Письма от другой (СИ) - Мира Айрон
— Нет, что вы! Я не зарабатываю готовкой. Нет выдающихся кулинарных способностей. Всё равно я готовлю для себя, просто буду готовить чуть больше.
— Значит, с нас продукты, — в голову Даниила закралось подозрение, что она посмеивается над ним. — Где здесь хороший магазин?
— У нас в Андреевке есть, но с маленьким выбором продуктов. В селе, в двадцати километрах отсюда, есть хорошие магазины. Вы наверняка проезжали мимо села?
— Мы даже ехали через это село! — подал голос Мирон, который, казалось, клюёт носом. — Около села паслись коровы!
— У нас тут тоже есть коровы, но их мало, всего четыре. Тут пожилые люди живут, в основном, и им уже тяжеловато за коровами ходить. Так, по мелочи держат, коз, кур, гусей.
— И я увижу коз, кур и гусей? — Мирон был рад так, словно увидит инопланетян.
— Увидишь, конечно, — задумчиво проговорил Даниил Александрович и поспешил вернуться к прежней теме. Видимо, ему всегда нужна ясность во всём, а она, Наташа, должна "закрепить" материал. — Итак, мы покупаем продукты на всех, а вы готовите на всех, Наталья Юрьевна. В магазин можно ездить раз в несколько дней.
— Хорошо, — кивнула Наташа. — Только молочку в магазине не берите, зачем фабричное? Я тут знаю, у кого корова чистая, и кто сам чистоплотный, у них всё куплю. Пробовал домашнюю сметану?
Она смотрела на Мирона.
— Неееет, — покачал он головой. — Я вообще не ем сметану.
— Аллергия? — Наташа посмотрела на Даниила Александровича
— Нет, — пожал плечами тот. — Не любит ни молоко, ни сметану.
— А где ты работаешь, Наташа…Юрьевна? — спросил Мирон, бросив быстрый взгляд на отца.
— На почте, почтальоном.
— Ух ты! А ты возьмёшь меня с собой письма носить? Я буду сумку таскать, как в стихах, "с толстой сумкой на ремне"!
— Мирон, — предостерегающе проговорил Даниил Александрович. — Нехорошо напрашиваться.
Он не узнавал Мирона, давно не видел его настолько общительным и бойким. Видел ли вообще?
— Возьму, когда привыкнете немного, но учти, я хожу пешком, а у меня ещё две деревни на участке.
— Ну и что?
Даниил чувствовал, что события выходят у него из-под контроля, а этого он не любил. Дама оказалась с характером, хоть и внешне никакая. В ней чувствовалось какое-то внутреннее достоинство. И ещё Даниил руку бы дал на отсечение, что она здесь, в Андреевке, не коренной житель, и выросла не в селе. Она как будто "играет" в деревенскую жизнь. Странно.
Чем-то она понравилась Мирону. С новой подругой Даниила, Ксенией, сын так никогда себя не вёл, игнорировал её.
Даниил приглашал Ксюшу поехать с ними, но она даже, будто, испугалась. Он особо не настаивал. Для приличия пригласил. У них же закрепление лечения, Ксения не очень-то вписывалась в поездку; но он знал, что она откажется. Так что совесть очистил, и оба они расстались на месяц, довольные друг другом.
В этот вечер они оба уснули, как младенцы. Наташа достала для "квартирантов" из шкафа два совсем нераспечатанных комплекта постельного белья. Вот и пригодилось "приданое" из детдома! И ещё несколько таких комплектов лежит, Виталий покупал.
Она постелила, счастливый Мирон попрыгал на пружинистой кровати, а через несколько минут уже крепко спал.
Даниил, который в городе часто сиживал часов до трёх ночи, уснул в половине одиннадцатого, сам не понял как. Даже не все вещи разобрал. И не начал смотреть ни одну "рукопись".
Первая неделя пролетела незаметно для всех, и каждый был удивлён переменами, происходящими в жизни.
Мирон, который "не любит ни молоко, ни сметану", наел за неделю щёчки. Наташа, правда, давала ему деревенскую "молочку" понемногу, опасаясь за его поджелудку и печень. Из творога старалась что-то приготовить: сырники, вареники, ватрушки. Но у Мирона и без "молочки" разыгрался прекрасный аппетит, видимо, оттого, что он проводил весь день на улице, много двигался.
Пару раз Даниил Александрович с сыном ходили рыбачить на пруд, они привезли с собой удочки.
Три раза ездили в село, и однажды Даниил предложил Мирону зайти в столовую, но тот наотрез отказался, объявив, что ему вкусно только у Наташи Юрьевны.
Нашли в сарае старый велосипед, отмыли, подкачали колёса, и Мирон гонял по улице.
Даниил Александрович освоил баню, которой Наташа до сих пор не пользовалась. Она не переносила баню. Они навели там порядок, всё вымыли, и Даниил баню растопил. Потом долго был там, Наташа уже начала волноваться. Вернулся с красным лицом, долго сидел на веранде и пил чай со смородиновым листом.
С тех пор баня была ещё дважды, но туда ходил только Даниил Александрович, Наташа и Мирон отрицали.
Пока Наташа работала, "квартиранты" ходили не только рыбачить, но и купались, да и просто гуляли по окрестностям.
Наташа поймала себя на том, что привыкла к Мирону (она искренне надеялась, что только к нему), что спешит с работы домой, постоянно думает, что бы такое вкусное приготовить. Раньше она руководствовалась принципом, который проповедовал Виталий: пища должна быть простой и однообразной. Теперь Наташа в корне изменила своё мнение, начала совершенствоваться в кулинарном деле, и оказалось, что она не без способностей.
Одна мысль беспокоила её: где мать Мирона, супруга Даниила Александровича? От неё не только нет вестей, "мужчины" даже никогда не упоминают её в разговорах. Но спрашивать Наташа стеснялась, даже у Мирона.
Даниил Александрович иногда подолгу с кем-то говорил по телефону, но похоже, по работе. А ещё он постоянно изучал какие-то папки с бумагами.
Наташа даже забыла о том, что отправила письма с романом в три издательства. Лишь один раз вспомнила мельком, но тут же снова забыла.
Иногда Мирон засиживался допоздна, и тогда они все вместе сидели на веранде и слушали сверчков. Если Мирон засыпал раньше, Наташа тоже всегда "испарялась", не напрягала своим присутствием Даниила Александровича; он сидел на веранде и читал.
— Как давно вы живёте в Андреевке? — однажды спросил он у Наташи, когда они сидели на веранде втроём.
— С октября.
— А где жили до этого?
— В Истре. После института. Училась в Москве. А до учёбы жила тоже в Подмосковье, но в другом городе.
Итак, он не ошибся. Она городская. Даниил всегда был очень любопытен; к этому располагало и его дело. Волей-неволей ему приходилось интересоваться людьми, вникать в их проблемы, узнавать об их жизни.
— Что побудило вас покинуть город и переехать в деревню?
Чёрные глаза пристально и цепко смотрят на Наташу из-за стёкол очков. Кажется, она попала под прицел его естествоиспытательского изучения как кур в ощип. От скуки решил поизучать её? Ну-ну.
