Сьюзен Барри - Ковер грез

Пита коснулась золотого крестика на шее и вспомнила, что мать частенько трогала его, что приносило ей душевное успокоение. А Пите так не хватало человеческого сочувствия после ее возвращения из долгих странствий на полузабытую родину.

Вдруг Джеффри Вентворт посмотрел на Питу, и по выражению его лица она поняла, что он собирается сообщить ей что-то нелицеприятное.

— Простите, — обратился он к ней, — если я затрагиваю личное, но вам обязательно надо было сегодня вечером надевать именно это платье? Я хочу сказать, нет ли у вас другого?

В ясных глазах Питы выразилось изумление. Она не сразу нашлась с ответом:

— Я… Но у меня оно только одно… И оно новое! Вам… Вам не нравится?

Выражение его лица вдруг изменилось. Пита даже подумала, что он улыбнулся. Впрочем, это скорее была высокомерная ухмылка. Джеффри смотрел на Питу в упор, и под его взглядом она вдруг вся залилась краской, причем у нее покраснели не только щеки, но и шея. Джеффри поглядел сначала на ее низкий вырез, потом на яркий поясок и, наконец, к ее облегчению, снова склонился над тарелкой с супом.

— Дорогая моя, — заговорил он, — не хотелось бы вас огорчать, но ведь оно выглядит… несуразно. Может быть, вам было не с кем посоветоваться, когда вы его покупали?

— Я советовалась с Майком, — тотчас ответила Пита. Джеффри промолчал. — Его мне купил Майк, а выбирали мы его вместе!

Он снова ничего не ответил, а у Питы вдруг пропал аппетит. Ей стало одиноко и тоскливо и так недоставало сейчас двоих близких людей, что она едва могла справиться со своими чувствами. Не успела Пита положить ложку, как по ее щеке покатилась слезинка и упала прямо в тарелку с супом. Казалось, еще мгновение, и девушка расплачется. Быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что за ними не наблюдает официант или кто-либо из посетителей, Вентворт достал белоснежный носовой платок и протянул Пите. Она приняла его с благодарностью, так как оставила свою сумочку в номере, и тут же принялась извиняться.

— Не стоит благодарности, — ответил он по-прежнему несколько отстраненно, только на сей раз старался на нее не смотреть. — Завтра мы займемся вашим гардеробом и другими, не менее важными делами, а сейчас пусть это вас не беспокоит.

— Спасибо. Видите ли, мне казалось, что у меня был ужасный вид, когда я приехала…

Он ответил ей после некоторой паузы:

— Пожалуй, вам действительно нужны кое-какие вещи, и, думаю, вам доставит удовольствие сделать покупки в Англии.

— Вполне возможно, будь у меня достаточно денег, но пока я не могу позволить себе обновить гардероб.

— В самом деле? — На этот раз он действительно впервые улыбнулся. — В таком случае позвольте мне заменить Майка и обеспечить вас самым необходимым.

К его удивлению, она энергично запротестовала:

— Я не хочу, чтобы вы тратили деньги на мои нужды. В конце концов, я вам даже не родственница.

— Это верно, но в настоящее время я выступаю в роли вашего опекуна.

— Неофициального, — заметила Пита.

— О, конечно! — В его голосе вдруг появились юмористические нотки, и он поглядел на нее с интересом. — И все же — опекуна.

— Это Майк вас просил или вы сами считаете подобные хлопоты своим долгом? — спросила она простодушно.

Вентворт снова улыбнулся ослепительной белозубой улыбкой.

— Действительно, Майк просил меня присматривать за вами до тех пор, пока вы не будете зарабатывать на жизнь самостоятельно, — ответил он. — Признаться, тогда, полтора месяца назад, я счел эту просьбу немного странной, так как представлял вас еще ребенком. Но сейчас мне ясно, что вы — отнюдь не дитя. Некоторые наверняка считают вас совсем взрослой. — Он, очевидно, хотел добавить: «Особенно в этом наряде», но промолчал. — И теперь я смотрю на это немного иначе.

— Вы хотите сказать, что я не долго буду вас обременять?

— Ну, — ответил он с усмешкой, — не то чтобы я определенно смотрел на сложившуюся ситуацию таким образом…

— И тем не менее, — заключила она. — Да, как видите, я не ребенок и готова к тому, чтобы зарабатывать самостоятельно. Мне бы хотелось ухаживать за детьми. А вот быть секретарем или кем-то в этом роде совершенно нет желания. Я терпеть не могу печатать или стенографировать, зато люблю детей. Во Франции я иногда присматривала за ребятишками по выходным, когда родители уходили развлекаться.

— Вы занимались этим потому, что вам нравилось, или потому, что получали какое-то вознаграждение? — уточнил он.

— Конечно, потому, что нравилось, — удивленно ответила она.

— И в то же время вы были рады небольшому вознаграждению, так?

— Да, так оно и было. — Пита вздохнула, вспомнив о прошлом, но тотчас снова с жаром продолжила: — Как вы думаете, долго мне придется учиться? Я хотела бы стать няней или заниматься чем-то подобным. Не то чтобы у меня был какой-то особенный талант, но меня интересуют люди, а не механизмы. Я ведь не очень умная.

— Вот как? — Он посмотрел в глубокие фиалковые глаза девушки, и ему открылась в ее взгляде какая-то непонятная мудрость. А может, он увидел преждевременное знание жизни, которое она приобрела в той странной стране, которая ему никогда не нравилась. Ведь чем коренная англичанка отличается от своих сестер на континенте? Она медленнее воспринимает окружающую действительность, медленнее взрослеет и считает реальные факты чем-то само собой разумеющимся. Впервые увидев Питу перед ужином в ее черном вечернем платье и серебристых сандалиях, Джеффри слегка ужаснулся. Она показалась ему вылитой хористкой из задних рядов. Теперь же, глядя на ее впалые загорелые щеки, хрупкие плечи, красиво очерченный рот, он подумал, что она похожа на девушку с какой-то старинной картины, незрелую и в то же время почти взрослую, невинную, но мудрую. Пожалуй, она вполне подошла бы на роль Евы! — Мы не будем обсуждать дела сегодня вечером, — отозвался наконец Джеффри. — Я уже сказал, что мы займемся этим завтра либо через день. В конце концов, в особой спешке нет необходимости. А пока мы могли бы попить кофе в холле.

Пита принялась листать старые журналы, а Вентворт, прикрывшись вечерней газетой, незаметно и осторожно продолжал наблюдать за ней с явным любопытством. Вот она еле сдержалась, чтобы не зевнуть. Ей, видимо, очень хотелось лечь спать после утомительного дня.

Он тут же тихо произнес:

— На вашем месте я бы пошел спать. Мне кажется, вы очень устали сегодня.

— Правда? Спасибо большое, — ответила Пита.

Джеффри проводил ее до лифта, но не успела она войти, как к ним подошла какая-то женщина. На вид она была ровесницей Вентворта или чуть помоложе, темноволосая, элегантная, в красивом платье и парчовой накидке.