Люси Дейн - Где розы, там шипы

Он показался Сэнди… ослепительным! Иначе не скажешь, потому что, когда она увидела его, по ее глазам будто полоснул возникший из ночного мрака луч маяка.

Во времена учебы в университете Нолан Пирс был типичным представителем категории студентов, которых сверстники называют ботаниками. Правда в данном случае подобное определение имело под собой все основания, так как Нолан действительно изучал ботанику и пылал страстью к выведению новых сортов растений, в частности цветов. Но в то же время обладал одной особенностью, благодаря которой выгодно отличался от прочих занудных зубрил, — незаурядной внешностью.

Являясь по сути типичным ботаником — в прямом и переносном смыслах, — Нолан был, без преувеличения сказать, красив. При этом он больше походил на выходца из Латинской Америки, чем на англосакса. Его темные волосы почти достигали плеч, медвяно-карие глаза обычно хранили спокойное выражение, но оживленно вспыхивали, если речь заходила об излюбленном предмете — селекции растений.

Последнее обстоятельство свидетельствовало о скрытой страстности характера, но тут удивляться не приходилось, учитывая бытующую в его семье легенду о некой испанской красавице-цыганке, которая лет триста назад пленила в Малаге сердце капитана шхуны «Адвенчер-спирит» Сэмюэля Пирса, предка Нолана.

Роман получился бурный, хотя и короткий, потому что через месяц шхуна отчалила от берега, чтобы продолжить плавание. Правда история все же имела своеобразное продолжение спустя примерно год, когда шхуна вновь бросила якорь в гавани Малаги. Следующим по прибытии вечером в каюту капитана Сэмюэля Пирса постучал боцман, чтобы вручить корзину, которую ему самому передала у трапа похожая на цыганку старуха со словами: «Отдай лично капитану Пирсу».

В корзине находился сверток, в котором Сэмюэль Пирс и боцман с изумлением обнаружили младенца мужского пола. Тот спал, притом так крепко, что закрадывалось предположение об искусственном происхождении подобного сна. Не иначе как кто-то поколдовал над малышом — та же старуха-цыганка, к примеру. «Видать, маковым отваром мальца напоили, — констатировал боцман, — чтобы не пищал».

В пеленках обнаружилась записка, в которой было только одно коряво нацарапанное по-английски слово: «Твой».

Уяснив смысл короткого послания, Сэмюэль Пирс обескураженно поскреб в затылке. Боцман же только крякнул: ему было прекрасно известно о скоротечном, случившемся у этих самых берегов романе капитана с местной красоткой. Затем, видя явную растерянность капитана, боцман добавил:

— Не волнуйтесь, кэп, я постараюсь разузнать, в чем тут дело.

Сэмюэль Пирс лишь вздохнул. Ему-то уже все было ясно — все, кроме того, что делать с младенцем.

К счастью, подобного вопроса не возникло у боцмана. Будучи человеком семейным — в Манчестере его ждали жена и трое детей, — он хорошо разбирался в подобных делах.

Примерно через час, пользуясь тем, что ребенок по-прежнему крепко спал, боцман вынес его все в той же корзине в город. Там, переговорив со знакомым трактирщиком, у которого недавно родила сноха, отправился прямиком к тому домой. Далее последовала беседа с самой снохой, впрочем непродолжительная. Увидев небольшой, но туго набитый золотыми дукатами кожаный мешочек, предусмотрительно захваченный боцманом у капитана Сэмюэля Пирса, женщина быстро согласилась стать кормилицей. От нее боцман вышел без корзины, младенца и капитанских денег.

Уладив дело с ребенком, боцман вновь двинул в питейное заведение. Правда не в таверну, куда заходил накануне и где собирались моряки, докеры и прочий портовый люд, а в трактир, в котором были свои завсегдатаи — торговцы, мастеровые, служивые и даже стражи городского правопорядка. Последние интересовали боцмана больше всего, так как, глотнув пива, рома или иного горячительного напитка, порой становились чрезвычайно разговорчивыми и выбалтывали прелюбопытные вещи. Боцману же сейчас позарез требовались горячие новости. Некое шестое чувство подсказывало ему, что старуха-цыганка неспроста приволокла капитану Пирсу младенца в корзине.

Далее семейная легенда Пирсов гласила, что интуиция боцмана не обманула. В тот вечер он действительно подслушал разговор, проливший свет на странную историю. Хотя так и не понял, кто говорит, так как посетители сидели к нему спиной.

Впрочем, и неважно, кто беседовал, — важно, что сказали. А услышал боцман следующее: вот уже недели две как по всей округе ищут убийцу некой Кончиты.

Возможно, боцман не обратил бы на подобную болтовню внимания, если бы не узнал, что речь идет о молодой цыганке, труп которой случайно обнаружил во владениях своего господина лесничий, которого собеседники называли Алонсо. Проведав, что убиенная Кончита была цыганкой, да еще, по словам беседовавших приятелей, известной всему городу красавицей, боцман навострил уши.

В конечном итоге вырисовалась такая картина. Примерно две недели назад, прекрасным солнечным утром лесничий Алонсо отправился в принадлежащие своему хозяину, сеньору Каракасу, угодья, чтобы проверить, как поживают выпущенные в прошлом году для размножения фазаны. При себе имел двух собак. Их-то внимание и привлекло что-то, скрывающееся в зарослях ежевики.

Почти не сомневаясь, что псы обнаружили угодившую в браконьерский капкан дичь, Алонсо принялся продираться сквозь колючий кустарник. Однако вместо ожидаемого капкана увидел, как ему поначалу показалось, кучу пестрого тряпья. Ее трудно было не заметить, потому что собаки частично разбросали сломанные ветки, под которыми она находилась. Заинтригованный Алонсо скинул с тряпок еще некоторое количество привядшей зелени… и попятился. То, что он в первый момент принял за кучу тряпья, оказалось бездыханным телом молодой женщины. Преодолев первый испуг, перекрестившись и приблизившись вновь, Алонсо вдруг с удивлением обнаружил, что знает несчастную. Это была красавица-цыганка Кончита. Ее табор кочевал в здешних местах, часто оказываясь в окрестностях Малаги. Кончиту знал весь город, Многие парни добивались ее благосклонности, но неизменно оставались ни с чем. Кому понадобилось убивать веселую, жизнерадостную красотку, Алонсо не мог даже предположить.

Так же озадачены оказались и представители городских властей, по долгу службы обследовавшие обнаруженный лесничим труп. Причина преступления осталась для них загадкой. Выяснили лишь, что все тело, и особенно спину, Кончиты покрывают многочисленные ссадины, нанесенные тонким продолговатым предметом. Однако причиной смерти стали не они, а колото-резаная рана в области сердца.