Элизабет Моул - Когда торжествует любовь

В комнату вбежала девушка и бросилась к кровати.

— Боже, ты очнулся! Мартин, милый, как я рада, как рада! — обнимая и целуя его в щеки и шею, твердила Кристи. — Как ты себя чувствуешь? — И она участливо заглянула в его большие темно-серые глаза.

— Чем так приятно пахнет? — вместо ответа спросил Мартин, высвобождаясь из объятий.

— Я варю тебе суп. Ведь ты не против немного поесть?

— Нет, я спрашиваю, чем так приятно пахнет? Какими-то духами… Откуда этот запах?

— Я ничего не чувствую, — отводя взгляд, обиженно пробормотала девушка.

— Но как же, Кристи? Неужели совсем ничего? А это что? — Мартин указал на лежащую на комоде белую сумочку. — К нам кто-то приходил?

Кристи метнулась к сумочке и, схватив ее, спрятала за спиной, наивно полагая, что это поможет избежать ненужных объяснений.

— Никого здесь не было! — отрезала она. — Тебе вредно волноваться. Лежи, я сейчас принесу суп.

Девушка откинула портьеру, собираясь выйти.

— Это ведь была… она? — тихо спросил Мартин, в упор глядя на Кристи.

Ничего не ответив, та выскочила из комнаты. Послышался звук разбившейся об пол тарелки.

Это была она! — в блаженстве закрыв глаза, думал Мартин. Без сомнения, Сильвия приходила ко мне! Господи, не может быть! Я думал, мне это снится… Почему, почему я спал? Почему не сказал ей заветных слов, не признался в своей горячей любви, не дотронулся до ее руки, не увидел близко этих прекрасных глаз? Все, что мне осталось, — ее божественный запах… и эта сумочка! Возможно, она вернется за ней. Хотя, скорее всего, увидев нашу нищую квартиру, не захочет больше появиться здесь и пришлет своего шофера…

— Кристи, — строго крикнул он, — иди-ка сюда!

Девушка вернулась, шмыгая носом и вытирая покрасневшие глаза.

— Скажи, как ты разговаривала с мисс Даймонд? Наверное, наговорила грубостей?

— Не беспокойся, я обращалась с ней, как с английской королевой… Предложила кофе со сливками, усадила погреться перед камином, дала почитать новые журналы…

— Прекрати издеваться! — Мартин хотел подняться, но из-за слабости повалился обратно на кровать. — Куда ты дела сумочку?

— Да цела сумочка, цела… Что я, ненормальная — портить такие дорогие вещи? Наверняка притащится сюда, чтобы забрать ее.

Поджав губы, Кристи сунула в руки Мартину миску с едой. Он с удовольствием поел постного супа и, откинувшись на подушку, мечтательно произнес:

— Я знал, что она придет ко мне.

Ничего не ответив, девушка сверкнула глазами, небрежно бросила на комод ненавистную сумочку и вышла из комнаты.

Прошло несколько дней. Мартин быстро поправлялся. Заветная сумочка все время стояла на стуле рядом с его кроватью. И как только он просыпался, осторожно брал ее в руки и подолгу глядел на нее, улыбаясь и думая о чем-то своем. Ему даже в голову не приходило раскрыть сумочку. Просто прикасаться к ней было для бедного влюбленного самой большой наградой. Трогать сумочку кому бы то ни было, а особенно своей подруге, он запрещал.

Его часто навещали друзья. Они вваливались в комнату гурьбой, игнорируя недовольное ворчание Кристи, рассаживались на полу перед кроватью, расспрашивали Мартина о планах на будущее, рассказывали о своей работе. Но излюбленной темой с некоторых пор стал визит прекрасной дамы.

— Как же ты, старина, оплошал! — веселясь, недоумевал басист. — Сбылась твоя мечта, сама Сильвия Даймонд почтила тебя своим присутствием, а ты все это время продрых, как сурок!

— Да все это ему приснилось! Неужели не понятно: он просто держит нас за простачков, — возразил барабанщик. — Ничего подобного не было. Бред!

— Нет, друзья, что ни говорите, а наш Мартин — личность неординарная, — заглушал всех своим басом саксофонист. — Я не удивляюсь, что он заслужил внимание примадонны. Это же надо — целый год почти каждый день ходить в театр и не подохнуть со скуки!

Все громко хохотали, а Мартин снисходительно улыбался. Лишь Кристи, принципиально не принимавшая участия в этих глупых разговорах, при упоминании имени мисс Даймонд гордо удалялась в кухню и бренчала там на гитаре.

И Мартин, и его друзья не могли не замечать перемен в поведении их подруги. Сочувственно глядя ей вслед, ребята понимающе хлопали Мартина по плечу и старались не поднимать эту тему.

Шли дни, а прекрасная Сильвия Даймонд возвращалась за своей сумочкой только во снах и в мечтах бедного музыканта.

2

Я должна увидеть его еще раз, внушала себе Сильвия. Должна, должна! Непонятное чувство все сильнее овладевало ее душой. При одном воспоминании по-детски милого и по-мужски красивого лица Мартина сердце ее сжималось, возрождая то ли невостребованное чувство материнства, то ли крепко уснувшую женственность. Ведь игра на сцене — только игра. А в жизни приходится быть сильной, напряженно следя за тем, чтобы кто-нибудь не столкнул тебя с пьедестала. Но я женщина, слабая женщина! — говорила одна половинка ее сознания. Мне необходимы его внимание, любовь, поклонение!

Но зачем тебе этот жалкий, нищий музыкантишка? — спорила другая половинка, расчетливая и прагматичная. Он видит в тебе лишь примадонну, боготворит твой образ, созданный Сценой. Что будет, когда он познакомится с тобой поближе? Возможно, ты его разочаруешь. Или, что еще хуже, он просто посмеется над тобой. Одумайся, оставь его в покое, не ходи к нему больше!

В споре двух половинок ни одна из них никак не могла одержать победу. Сильвия измучилась сама и измучила своего режиссера, который был крайне озадачен ее рассеянностью и забывчивостью на репетициях. Несмотря на это, спектакли, как всегда, шли с аншлагом, мисс Даймонд была неподражаема, но что-то в ее поведении изменилось. Она стала более задумчивой, грустной, не принимала участия в раутах, на которые постоянно получала приглашения от состоятельных поклонников. Да и вообще забросила светскую жизнь. А это могло негативно отразиться на ее карьере.

Сильвия все прекрасно понимала, но ничего не могла с собой поделать. Куда девалась ее былая импульсивность? Помнится, мисс Даймонд могла запросто сорваться с места и улететь куда-нибудь на острова — купаться в океане и пить экзотические коктейли в окружении десятка очарованных молодых людей. А потом вдруг послать все к черту, вернуться домой, запереться в четырех стенах и вести затворническую жизнь неделю, две… Разумеется, все это не в ущерб театру. Бывало, Сильвия звонила одному из поклонников, зазывала к себе на ужин, а перед самым его появлением на пороге ее квартиры отменяла встречу. Великолепная актриса в жизни, она могла первой признаться в страстной любви, разыграть душераздирающую сцену перед обезумевшим от накала эмоций мужчиной и тут же стать абсолютно холодной и безразличной, приводя своего избранника в состояние близкое к помешательству.