив, наверняка бы поставил своему бывшему шефу бутылочку виски.

Ирвин не подвел рекомендателя в свой звездный час и выдал потрясающую фотосессию победительниц, побежденных и просто участниц, вложив в работу все умение и азарт. Но, как оказалось, это было только начало.

После неожиданного звонка из агентства и последующих сенсационных событий Ирвин понял, что его звездный час еще только приближается. Жалко, дед никогда не узнает, что его безбашенный внук все-таки получил возможность реализовать свой творческий потенциал не где-нибудь, а в самом Нью-Йорке.

Ирвин избавился от всего движимого и недвижимого имущества и отправился покорять мир в старых джинсах, поношенном свитере, парой маек с девизом «Объектив видит все» и разношенных кроссовках. В город самых больших небоскребов и радужных возможностей вместе с фотографом перекочевали только старый фотоальбом с лучшими снимками усердного покойного натуралиста да скромное порт-фолио самого Ирвина, в котором среди редких, по его мнению, профессиональных удач находилась сделанная им подборка портретов деда. На одном из снимков старик держал в руках очки — старые, как он сам: стекло треснуло, а заушина перетянута скотчем. Очки Ирвин выкинул сразу после его смерти, не в силах ни видеть их, ни касаться. Но этот портрет он любил больше всего. На этот портрет, по правде сказать, он больше всего и рассчитывал, предвкушая, как директор агентства примет его в роскошном кабинете, вдумчиво примется перелистывать портфолио и замрет, увидев, как передана игра светотеней в дедовых морщинах, как уловлена ухмылка, спрятанная в серьезность, — изумится, похлопает новичка по плечу и воскликнет: «О'кей, парень, ты принят!». Но, как известно, человек предполагает, а судьба располагает…

Ирвин, продрогнув от ледяной воды и от не менее отрезвляющих воспоминаний, покинул душевую кабину.

Дедов рецепт восстановления в очередной раз сработал. Из ванной комнаты Ирвин вышел другим человеком. Или, точнее, прежним, но вернувшимся к уверенности в своих силах. Беда смыта дочиста, можно жить дальше и работать, работать, работать…

Красоту Сандры Бьюфорт может передать только истинный шедевр!

Ирвин в задумчивости продефилировал на кухню. А может, действительно ассистентка права? Может, он и вправду, сам того не замечая, втюрился в модель?

Достав из холодильника коробку гранатового сока, Ирвин наполнил высокий стакан и, неторопливо потягивая терпкий напиток, принялся анализировать события последних дней.

Да, это могло случиться. Причем с первой встречи. Как раз в тот день, когда, прибыв в Нью-Йорк, прямо с дороги, не успев даже перекусить, оказался в кабинете босса…

3

Ирвин ожидал увидеть нового босса похожим на главного редактора своей бывшей газеты — этаким упитанным солидным джентльменом в безукоризненной рубашке с нефритовыми запонками. Но вальяжно сидящий на краешке стола лысоватый мужчина средних лет и чрезвычайной сухопарости мог походить в крайнем случае на клоуна или в лучшем — на бойкого рекламного агента, но не на директора солиднейшего агентства.

Босс, завидев Ирвина, небрежно отшвырнул сигару и устремил на соискателя места под солнцем взгляд, не сулящий ничего хорошего. Ирвин еще не знал тогда, что босс обожает всякие психологические штучки. Минут пять, если не дольше, в комнате стояло тревожное молчание. Двое упорных мужчин изучали друг друга с пристрастной резкостью, и ни один не собирался заговаривать первым. Наконец босс понял, что Ирвин может стоять, не произнося ни слова, до скончания вечности, и прервал нелепое обоюдное молчание:

— Значит, приехал. Все бросил и приехал. Смелый парень, хвалю. — Босс достал из коробки свежую сигару. — Я тебя пригласил не просто так. Мои фотографы пустились в череду исчезновений: один недоволен оплатой, другой, видите ли, в творческом запое — бог его знает, что это за запой, — третий…

Босс пустил в ход гильотину, которой обычно в сериалах про мафиози отрезали мизинцы предателям. Ирвин на мгновение представил на месте сигары свой, ни в чем не повинный, с аккуратно подстриженным ногтем, палец.

— Ну, неважно. — Босс щелкнул газовой зажигалкой. — Вот и работай с такими людьми! — Босс, зажмурившись от удовольствия, затянулся ароматным дымком. — Может, закуришь?

— Капля никотина убивает мустанга.

— Ах да, я и забыл. — Босс тут же избавился от начатой сигары. — Одолели дурные привычки.

Босс наконец-то покинул угол стола и переместился в подобающее своему высокому статусу кресло.

Ирвин же, вышколенный бывшим морским пехотинцем в лучших армейских традициях, продолжал стоять по стойке «смирно».

— Кстати, как у тебя с алкоголем? — спросил вдруг босс как бы невзначай.

Ирвин ответил так, словно его проверяли на детекторе лжи, — четко, уверенно, без малейшего волнения:

— Как у всех. — И добавил для пущей убедительности: — Сэр, не волнуйтесь на этот счет.

— Значит, употребляешь?

— Исключительно пиво.

— А вино?

— Крайне редко.

— Похвально, похвально.

Судя по реакции босса, ожидался именно такой ответ.

— И виски тоже, — добавил Ирвин для закрепления благожелательной атмосферы. — Крайне редко.

— Ну что ж… я тебе верю, парень.

— Благодарю, сэр.

— Честность, Ирвин, — лучшая политика. Будь честен в работе, и работа будет честной с тобой.

— О, мой дед стоял на тех же принципах.

— Злоупотреблял?

— Кто?

— Дед.

— В меру.

— Ладно, закроем алкогольную тему.

Босс поудобнее уселся в кресле и снова вперил в новобранца пристальный взгляд.

— Знаешь, парень, мне понравилась твоя спонтанная серия по нашей тематике. Неплохо, для начала совсем неплохо, но с нашими мастерами все-таки не сравнить. И скажу тебе по секрету: мои штатные фотографы очень возмущались, что я пригласил тебя на стажировку, особенно ведущий — так сказать, наша гордость и слава, мистер Алан Кортби…

Босс замолчал, ожидая, как бывалый психолог, реакции от неофита.