Продается комод, или Семь предновогодних чудес - Анастасия Сидорчук
– Да все нормально, – заметив ее взгляд, успокоила Наташа. – Потом смоешь все это – и опять станешь красавицей! Слушай, Аннушка, – вся съемочная группа теперь называла Анну Михайловну Аннушкой, – ты никогда не думала в блондинку перекраситься? Тебе бы пошло! – Наташа улыбнулась в зеркало.
– Вы думаете? – спросила Анна, рассматривая свое отражение в зеркале.
– Слушай Наташку, она в этом соображает! – сказал Зарецкий, и, поднявшись с дивана, спросил: – Ну что, приступаем? – с этими словами он начал снимать с себя рубашку.
– А что вы делаете? – с удивлением спросила Анна Михайловна.
– Значит, задача такая! – начала командовать Вера. – Герой, то есть он – она показала пальцем на Зарецкого – просыпается утром с тобой, – она показала пальцем на Анну. – Вы лежите на диване (Вадик – диван раскладывай), под одеялом. Вот под этим, красивенькое какое! – Она указала взглядом на свернутое одеяло. – Рустам, скотина такая! – воспользовался тобой. Он просыпается, целует тебя в щеку, и думает – как бы побыстрее свалить. Но при этом успеет еще тебя обчистить. А ты просыпаешься тоже, лежишь, смотришь на него печальными глазами… Ну, знаешь, как бабы смотрят, когда от них мужик уходит… – Спохватившись, Вера вдруг добавила: – Ой, прости… В общем ты лежи под одеялом и грустно на него смотри… Ты в кадре – минуту от силы будешь. А Рустам все сам сделает… Не волнуйся! Хотя нет – волнуйся, так натуральнее будет…
Таких поворотов судьбы Анна Михайловна, учительница с двадцатилетним стажем, никак не ожидала. И ни за что бы не решилась на такое… Не решилась бы неделю назад. Но теперь Анна Михайловна твердо решила менять свою жизнь, а значит – должна делать то, что приготовила ей судьба. Иначе – судьба ей этого не простит.
На то, чтобы снять несколько минут фильма, ушло несколько часов. И в перерыве Рустам Зарецкий все-таки позвал Анну покурить на лестничную клетку.
– А что за история с комодом? – спросила Анна Михайловна, закуривая. – Почему он так важен?
Рустам тоже закурил.
– Да реклама нового глянцевого журнала там будет! Поэтому продюсеры так и вцепились в этот комод. Чтобы журнальчик на нем красиво лежал, и все зрители потом кинулись его покупать. А по сюжету фильма история такая. Я – мерзавец и проходимец – узнал, что у тебя там спрятан клад. Ну как клад… Старинная монета, к стенке комода приклеенная скотчем. От прошлых хозяев оставшаяся. А ни ты, ни твой бывший муж об этом не слухом, ни духом… Ну я и провел с тобой ночь, ради этой монеты. А что, мне же не привыкать!
Краем уха Анна отметила, что полы в квартире Ольги Гавриловны, чья дверь была рядом, подозрительно заскрипели.
«Бдит, неустанно бдит всевидящее око! – усмехнувшись, подумала она. – Бдит, а потом докладывает обо мне все новости моей дорогой свекровушке!». И тут же подумалось, что слово «свекровушка» очень созвучно со словом «кровушка».
– Так вот, – продолжал Зарецкий, – монета эта, которая у тебя в квартире в комоде – очень дорогая! За нее бешеные деньги дают – хватит, чтобы несколько квартир купить. Вот я и пришел к тебе. И дальше – много разных событий происходит, с этой монетой связанных… А я – подлец и проходимец. Вот коротко суть…
– Вы не такой, – улыбнулась Анна Михайловна.
– Слушай, давай на ты! Мы же с тобой все утро в одной постели провели, так что формальности, я думаю, можем отбросить… Пойдем?
Дверь в соседней квартире, наконец, открылась, и из нее выглянула недовольная физиономия Ольги Гавриловны.
– Опять здесь! Еще и хахаля своего привела. Ни днем, ни ночью покоя от вас… – Ольга Гавриловна вдруг осеклась и посмотрела на Зарецкого, не веря своим глазам.
– Доброе утро, Ольга Гавриловна! – поздоровалась Анна.
– Доброе, Аннушка, – приторно-сладким голосом пропела Ольга Гавриловна, и тут уже Анна Михайловна не поверила своим ушам.
– Доброе утро! – Зарецкий подошел к Ольге Гавриловне, и, очаровательно улыбнувшись, вдруг поцеловал ее руку. – Вы уж не ругайте мою Аннушку. Я надеюсь, мы не слишком вам помешали?
Ольга Гавриловна, которая в данный момент находилась явно в состоянии шока, торопливо замотала головой.
– Вот и отлично! – Рустам перешел на доверительный шепот. – Знаете, так не люблю конфликты… Пойдем, Ань. – Он потянул ее за руку в ее же квартиру. – А насчет мужа твоего, – оказывается и он был уже в курсе, – так я тебе скажу, что он – дурак! Не ценил такую хорошую женщину, а теперь пусть локти кусает. А ты подними руку и скажи…
– Я в курсе, – улыбнувшись, ответила Анна.
***
О том, что в субботу у нее был сам Рустам Зарецкий, Анна Михайловна рассказала только биологичке. По секрету. Неладное она заподозрила только на большой перемене, когда зашла в учительскую.
Коллеги смотрели на Анну Михайловну по-разному.
Например, Елизавета Георгиевна, литераторша, смотрела на Анну с интересом, и взгляд ее словно говорил: «Да уж, не ожидала от такой тихони такого…».
Взгляд завуча Евгении Александровны был осуждающим, и не предвещал ничего хорошего.
А вот физрук Артем Романович смотрел на Анну так… будто она пришла в школу в красном кружевном белье, забыв надеть сверху платье и колготки. И почему-то Анне Михайловне вдруг подумалось, что ТАК на нее не смотрели уже лет двадцать. А то и вообще – никогда…
На этом месте должно быть лирическое отступление про физрука.
Физрук Артем Романович принадлежал к той редкой породе мужчин, которые нравятся всем женщинам без исключения, подобно артисту Зарецкому. Нравился он и Анне. И, в долгие часы одинокого ничегонеделания на диване, ее романтическое воображение рисовало… Впрочем, что оно там рисовало не важно, поскольку вернувшись из мира грез в мир обыденный, Анна открывала глаза… и натыкалась на все тот же ненавистный комод, подаренный ИМ на свадьбу такой же ненавистной свекровью!
Случилось это в тот день, когда Анна Михайловна повыкидывала все старые вещи, и даже успела разместить объявление о продаже комода.
– А какой толк в том, что я выгадаю несколько тысяч? – спросила себя Анна Михайловна. – Настоящая женщина бы поступила по-другому…
И Анна, с чего-то возомнившая себя настоящей женщиной, позвонила ему. И попросила помочь, на пару с соседом (которого она, впрочем, совсем не собиралась звать) вынести комод на мусорку. Артем Романович согласился. Нехотя, скорее всего – просто не придумав причины отказать – но это тоже вполне можно было засчитать предновогодним чудом.
Увы,
