Дениза Алистер - Любовь упрямцев

— Нет, я только придумала, что знаю его.

Ей был двадцать один год, когда они познакомились. В то время Адам работал в Агентстве международного развития вместе с Грингером, который очень высоко ценил молодого коллегу. Оценила по достоинству привлекательного мужчину и она, а вернее сказать, влюбилась без памяти. Дни, которые последовали за вечером знакомства, остались в памяти как стремительный водоворот любви и страсти.

Она влюблялась и до этого, но то, что девушка испытывала с Адамом, не шло ни в какое сравнение с предыдущими увлечениями. Наконец-то к ней пришла настоящая любовь!

Через месяц состоялась свадьба.

Какое-то время подруги ехали молча. Селма смотрела в окно автомобиля на проплывавшие мимо дома и прохожих. Красиво здесь, ничего не скажешь. С высокими современными зданиями соседствовали стройные мечети, приземистые пагоды и вычурные дома викторианской эпохи. Улицы утопали в пышной зелени.

— Ты завтракала сегодня? — спросила Зарема.

— Нет, не хотела портить себе аппетит, — ответила приятельница.

Да уж, не стоило наедаться, когда едешь на рынок, где придется дегустировать вкусные кушанья. Раз в проекте статья о местных продуктах и блюдах, необходимо для начала самой ознакомиться с особенностями экзотической кухни. Здешние базары просто ломились от всевозможных диковинных вкусностей. День обещал быть интересным.

Уставшая, полная впечатлений Селма возвращалась домой на такси, когда на улице уже начало смеркаться. Освещенные минареты красиво выделялись на фоне темного ночного неба, напоминая иллюстрацию из «Тысячи и одной ночи». Несмотря на усталость, настроение было приподнятым. Много интересного удалось увидеть. Много вкусного попробовать. Материал для статьи собран.

Большие ворота были открыты, и такси бесшумно проехало по аллее к главному входу дома. Она вышла из машины, расплатилась с водителем и поднялась по ступенькам открытой веранды. Ночной сторож мирно спал на своем тюфяке и даже не шевельнулся, когда молодая женщина открывала дверь.

В доме тихо. Отец улетел в Малайзию и должен вернуться только завтра. Без него здесь совсем пусто и одиноко. Включив настольные лампы в гостиной, Селма бросила сумочку и блокнот на диван. Надо еще немного поработать сегодня над своими записями, перед тем как лечь спать. Но сначала — душ.

Быстро прошла через холл в свою спальню, открыла дверь, включила свет и остолбенела. В комнате настоящий разгром: все ящики вынуты, одежда разбросана по полу. Двери в сад широко распахнуты, и белые кружевные занавески трепещут на ветру.

Такого в ее жизни еще не было. Какое-то время Селма стояла, не двигаясь, словно приросла к полу.

Грабители! — было первой мыслью. Неужели украдены деньги, драгоценности? Бриллиантовое колье мамы! О господи, только не это! Фамильное ожерелье передавалось от матери к дочери уже в течение нескольких поколений. Селма бросилась к туалетному столику, нашла шкатулку, обтянутую бархатом, и вытряхнула ее содержимое. Слава богу, колье на месте. Селма облегченно вздохнула.

Значит, не грабители? Но что же тогда искали здесь злоумышленники? Что им надо было в ее комнате? Ноги дрожали от страха, когда женщина осматривала свою спальню, пытаясь найти ключ к разгадке.

Что-то нужно предпринять. Но что? Позвонить кому-то? Вызвать полицию? Схватила трубку телефона. Гудков не было. Телефон не работал.

Боже, как страшно! А тут еще она почувствовала легкое движение за спиной. Резко обернулась, но в тот же момент сильные руки подняли ее и понесли…

2

Селму парализовало от страха. Немного опомнившись, она стала вырываться, но тщетно.

— Ни звука, или мы оба погибнем. — Приглушенный голос показался знакомым.

Адам, ты?! Она бы выкрикнула эти два слова, если бы похититель не прижал ее лицо к себе.

— Тише!

Грудь мужчины была теплой. На какое-то мгновение появилось странное чувство — будто ее однажды уже уносили таким же образом и тоже ночью.

Прижатая лицом к мускулистой груди, она хорошо слышала глухие удары сердца своего похитителя. Слегка закружилась голова от знакомого приятного мужского запаха, вытеснив на время все остальные ощущения.

Симмонс, а это, безусловно, был он, не церемонясь, втолкнул Селму на заднее сиденье автомобиля, стоявшего у веранды, сел рядом с ней и что-то быстро скомандовал водителю. Машина рванула с места и устремилась к воротам.

— Что все это значит, черт возьми! — Наконец Селма могла дать выход своему возмущению.

— Веди себя спокойно, — приказал Адам. — Позже.

— Что позже? Куда ты меня везешь? Что происходит, в конце концов?

В негодовании Селма резко повернулась к своему спутнику и встретила пристальный взгляд стальных серых глаз.

— Я сказал, успокойся. — Голос звучал подчеркнуто невозмутимо. — С тобой ничего не случится, если ты будешь вести себя нормально.

Ну как тут быть? По приказу — успокоиться? Сделать вид, что для нее ночное похищение в порядке вещей?

— Адам, ты в своем уме? — прошептала Селма, пытаясь передать всю меру своего возмущения.

Спутник ответил молчанием.

Ох, уж эта его манера высокомерного превосходства! Сноб несчастный! И все-таки раз он рядом — значит, бояться нечего. Практика прежних лет давала ей основание чувствовать себя и сейчас защищенной.

Главное — не нервничать. Да и много ли можно сделать в подобных обстоятельствах! Дать волю слезам? Глупо. Дать выход злости? Проще простого, но тоже не слишком умно.

Может быть, стоит осмыслить ситуацию?

Ему никто не давал права вести себя столь агрессивно. Это раз. Два: что-то заставило его идти на то, чтобы насильно увозить бывшую жену из дома бывшего тестя. Только вспомнить, во что превратилась ее комната! И еще неподвластное пониманию состояние отца — его тщательно скрываемая нервозность, его озабоченное лицо.

Что-то действительно случилось.

Может, это имеет отношение к сделке, которая вызывала у папы какие-то затруднения? Что он сказал о компании, с которой имел дело? «Нечистоплотная»! Не очень-то лестная характеристика делового партнера.

Но Адам-то здесь при чем? Он-то какое отношение имеет ко всему, что связано с отцом? Черт знает что! Ничего невозможно понять!

Страх сейчас одержал бы победу, если бы не злость. У отца трудности, но он молчит. Действительно, не стоит обременять проблемами «маленькую девочку». Единственная дочь в семье — навсегда ребенок. Отец с матерью и три старших брата обращались с ней как с принцессой — за ней до сих пор сохранилось это прозвище. Прекрасно, когда тебя так любят, так о тебе заботятся, но пора бы им и заметить, что они имеют дело уже с вполне взрослым человеком.