Лавиния Бертрам - Лакомый кусочек

Получив же от Раймонда письмо, написанное в весьма категоричном тоне, она поняла, что ее планам не суждено сбыться. Тем не менее, Патриция решила на некоторое время отложить поездку в Шотландию. Ну хотя бы до тех пор, пока у нее не появится другая, более стабильная работа, а ее бабушке, находящейся на лечении в больнице, не станет лучше. Поэтому она твердо решила, что попросит Раймонда обсудить с ней все вопросы по телефону.

– Лететь в Шотландию вместе с детьми только для того, чтобы побеседовать о деньгах, – это немыслимо! – произнесла она вслух, снимая телефонную трубку и набирая номер. – Наверняка Раймонд со мной согласится.

Дозвониться до Раймонда ей не удалось. Трубку взяла его секретарша.

– В данный момент мистер Бейнз очень занят, – сообщила она. – Он распорядился передать, что готов разговаривать с вами только при личной встрече. На какое число вы запланировали поездку, миссис Бейнз?

– Я не намереваюсь приезжать, – ответила Патриция, слегка растягивая слова. Только по этому признаку можно было понять, что она страшно волнуется. – Прошу вас, скажите мистеру Бейнзу, что я предпочла бы побеседовать с ним по телефону. Я буду ждать его звонка.

– Хорошо, миссис Бейнз, – ответила секретарша.

Патриция положила трубку и принялась нервно барабанить пальцами по растрескавшейся полировке столешницы. При одной мысли о личной встрече с Раймондом Бейнзом у нее замирало сердце.

Через десять минут раздался телефонный звонок.

– Алло! – произнесла Патриция, схватив трубку.

– Завтра – день очередного перечисления денег для Эндрю и Сьюзен…

Хотя говоривший не поздоровался и не представился, она мгновенно узнала его низкий голос, принадлежащий Раймонду.

О, этот удивительный незабываемый голос! Патриция сотню раз слышала его во сне, он звучал в ее фантазиях – эротических фантазиях, посещавших ее ночью в одинокой постели. Она не прекращала мечтать о нем, хотя прекрасно понимала, что этим мечтам никогда не суждено сбыться.

– Здравствуй, Раймонд.

Однако тот не потрудился ответить на приветствие.

– Если ты с Эндрю и Сьюзен не приедешь в Шотландию, то я распоряжусь больше не перечислять вам денег, – заявил он твердо.

У Патриции похолодели руки. В последнее время она нуждалась в деньгах, как никогда раньше, потому что должна была платить за лечение бабушки, самочувствие которой резко ухудшилось. На это уходили огромные суммы. Доходов Патриции – время от времени она подрабатывала в колледже учителем испанского языка, а еще давала частные уроки – им катастрофически не хватало.

– Почему бы нам не обсудить все вопросы по телефону? – спросила она. – Уверена…

Раймонд беспардонно перебил ее:

– Разговаривать с тобой по телефону я не желаю, – отрезал он.

Быстрым движением руки Патриция смахнула со щеки скатившуюся из глаза слезинку, радуясь хотя бы тому, что Раймонд не видит, насколько она слаба и ранима.

– Но, послушай… – пробормотала она.

– Когда решишь, в какой день сможешь вылететь из Америки, свяжись с моей секретаршей, – отчеканил Раймонд и положил трубку.

С минуту Патриция не могла пошевелиться и продолжала стоять, словно заледеневшая, слушая длинные монотонные гудки.

Потом медленно положила трубку на место и, что было силы, ударила кулаком по столу, чувствуя себя абсолютно беспомощной и несчастной. Ей показалось, что в кабинете вдруг стало невыносимо душно, и она поспешила выйти, но в это мгновение телефон затрезвонил опять.

На этот раз звонил не Раймонд и не его секретарша, а лечащий врач бабушки. Как тут же выяснилось, бедняжка только что перенесла еще один сердечный приступ.

Уложив после ленча детей в постель и прочитав им сказку, Патриция поцеловала их в нежные щечки, вышла из детской и направилась в свой кабинет.

Все прошедшее необычайно сложное утро она думала лишь об одном: о Раймонде и его требовании приехать. Эти мысли не покидали ее ни в больнице, ни в колледже, ни во время занятия с учениками, ни дома.

Она пыталась придумать выход из сложившейся ситуации, но не могла. Даже если бы ей удалось завтра же найти новую работу, на которой ей стали б платить в два раза больше, этих денег на питание семьи, лечение бабушки, на учебу Эндрю и прочие жизненно необходимые вещи им бы все равно не хватило.

Патриция не могла себе позволить потерять те деньги, которые ежемесячно присылали Бейнзы. Поэтому дрожащей от волнения и страха рукой она взяла телефонную трубку и вновь набрала номер офиса Раймонда.

В Шотландии было семь вечера, но Раймонд всегда работал допоздна.

Ответила секретарша. Патриция сообщила ей, что готова вылететь в Эдинбург на следующей неделе, но одна, без детей. Девушка все выслушала и пообещала передать ее слова мистеру Бейнзу, а затем перезвонить в течение часа.

Патриция прошла в кухню и сварила крепкий кофе, который всегда помогал ей снять напряжение. Как только она поднесла чашку с ароматным черным напитком ко рту, зазвонил телефон.

Ее рука дрогнула, и немного кофе пролилось на пол. Она поставила чашку на стол и побежала в кабинет.

Что-то едва уловимое подсказывало ей, что звонит не секретарша Раймонда и не кто бы то ни было другой, а сам Раймонд. Задыхаясь от волнения, она схватила трубку и выпалила:

– Раймонд?

– Эндрю и Сьюзен должны приехать с тобой, – произнес мистер Бейнз повелительно, ничуть не удивившись тому, что Патриция сразу назвала его по имени.

– Нет, – ответила она.

– Почему? – с нескрываемым раздражением потребовал он объяснений.

Правда заключалась в том, что в Патриции все еще жил панический страх, порожденный угрозами и побоями мужа. А еще враждебным отношением к ней всей его родни. Вот она и боялась везти детей туда, где ей пришлось так много страдать. Однако в ответ произнесла:

– Эндрю еще учится. До конца текущего учебного года остается целых две недели.

– Тогда приезжайте через две недели, – сказал Раймонд.

– Но для меня это неудобно! – воскликнула Патриция. – И потом я абсолютно не вижу смысла в том, чтобы подвергать детей подобным мучениям: в дороге они ужасно устают.

– А о том, что их бабушке и дедушке хочется повидаться с внуками, ты не подумала? – спросил Раймонд укоризненно.

– Что? – Патриция нервно усмехнулась. – Когда родилась Сью, то Розмари и Джарвис вообще не пожелали ее знать!

Девочка появилась на свет с очень светлыми волосами, точно такими, какими обладала в первые годы жизни сама Патриция. Со временем ее волосики потемнели, приобретя каштановый цвет. Малькольм всегда был черноволосым.

Взглянув на внучку всего один раз, Розмари решила, что она не от Малькольма. И с тех пор ни она, ни Джарвис больше не проявляли интереса к малышке Сьюзен. А та буквально через пару лет стала сильно походить на отца – и разрезом глаз, и формой губ и носа. Теперь одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она истинная дочь Малькольма Бейнза.