Дороти Уильямс - Ускользающий луч

— Знаю, — вздохнула Эмили. Обреченно махнув рукой, она заглянула в спальню и застенчиво улыбнулась Витторио. Одри отвернулась. Ее не интересовало, ответил ли тот на улыбку.

Тут Рико, словно он был глухим и не слышал из прихожей разговора матери и дочери, тревожно спросил:

— Одри здесь?

Отчим неуклюже выглянул из-за плеча матери. Румяное лицо коротышки отражало смесь волнения, гордости и глуповатого неверия в то, что в пятьдесят два года можно не только жениться по любви, но и получить в придачу красавицу-дочь. Рико поглядел на Одри сияющими глазами и без всякой нужды объявил:

— Мы пришли!

— Неужели? — огрызнулась Одри, но тут же улыбнулась, показывая, что сердится вовсе не на него, и подарила отчиму еще одну ласковую улыбку, зная его чувствительность. Она действительно любила Рико и сомневалась, что это чувство было бы более глубоким и искренним, будь он ей настоящим отцом.

Рико ответил ей восхищенной улыбкой и заглянул в спальню.

— Привет, Витторио, — поздоровался он и недоуменно уставился на его голую грудь и босые ноги. — Все в порядке?

— Хочешь спросить, не была ли твоя дочь у меня в спальне? — с насмешливой улыбкой осведомился Витторио. — Была. Но можешь не беспокоиться, — заверил он. — Я не пытался ее обольстить.

— Как будто вам это под силу… — огрызнулась Одри. Но это действительно ему под силу, огорченно подумала она. Господи, как ей хотелось, чтобы Витторио обольстил ее! Уж не догадывался ли он об этом ее желании?

— Перестаньте! — воскликнул отчим. — Я имел в виду другое!

— Значит, ты хотел, чтобы я обольстил ее? — Нет!

— Я догадываюсь, что ты не в восторге от перспективы жить бок о бок с двадцатидевятилетней старой девой… Ничего, тут очень кстати подворачивается этот долговязый малый.

— Витторио! — строго произнесла мать. — Не следует называть его так. Я уверена, что Пол очень милый человек… если узнать его как следует, — неуверенно добавила она.

— И вы до сих пор еще не узнали его? После стольких лет знакомства?

— Полутора, — с готовностью подсказала Одри, на самом деле желавшая, чтобы все как можно скорее замолчали. — Думаю, примерно столько же, сколько вы знакомы со своей стриптизершей.

— Стриптизершей?! — с ужасом воскликнула мать. — О, Витторио, нет… только не со стриптизершей!

— Стриптизершей со змеей, — ехидно уточнила Одри. — Я думаю, с питоном.

— С гадюкой, — буркнул Маричелли.

Удивленная прозвучавшим в голосе Витторио суховатым юмором, который не слишком вязался с его обликом, Одри быстро отвела взгляд, когда Маричелли насмешливо поглядел ей в глаза.

Если бы только знать, что он представляет собой как человек, беспомощно думала Одри. Тогда бы ей было легче разработать план действий. Но она не знала его. Более того, совершенно не понимала! Временами он был почти дружелюбен, а в следующую минуту мог замкнуться, уйти в свою скорлупу. Витторио пугал ее; даже грязная одежда не могла разрушить ореол элегантности и ауру значительности.

— С гадюкой? — еле слышно переспросила мать, переводя взгляд с одной на другого; затем она состроила недовольную гримасу и заявила: — Я иду спать!

Эмили взяла Рико под руку, и они удалились по коридору в свою комнату. До Одри доносились их тихие голоса. Возможно, они пытались убедить друг друга, что Витторио все же нравится их дочери. Ведь мать большую часть жизни провела в мире грез и считала, что все должны нравиться друг другу. На самом деле Витторио вовсе не нравился Одри… Она была влюблена в него. Впрочем, если бы он не заинтересовался этим участком, она смогла бы уехать, смогла бы постараться забыть… Одри не ожидала, что он отвергнет ее предложение, и рассчитывала… слишком на многое. Но если она уедет, не добившись его согласия…

Одри подняла глаза, увидела, что Витторио все еще насмешливо наблюдает за ней, и подарила ему гневный взгляд.

— Не обращайте внимания, Одри, — подбодрил он. — Смотрите на это как на закалку характера. Препятствия всегда закаляют характер.

— А это хорошо или плохо? — нахально спросила она.

— О, интересный вопрос! — Он поднялся и все с той же ненавистной ей насмешливой улыбкой подтолкнул Одри к выходу. — Кстати, ваша мать права. Мужчинам действительно нравятся длинноногие. — Прежде чем Одри успела открыть рот, он мягко, но решительно закрыл дверь перед ее носом.

— Откуда вы знаете? — раздраженно спросила она, но слишком тихо, чтобы Маричелли мог ее слышать. — Вы же замечаете только то, что случилось две тысячи лет назад… Мы поговорим завтра! — добавила она громче.

— Не стоит беспокоиться, — глухо прозвучало из-за двери. — Ответ будет прежний: нет.

— Но почему? — возопила Одри. Когда надежд на продолжение разговора не осталось, она уныло поплелась в свою комнату. — Почему? — спросила женщина в пустоту. — Неужели ему не все равно?

Но отступать она не собиралась — вернее, не могла себе этого позволить — и надеялась в конце концов взять упрямца измором. А там хоть потоп… лишь бы Маричелли не слишком быстро узнал, что именно она сделала.

С наслаждением сбросив туфли, Одри села на край кровати и начала растирать ноющие ступни. А завтра Рико обещал показать ей Ватикан. Отчим хотел, чтобы Одри полюбила этот город так, как любил его он сам, мечтал убедить ее переехать в Рим, чтобы они могли жить все вместе… Одри вздохнула. Она искренне любила отчима, но знала, что это чувство накладывает на того, кого любят, слишком большую ответственность.

Одри еле заметно улыбнулась, а затем нахмурилась, припомнив беседу с Витторио (вернее, свои слова, поскольку говорила она, а Витторио молча наблюдал), и мысленно произнесла молитву, чтобы он передумал. Тогда она могла бы вернуться домой и зажить привычной жизнью. Вернуться к Полу, еще раз вздохнула она. К Полу, который хотел жениться на ней. Но она не любила его. Пол принадлежал к числу тех высокомерных самцов, которые считают, что все должны плясать под их дудку.

Но она скучала по своим животным, и если Витторио не суждено войти в ее жизнь… Если он не даст согласия на аренду участка, то не будет никаких животных… ни убежища для диких, ни приюта для домашних, банковскую ссуду придется вернуть и все планы, мечты и надежды пойдут прахом. И только из-за того, что Витторио не может отвлечься от своих раскопок.

Мистер Халиган, фермер, у которого она прежде арендовала участок, умер, а его брат, ставший наследником, продал землю, не предупредив Одри. И все потому, что она сделала глупость и не настояла на заключении договора по всем правилам. Конечно, она не ожидала, что Смит умрет. Вероятно, не ожидал этого и сам Смит. Ему было лишь немного за пятьдесят.