Ты не мой Boy 2 - Янка Рам
Это ещё кто?! Ты же сразу уехала! Кто может тебя встречать?!
Нет, так ёбнуться можно…
Сжимаю переносицу.
Ну, давай, подойди, Корниенко! Слабо? Да. Блять…
— Могу дождаться… — держит она дверь. — Нет?
Спотыкается на последнем слове, бросая на меня взгляд.
Вряд ли я узнаваем в темноте, в чёрной куртке, с капюшоном, скрывающим глаза и бросающим тень на лицо. Это просто огонёк сигареты привлёк её взгляд.
Полина уходит. Дверь закрывается.
А я продолжаю курить. Жму пальцем на наушник. Тихо играет музыка:
«Скажи как мне жить, если нет стимула?.. И как творить, если муза покинула?..».
Злюсь. Выключаю.
Ну что тебе надо от неё, Корниенко?
Чтобы простила?
Ну, простит…
Дальше что?
Дальше никаких картинок у меня про нас нет. Кроме вот той, где мы сидим на коврике в пороге. И просто… есть друг у друга.
Нет, вру…
А ещё мы занимаемся любовью. Не про секс, а про близость. И наши губы дрожат, едва касаясь друг друга…
Достаю следующую сигарету. Выкуриваю уже чуть медленнее и спокойнее.
Ещё посижу… Смотрю на тусклый свет в окне их с Милой комнаты.
Вспоминаю… там двухъярусная кровать и один стол на двоих. Ещё шкаф. Всё. Комнатка совсем маленькая. Там уютно и всё в лимонных тонах.
А у меня дома комната огромная… Метров пятьдесят. В выделенными зонами, дизайнерским ремонтом в стиле темно-синей клетки и выходом на солярий. Ну только я уже полгода там не был.
И ей в своей крохотной комнате, которую она делит с сестрой, явно уютнее, чем мне в моей.
Вот такие уравнения…
Сигареты пора менять на более крепкие. Этих уже не хватает, чтобы насытить.
Дергаюсь от звука шагов по снегу сзади.
Опираясь на спинку лавочки поясницей, рядом встаёт капитан. Мы касаемся рукавами курток. Только я лицом к их окнам, а он встает спиной.
— Ну и как это называется, Корниенко? — прикуривает сигарету.
— Проеб? — равнодушно пожимаю плечами.
— Что ты здесь делаешь?
— Курю…
Набирает на телефоне дежурного.
— Лейтенант Дугин, а у тебя все бойцы на месте? Мхм… А Корниенко? Спит? Нет, будить не надо. Пусть… спит.
Задумчиво курит.
— И ведь не отчислят же тебя, засранца, за самоволку.
— Не отчислят.
— Зачем ты это делаешь?
— Что конкретно?
— Вот клоунада твоя вся.
— Если бы кто знал, сколько раз я не шутил, когда шутил, вряд ли бы я прославился как клоун.
— Во-о-от… За это я вас придурков и на дух не переношу. Был у меня такой один. Весёлый… Весь взвод веселил. А потом по тихой грусти вскрылся в душе. Его конечно откачали потом в скорой. Но столько он людей подставил, страшно сказать. Такого звездопада я больше не видел. Поэтому клоуны — в цирковое!
— Я не вскроюсь, обещаю. Это слишком облегчит жизнь некоторым тварям.
— Завтра любому из вас автомат в руки дадут и боевую задачу исполнять отправят. И там сбоев психики быть не должно, понял? Ты как присягу-то принимать собираешься, боец?
— Не хочу… — признаюсь я.
— Беги, пока можно.
— Нельзя.
— Ясно… Ну, поехали, придурошный.
— Куда?
— В училище отвезу.
— Да вызовите патруль, сдайте и все…
— Патруль — это «прощание Славянки» с новым годом. А я хочу, чтобы тебя отпустили на праздники. Ты дочь мою сегодня спас.
Стреляет сигаретой в темноту.
