Юлия Добровольская - Голос ангела

— Я об этом не подумал, — сказал Глеб, — спасибо вам… А что бы вы посоветовали мне, как женщина мужчине?

Женщина засмеялась приятным грудным смехом.

— Сколько вам лет, мужчина? — спросила Женщина.

— Двадцать девять, — сказал Глеб.

— Солидный возраст, — сказала Женщина.

— Это ирония? — спросил Глеб.

— Не обижайтесь, — сказала Женщина. — А мне сорок девять.

— Начало разумной жизни, — сказал Глеб.

— Разумно говорите, — сказала Женщина. — Думаю, советов моих вам не требуется, скорей всего, вы привыкли учиться на собственном опыте.

— В основном да, — сказал Глеб, — но к умным людям я прислушиваюсь.

— Ценное, если не бесценное, качество, — сказала Женщина.

— Простите, — сказал Глеб, — мы уже так долго общаемся, давайте познакомимся. Меня зовут Глеб.

— Очень приятно, Глеб, — сказала Женщина, — а меня Маргарита.

— Просто Маргарита? — спросил Глеб.

— Просто Маргарита, — ответила Маргарита.

— Очень приятно, Маргарита, — сказал Глеб. — Можно я буду иногда вам звонить?

Маргарита снова засмеялась и сказала, что запретить она этого, конечно, ему не может, поэтому, если у него, Глеба, будет желание, пусть звонит.

— А если, — сказал Глеб, — к телефону подойдет ваш муж, мне можно попросить позвать вас?

— У меня нет мужа, — сказала Маргарита.

Глеб не знал, как на это отреагировать, и замолчал.

Маргарита засмеялась:

— Вас это смутило?

— Даже не знаю… похоже что так… — сказал Глеб.

— Вы искренний… чуть не сказала «мальчик», — сказала Маргарита. — Вы мне определенно нравитесь. — И добавила: — Вы как-нибудь представляете себе эту девушку, которую ищете?

— Иногда да, иногда нет, — сказал Глеб.

— А если у нее семья, дети? — сказала Маргарита.

— Мама попыталась приготовить меня к такому варианту, — сказал Глеб.

— И что, вы приготовились? — спросила Маргарита.

— Не очень… — ответил Глеб.

— А если она набитая дурочка? — продолжила Маргарита.

Глеб промолчал.

— А если она калека? — опять сказала Маргарита.

— Я доктор! — оживился Глеб.

— Доктора не всемогущи, — сказала Маргарита.

— Увы… — согласился Глеб.

— Так что подумайте, продолжать ли вам поиски, Глеб, — сказала Маргарита. — Если это блажь, лучше купите много пластинок великих певцов и певиц и слушайте их волшебные голоса. А за голосом, который ищете вы, стоит чья-то судьба. «Не навреди» — таков девиз врача, верно?

Глеб задумался на несколько дней.

Конечно, ребячество — ломиться вот так напропалую в чужую жизнь. В голос влюбился… А что, если там и вправду семья, счастливая семья… А тут я: я люблю ваш Голос!.. Ну и люби, только подальше отсюда.

Или, в самом деле, одноклеточное что-нибудь… Голосом единым сыт не будешь.

Или калека… Ну и что? Калеке уход нужен, забота… А если кто-то уже заботится о ней? Заботы и любви много не бывает.

Глеб верил в судьбу. То, что произошло, произошло с какой-то целью: для чего-то же я нарвался на этот Голос, и не нахожу его тоже не просто так! Мама говорит, это чтобы ты научился по земле ходить, но и про небо не забывал.

А что думает Маргарита?

— Добрый вечер, Маргарита, это Глеб.

— Добрый вечер, Глеб, я вас узнала.

— Я не отвлекаю вас? — спросил Глеб.

— Нет, — сказала Маргарита.

— Можно задать вам вопрос?

— Задавайте.

— Вы верите в судьбу? — спросил Глеб.

— Я верю в Бога, — сказала Маргарита, — в руках Которого все судьбы.

Они много говорили о том, для чего человек рождается, для чего живет и, когда умирает, что потом.

Глеб задумался еще серьезней. Он перестал накручивать диск телефона. Не то чтобы он решил оставить поиски… Просто Голос этот из навязчивой идеи, из зова плоти превратился в нечто недосягаемое и заповедное — как свет солнца, луч звезды… Как воздух, которым дышишь и который всегда с тобой.

Наступил декабрь. Пошел второй год с того вечера, когда Глеба угораздило ошибиться номером. Он подружился с Маргаритой, и не проходило недели, чтобы они не поговорили по телефону.

Глеб рассказывал ей о своей работе и даже поведал, что у него появился еще один подопечный ангел. Это была девочка шести лет, музыкально одаренная, которую вот-вот должны были забрать у отца — одиночки и пьяницы, матери у нее не было, родственников — никаких, и все, что ей светило, — это жуткий казенный дом-интернат. Глеб убивался по этому поводу и хотел удочерить девочку, но ему говорили, что затея глупая и безнадежная, ведь у него нет семьи. Он стал уговаривать своих родителей оформить опекунство на себя, и они сейчас в раздумьях.

— Откуда это в вас, молодой человек? — сказала Маргарита.

А Глеб рассказал, как в детстве, когда ему было лет шесть-восемь, он любил собирать у себя малышню и играть с ними — сначала в детские игры, потом в школу. Он помнит, что самую большую радость доставляла ему возможность заботиться о ком-то, кто слабее его.

И про первую несчастную любовь рассказал.

— Мама с папой не удосужились родить кого-нибудь после меня, вот я и вымещал свой потенциал старшего брата на соседских детях… А потом на женщине, которая девятью годами была старше меня.

Глеб все больше узнавал о Боге, в Которого верила Маргарита. Он купил себе Библию и углубился в нее с усердием прилежного ученика. Он задавал Маргарите вопросы, а она терпеливо отвечала ему.

Глеба приятно удивляло то, что его идеалы, казавшиеся окружающим если не дурью, так блажью, воплощались в Божьи заповеди. И то, во что он верил в глубине души, оказывалось более всего угодным Богу.

Однажды Маргарита сказала:

— Завтра Рождество, и я хочу пригласить вас к себе в гости. Мы знакомы уже полгода, а еще не виделись. Что вы об этом думаете?

— Я польщен… И смущен.

— Я слышу, — засмеялась она. — Вы готовы записать мой адрес?

Глеб не помнит, когда он так волновался в последний раз.

Дверь открыла высокая крупная женщина, своей осанкой похожая на певицу — примерно такой ее и представлял себе Глеб.

Он протянул Маргарите большую коробку конфет и сказал:

— Я еще не умею отмечать Рождество и не знаю, с чем нужно приходить…

Маргарита улыбнулась:

— Главное — это открытое сердце. — И добавила: — Вы не обидитесь, что я вас не предупредила… мы будем не одни.

Она провела Глеба в комнату.

На диване сидела молодая женщина с большими голубыми глазами. Ее ноги от самого пояса были укутаны пушистым клетчатым пледом.