Катя Иванова - Книга о любви (сборник)

– Порода кур – красные крупные, а петуха я на базаре купила в прошлое лето. Правда, он красавец? В воскресенье подмена мне будет. А что ты хотел? Вот зять приедет кабана колоть, и тебя позову.

– Так спросил. Хотел тебя в кино позвать, – краснея, тихо произнес мужчина.

– О! Кино? У меня телевизор есть и много каналов показывает, что хочешь, то и смотри, но некогда мне смотреть. А в кинотеатр только молодежь ходит, – смеясь произнесла хозяйка, чем еще больше смутила помощника. – Приходи вечером и смотри кино по телевизору.

– Спасибо. У меня телевизор тоже есть.

– А ты что такой не веселый? – спросила хозяйка, подливая еще борща в тарелку работнику.

– Не знаю, как предложить тебе в гости ко мне заглянуть.

– Ну ладно, загляну в выходной. А зачем?

– Хочу ремонт сделать в кухне, может, что посоветуешь? – схитрил Василий.

– А ты видел мою баньку? Зять старший новшества ввел. Сейчас чайку попьем, и покажу тебе. Похвастаюсь.

После выпитого чаю Матрена повела Василия в баню.

– Смотри, подвел газ сюда и на маленькое число градусов поставил. Теперь она не замерзает. Всегда в помещении плюсовая температура, а перед тем, как идти мыться, я включаю на полную мощь, и через час уже готова… можно париться.

– Да, хорошо сделано. Умный зять у тебя и, главное, работящий.

– Они все у меня хорошие. Повезло дочкам.

Тут Василий не выдержал и обнял Матрену за талию, легонько прижал к стене.

– Так от тебя пахнет молоком… аппетитно, прямо поцеловать хочется, – смущаясь произнес мужчина и еще сильнее прижался к женщине. Руками теребя мягкое тело, губами тянулся к ее губам, таким сладким и зовущим к поцелуям.

Матрена повернула голову, и он чмокнул ее в шею.

По телу мужчины прошла волна сексуального возбуждения. Ему захотелось мужской радости, тем более, он многие месяцы мечтал об этом с ней.

– Ты что? С ума сошел? Молодой, что ли? – Вся зарделась Матрена.

– Ты мне давно нравишься. Как смотрю на тебя…так и хочется обнять и поцеловать тебя. Ласкать лежа на перине, на широкой кровати, гладить твою мягкую грудь, – тихо шептал влюбленный мужчина.

– У тебя же была женщина. Жила с тобой?

– Бросила меня. Уехала в город. И что она? Сухая и худая, как щепка. Я люблю…мягких, – улыбался влюбленный Василий.

– Слушай, сейчас некогда об этом говорить, скоро на вечернюю дойку идти. Отложим разговор до выходных. Мне надо все обдумать. А сейчас иди домой. Скоро на ферму нам идти.

– До выходных я умру… от желания. Давай вечерком после дойки загляну, – смеясь, ласково просил он, а сам ладонью гладил мягкую грудь женщины.

Матрена промолчала, на щеках появился алый румянец, легонько оттолкнула его.

– Иди уже, иди.

Василий не шел, а «летел на крыльях» домой. Надо еще хозяйство покормить-напоить перед работой.

«Вот молодец, и объяснять ничего не надо, сама догадалась. Наверное, я ей тоже нравлюсь. Будет ждать меня вечером… Ох, как будет нам хорошо…на широкой кровати».

Перед глазами скотника рисовались сексуальные красочные картинки.

«И поцелуй получился нежный, не сильно отталкивала меня. Довольная была. Я еле сдержался, чтобы в кровать ее не затащить… немедленно. Она точно не против была бы», – рассуждал он, подходя к своему дому.

Подошел к входной двери, она открыта. «Кого это черти принесли?» – промелькнуло у него в мозгу.

Ключ от двери висел тут же, на гвоздике рядом с дверью.