— Бегом, курсант! И это единственная поблажка, других не будет. Так что давай без проёбов.
Его машина припаркована дальше.
Иду следом, выходим на свет, оглядываюсь последний раз на окно Полины.
И замечаю силуэт на балконе. Встречаемся взглядами.
Холодный воздух выходит из моих лёгких паром, мешая смотреть на неё. Не дышу.
— Па-а-ап?! — переводит она взгляд дальше.
— Корниенко, иди-иди… — отдаёт он мне в руки ключи.
Объясняет ей, что вернётся через час.
Не чувствую ни ее взгляда, ни ее внимания. Совсем.
Я теперь — человек-невидимка?
Глава 4 — Не мой бой
Мила давно проснулась и ходит кругами.
А я отсыпаюсь за всю поездку. И наверное уже обед. А глаза не открываются.
— Не буди Полю! — слышу периодически мамин голос.
Милка шуршит рядышком. И, видимо, не выдержав, тихо забирается мне на спину. Заглядывает в лицо, оттягивает вверх пальцем мне веко.
— Поля…
— Мил… — зажмурившись, отворачиваю лицо в другую сторону.
— Вот, что нашла… — что-то с тихим металлическим стуком сыпется на подушку.
Приоткрываю глаза. И не сразу понимаю, что это за серебристые штуки.
Фокусируюсь, отрывая лицо от подушки.
Так это же…
Вот из губы серьга… Вот из брови…
— Где ты их взяла?!
— Лопатой снег копала у лавочки.
Присаживаюсь, с тяжёлым сердцем разглядываю его побрякушки.
В груди все также висит камнем. Обиды нет…
Есть какое-то оглушающее чувство растерянности, словно сбили бейсбольной битой на первой попытке взлететь, когда только захлебнулся от чувства полета. И от удара — контузило.
Трогаю металлические острые пики. Я их целовала…
Зачем ты снял их? Зачем оставил тут?
Как будто жертвоприношение…
Мне?
Зря… Нет, Денис… Этого теперь недостаточно.
И прийти тут посидеть в темноте — недостаточно тоже.
Достаю ватный диск и свои духи. Аккуратно и дотошно протираю его пирсинг. Убираю в шкатулку.
— И чо теперь? — с любопытством заглядывает мне в лицо Милка. — Это Корниенки же штучки…
— Ничего. Пойдем завтракать.
Мама кормит нас кашей. Расспрашивает про поездку.
Не рассказываю про экскурсию в страну мумитроллей и поездку в аквапарк. Иначе Мила будет рыдать. Рассказываю только спортивно-соревновательную часть.
— А у вас как дела?
— А я на праздники в салон устроилась. Сейчас такой поток корпоративов… Заработаю хоть немного перед новым годом. Через час как раз поеду.
— А Мила с кем?
— Надеюсь, с тобой.
— Мам… Ну папа меня обещал взять на аэродром.
Смотрю на часы.
— Какой ещё аэродром?!
— У них сегодня прыжки с парашютом. Он мне обещал, что как только исполнится восемнадцать…
— С ума он сошел?! — бросает с грохотом ложку в раковину. — Это такая нагрузка на позвоночник! Нет!
— Все нормально с моим позвоночником! Тем более, я прыгаю с инструктором. И он принимает удар при приземлении.
— Да я вообще не понимаю, как его угораздило такое пообещать?
— Это был компромисс, мам. Или я сама или под его присмотром и с его инструктором.
— Шантажистка… Вот буду теперь переживать! Как работать?!
— Мам, там опытный десантник. У него больше тысячи прыжков.
— А если не раскроется?!
— Есть запасной… Прекрати.
— Нет, я сейчас отцу позвоню…
— Ну, позвони.
— Я тебя дома запру!
— А Поля по балконам сиганет, как прошлый раз! — заступается за меня сестра.
— Я этот балкон… — сердится мама. — Автогеном отрежу!
