Клэр Бакстер - Семь «Я»

Или все дело в той таинственной душевной связи, что, безусловно, возникла между ними чуть ли не с первых минут их знакомства? А почему… и не объяснишь толком даже самой себе. Совершенно не знаешь человека, ни кто он, ни что он. Но доверяешь как близкому другу.

— И что случилось? — негромко спросил он.

Реган посмотрела ему прямо в глаза, и слова полились сами собой.

— Мой муж понятия не имел, что делал. Без конца хвастался, что все понимает, что он, мол, профи, а на деле оказался профаном. Мы потеряли почти все.

— Но ты вовремя опомнилась, взяла руль на себя и все исправила?

Женщина недовольно сморщилась.

— Нет, ты обо мне слишком хорошего мнения. Я опомнилась лишь тогда, когда он ушел. Бросил меня, детей, а заодно и бизнес. Бросил все разом, — выдохнула Реган.

Она заметила, как в глазах ее собеседника промелькнула злость, но тут же сменилась сочувствием. Он молча ждал продолжения рассказа.

— Вот тогда я и взяла все в свои руки. У меня просто не было выбора. Все зависело от меня. Работники фермы. Моя семья. Мне нужно было поднимать на ноги детей. Не просить же милостыню! А я знала о нашем бизнесе только то, что урывками объяснял мне отец. Я бы даже сказала иначе: что мне случайно удавалось услышать, потому что он не считал нужным учить меня мужскому, на его взгляд, ремеслу. Вряд ли он мог предположить, что его дочь возьмет на себя руководство семейным бизнесом. А что добьется успеха — тем более!

Реган замолчала, задумавшись. Она сказала Чейзу, что у нее не оставалось выбора. Слукавила. Разумеется, он у нее был. Никто не заставлял ее заниматься разведением рыб. По крайней мере, можно было бы закрыть предприятие, а еще лучше — найти покупателя. А для себя подыскать высокооплачиваемую работу секретарши или что-то в этом роде с девяти до шести и не ведать никаких забот.

Но как потом объяснять, почему рухнул их семейный бизнес? И каково смотреть в глаза людям, оставшимся без работы из-за ошибок ее непутевого мужа? Стыдно и горько.

Нет!

Она должна была исправить то, что натворил Джек. Просто не могла допустить, чтобы все труды отца и деда пошли насмарку. К тому же ей хотелось доказать самой себе, что отец ошибался: женщине вполне по силам успешно заниматься бизнесом.

Отец давно умер, но Реган все еще искала его одобрения.

Когда он был жив, бизнес процветал. Если она сумеет исправить ошибки Джека, у нее получится поставить дело на ноги. Ну, пусть не так, как было раньше. Ей не нужно очень много денег. Главное, чтобы ферма работала, никого не надо было бы увольнять и ее мальчишки ни в чем бы не нуждались. А когда они подрастут, она передаст им семейный бизнес.

Хорошая мысль, но немного наивная… Реган и на десятую долю не представляла, как сложно будет всем заниматься самой. А еще и детей растить. Но со временем она привыкла.

— Как давно это было? — спросил Чейз, вырвав ее из воспоминаний.

— Пять лет назад. И все эти годы ушли на восстановление бизнеса.

Он понимающе кивнул.

— А сейчас дела идут хорошо?

— Неплохо! — Она постучала по деревянному столу. — Я как раз собираюсь подписать контракт с японским рестораном. Это будет мощное подспорье.

Официант принес их заказ.

Запах еды был настолько изумителен, что Реган решила, что пришла пора ей помолчать. Она, оказывается, в самом деле ужасно проголодалась. Надо еще постараться не проглотить принесенные яства за одну минуту!

— Что ж, я потрясен, — признался Чейз.

Она махнула рукой.

— Да ладно, ерунда!

— Нет, правда. Ты молодец.

Реган смущенно уставилась в свою тарелку. Давно ей не приходилось выслушивать комплименты от мужчины. И надо признаться — это очень приятно!

— Довольно обо мне. Расскажи, чем ты занимаешься.

Глава вторая

— Сейчас? Ничем.

— Как ничем? Ты что, не работаешь? — удивленно спросила Реган, не поднимая глаз от тарелки.

Чейзу показалось, что он уловил в ее голосе еще и неодобрение.

Он отпил минеральной воды. Реган отказалась от вина, хотя оно пошло бы ей на пользу. Да, можно сказать, что он нигде не работает, но это вовсе не значит, что он ничего не делает. Однако его новая знакомая наверняка посчитала его бездельником. От этой мысли ему вдруг стало не по себе, и он поторопился объяснить:

— Я сделал перерыв в карьере, чтобы заниматься дочерью.

Лицо женщины просветлело, и она широко заулыбалась.

— Нуда, ты ведь тоже один воспитываешь ребенка. Когда ты развелся?

— Я не разведен, — нахмурился Чейз. — Моя жена умерла три с половиной года назад.

Реган помолчала, а потом тихо произнесла:

— Прости. Мне очень жаль.

Он нервным движением пригладил волосы. Ему не нравилось, когда его жалели.

— Как это случилось? — Спохватившись, она взмахнула руками. — Извини, можешь не отвечать, ведь тебе нелегко об этом говорить.

— Все в порядке, — успокоил он ее.

Он мог говорить о Лариссе. Уже мог. Вначале для него это было невыносимо. И слезы сами собой наворачивались на глаза. Но воспитание дочери позволило ему привести мысли в порядок и понять главное — ему нельзя раскисать и эгоистично предаваться меланхолии, у него есть Фиби, и нельзя, чтобы она постоянно жила в атмосфере тоски о навсегда утраченном счастье. В доме должно быть тепло и радостно.

За прошедшие годы рана немного затянулась. И все же он до сих пор скучал по умершей жене. Да и как могло быть иначе? Они мечтали провести вместе всю жизнь. Он был счастлив с ней. И не сомневался, что у них будет все, о чем только может мечтать мужчина: дети, любовь, интересная работа.

Он никогда не сможет понять таких людей, как бывший супруг Реган. У него было все, что нужно, живи да радуйся, а он взял и ушел. Непонятно! Как мужчина может бросить своего маленького беззащитного ребенка?! Тем более двух!

После смерти Лариссы ему, конечно же, пришлось несладко, однако ни разу он не подумал о том, чтобы отдать Фиби кому-нибудь на воспитание и пожить в свое удовольствие.

Хорошо, что ему пришла в голову эта гениальная мысль — переехать из города в особняк, доставшийся Лариссе от родителей. Все оставшееся наследство жены он не собирался даже трогать, пусть оно со временем полностью перейдет к Фиби.

Его жена проводила в этом доме школьные каникулы, и хотя она ничего ему не рассказывала об этом времени, он был уверен: Ларисса была здесь счастлива. Едва вступив с маленькой Фиби на порог дома, он понял, что все сделал правильно. Как будто почувствовал незримое присутствие Лариссы и ее одобрение.

Ему нравилась его новая жизнь. Спокойная, размеренная, вдали от шумного города. Но главной отрадой являлась, безусловно, дочь. Она росла на его глазах, и это помогало заполнить пустоту в душе.