Хэрриет Гилберт - Брак не по расчету

— Не ты одна, — сказала Кэтрин. — Мой муж почти потерял надежду найти Фила. Но не так давно в Лондоне его пригласили на большой благотворительный обед, где, можете себе представить, Филипп был главным оратором!

— Вот это да!

— Мы‑то все думали, куда его черти унесли? Поди‑ка угадай его, бешеного! — Кэтрин заливисто рассмеялась. — А оказалось, что у него обнаружился дядя в Америке и после смерти отца Филипп отправился в Штаты попытать счастья. Теперь вернулся домой преуспевающим владельцем крупной компании. Он уже договорился с Адамом о встрече. Каково? Ну, воздайте на этот раз мне должное — самая свежая и замечательная новость!

Пока возбужденные подруги, забыв обо всем на свете, обсуждали услышанное, Айрис сидела не шевелясь. Ее мысли свободно блуждали, ни на чем не останавливаясь. Со стороны она выглядела человеком, ошеломленным внезапным ударом. Из оцепенения ее не смог вывести даже громкий вскрик Кэтрин:

— Господи! Что я наделала! Взгляните на часы! — воскликнула та, выпрыгивая из‑за стола. — Десять минут назад я должна была уже сидеть в кресле у парикмахера!

— Ничего не скажешь — интересная новость, — задумчиво произнесла Джун, провожая глазами убегающую Кэтрин.

Только тут она и заметила побледневшее лицо подруги.

— Айрис! Что с тобой? Ты в порядке?!

— Я… да, конечно. Правда, все нормально. — Тон, которым она произнесла эти слова, явно противоречил их смыслу.

Джун с тревогой посмотрела на молодую женщину.

— Знаешь, что я тебе скажу: ты везешь непосильный воз, — заявила она. — Одна твоя мать способна вывести из терпения даже святого! Я уж не говорю о содержании огромного дома, каким…

— Прости… я должна идти. Мне, в самом деле, пора домой. Столько предстоит испечь… — прервала ее Айрис. Она торопливо собрала свертки с покупками.

— Вид у тебя нездоровый. Надеюсь, ты не подхватила грипп? — Джун с растущим беспокойством смотрела на бледное лицо и суетливые движения Айрис. — Если тебе плохо, я останусь с тобой — завтра не буду забирать Руфь из школы и отменю поездку в Лондон.

— Нет, не надо. Со мной все в порядке. Меня ждет много работы — вот и все, — заверила она подругу и, торопливо попрощавшись, вышла из кафе.

Дрожа от нервного напряжения, Айрис с трудом забралась на переднее сиденье старенького «ситроена». Несколько минут сидела неподвижно, уставившись пустым взглядом на подернутую мелкой рябью темную воду широкого устья реки. Она чувствовала себя совершенно разбитой после того, как услышала «потрясающую» новость, раздобытую Кэтрин. Казалось невозможным преодолеть пять миль до Олдфилд Холла. Много времени ушло только на то, чтобы вставить ключ в замок зажигания. Но не сидеть же до утра на городской стоянке! Она завела машину и осторожно направила ее к набережной, надеясь, что в это Время Года там будет пусто.

Какой же слепой дурой она была последние восемь лет! Ну, хорошо, не знала, что леди Хартли приходилась ему бабушкой, но уж могла бы предположить, что Филипп Бартон когда‑нибудь, как блудный сын, вернется в свой родной город. Господи, какая духота! Хоть бы глоток свежего воздуха. Остановив «ситроен», вышла из машины. Медленно прошлась, отсчитывая шагами гладкие камни мостовой. Надо сосредоточиться. Надо взять себя в руки и спокойно все обдумать. Что же теперь будет? Но мысли не подчинялись приказу разума, они настойчиво возвращались в прошлое…

…Она была единственным и горячо любимым ребенком богатых родителей, которые берегли ее как зеницу ока и ограждали от трудностей реальной жизни. Но однажды жарким летом — ей тогда только исполнилось восемнадцать лет — у отца начались неприятности на работе. Они росли как снежный ком, пока не превратились в грандиозную катастрофу для всей семьи. Надежный и безоблачный мир детства зашатался и под напором трагических обстоятельств, в конце концов, рухнул. У Айрис до сих пор бегали мурашки по телу, когда она вспоминала кричащие заголовки на первых полосах газет: «Финансовый скандал!», «Миллионер, потерявший миллионы!». Всем предшествующим строем жизни девушка была совершенно не подготовлена психологически к той тяжелой и трудной ситуации, которая сложилась в результате семейного краха. Внезапная смерть отца от инфаркта добила ее окончательно. Но бедняжка изо всех сил старалась держаться. С матерью было сложнее. Переживания, связанные со смертью мужа, потерей состояния и как следствие — потерей привычного круга друзей, так подействовали на психику этой изнеженной благополучной женщины, что семейный врач вынужден был поместить ее в психиатрическую лечебницу. Айрис осталась совершенно одна на пепелище прежней благополучной жизни.

Возможно, все повернулось бы по‑другому, если бы рядом оказался кто‑то, с кем в эти тревожные, беспокойные дни она могла поделиться своим горем. Но кроме старой тетки, живущей в Лондоне, никого не было. Школьные друзья разъехались на летние каникулы. Кого‑то осмотрительные родители не пускали общаться с дочерью человека, который, как писали газеты, был замешан в крупных финансовых махинациях.

Айрис намеренно утомляла себя длительными прогулками по берегу реки. Ходьба отвлекала от навязчивых мыслей, от тяжести одиночества. Тогда‑то Филипп и встретил ее. Это случилось жарким полднем в конце августа. Девушка, устав, опустилась на ствол поваленного дерева и вдруг расплакалась, чувствуя себя самым несчастным человеком на земле.

Несмотря на то что вся школа, во всяком случае ее женская половина, была влюблена в порочно обаятельного Бартона, Айрис толком с ним ни разу не сталкивалась и не испытывала на себе обольстительности его юной красоты. И вот эта встреча… Он обхватил своими сильными руками ее дрожащую от рыданий фигурку. И она не сопротивлялась. Его доброта, сила дружеского объятия, необъяснимая прелесть произнесенных им слов, — как это было необходимо в ее тяжелом одиночестве!

— Ну, как я мог забыть эти сияющие зеленые глаза, — сказал он, лениво улыбаясь и глядя на девушку сверху вниз. Он вытер слезы с ее разгоряченных щек, пригладил волосы и, оценив свою работу, остался доволен: — Ты станешь настоящей красавицей, когда вырастешь.

— Правда? — с наивным удивлением спросила Айрис, чувствуя, как густо покраснела от удивительно теплой улыбки юноши.

Продолжая держать уже успокоившуюся девушку в объятиях, Филипп поглаживал влажные пряди ее роскошных волос. Потом он наклонил свою кудрявую голову и нежно поцеловал ее в полураскрытые губы.

В отличие от большинства друзей и знакомых семьи Айрис, он, судя по всему, не считал, что дочь несет ответственность за темные дела своего отца. Молодые люди медленно пошли в сторону ее дома, где громоздились вещи, готовые к отправке на продажу. И тут она вдруг поняла, что их с Филом связывает большее, нежели мимолетное объятие, — у них одинаковое горе. И одиночество. Он так же сильно, как и она, переживает потерю своего отца.