У них в деревне многие так делают, хоть за последние годы домов и населения в деревни прибавилось, но старожилы всегда по старым правилам живут. А что воровать у многих жителей? Живут просто, есть все необходимое…золота и миллионов – нет.

Зашел в комнату, увидел Зою – ту женщину, с которой жил, и которая уехала месяца два назад от него в город, прихватив с собой все деньги, накопленные им.

Зоя сидела за кухонным столом и ела им приготовленный вчерашний суп.

– Здравствуй, Василий! Я вернулась. А ты где ходишь? Я вот твой суп разогрела и ем, – радостно улыбаясь произнесла гостья.

– Здравствуй, – удивленно тихо промямлил хозяин. – Ты же бросила меня, укатила в город?

– А ты на всю ивановскую растрезвонил? – Зашла в магазин, знаю, что ты ни конфет, ни печенюшек не купишь, бабы деревенские шепчутся. Смотрят на меня и перешептываются.

– Что тебе в городе не жилось? Зачем прикатила? – еще тише спросил хозяин дома.

– Жизнь в городе – не малина: работы нет… продукты дорогие. Вот, вернулась к тебе. Вдвоем легче прожить. Да и хозяйство у нас есть.

– Почему у нас? У меня. Ты никогда в сарай не ходила, живность не кормила.

– Теперь буду ходить. И вообще, мне с тобой хорошо жить.

– Я не хочу с тобой жить, – несмело произнес мужчина, опустив глаза.

– Почему? – удивленно, раскрыв шире глаза, спросила женщина.

– Одному легче, – теребя шапку в руках, тихо произнес Василий.

– Что как на иголках сидишь, иди уже на свою ферму. Знаю, что на вечернюю дойку тебе надо. Вдвоем жить будем, – твердо и решительно произнесла Зоя.

Опустив голову, пошел мужчина на работу.

«Вот нелегкая принесла», – думал он. Зойка, как танк, перла на пролом и командовала им, а он не мог слово против сказать. Придет с работы домой, она пьяная спит на кровати – обутая и одетая… как была на улице – пришла, упала на кровать и спит. Он разует ее, снимет верхнюю одежду.

Мужики на ферме говорили: «что ты терпишь ее пьянки? Возьми и побей немного, для острастки, пусть боится тебя – будет и обед готовить и дом в чистоте содержать». А ему жаль ее кулаком учить, она маленькая и худенькая.

«Только хотел «сосвататься» к Матрене, мечтал любить и ласкать мягкое тело… вечером на широкой кровати, так нет же – явилась Зоя. Теперь все по-старому будет: Зойку не выгонишь. Куда она пойдет? Может, сейчас будет дом в чистоте держать и мне в сарае помогать… намыкалась в городе? А мне так нравится Матрена, такая розовощекая и пахнет от нее молоком. С ней был бы я счастлив». И опять – «веселые картинки», где он с «веселухой» то в бане, то в просторной кровати, промелькнули у него перед глазами.

На ферме Василий старался не попадаться на глаза Матрене. «Что я ей скажу?» – думал он. – «Бабы деревенские и так все донесут».

Матрена шла на ферму, на вечернюю дойку, тут ее догнала другая доярка – Надя.

– Ты слышала? Зойка-пьянчужка опять к Ваське-скотнику вернулась. Зашла в магазин, купила конфет, печенья и говорит, что ездила в гости в город, и теперь приехала опять домой. Села на Ваську и едет, а он не может кулаком проучить. Мямля и размазня Васька этот, – тарахтела новости женщина.

Матрена молчала, слушала собеседницу.

«Да зачем мне он, проживу и одна. На герань смотреть буду и вспоминать его поцелуй и теплые руки. Доработаю до пенсии – недолго осталось. И руки уже болят, и здоровье не то… Дети в город зовут. Куплю там маленькую квартирку и на пенсии хоть поживу для себя, а скучно будет – так пойду куда-нибудь работать: полы мыть или детей со школы забирать. Внуки рядом будут, и детям «руки развяжу», не надо будет ездить ко мне в деревню, помогать по хозяйству.