На наших глазах - Валентина Хадсон
— Ну знаешь… — Арина осуждающе молчала. — Это просто невежливо. Что обо мне подумают, если я вот так возьму, и не приглашу его одного?..
Тоненький мостик надежды рушился на моих глазах.
— Конечно. Понимаю. Ладно, забей. Потерплю.
— Не грусти, мы заставим его петь в караоке. Ты на нём ещё отыграешься!
— Не сомневаюсь! И ты же знаешь, что я просто не умею грустить.
— Конечно, о великая и ужасная Елена!
— Не смей меня так называть!
Смеясь, мы распрощались. Вы не можете себе представить, как тяжело мне было смеяться.
Я не видела выходов. Ни одного. Как только мы с Сашей переступим порог Арининой квартиры, я потеряю и любимого человека, и брата, ничуть не менее любимого. И ничто на свете не может помешать этому исполниться. В отчаянии я слонялась по квартире в гордом одиночестве. В поисках идей я наткнулась на папин коллекционный виски и не придумала ничего лучше, чем выпить "чуть-чуть". После пятого глотка я заперлась в комнате и на всякий случай отключила мобильник. Спустя ещё пару минут в голове мелькнула отличная мысль: "единственный способ оставить брата дома — сделать что-нибудь с ним или с собой", но я не придала ей особого значения. А дальше — темнота. И только в конце — ледяной ветер в лицо, осколки под ногами и сильные руки, уносящие меня прочь. Отличное завершение вечера!
Надежда на то, что теперь вечеринка пройдёт без нас, погибла. Папа, провожая нас с Романом к машине, с улыбкой сообщил, что Арина ни в коем случае не хотела проводить свой день рождения со всеми, кроме меня, а потому перенесла её на сегодняшний вечер. Что может быть чудеснее, верно?..
Заставив себя обрадоваться, я упала на переднее сидение. При мысли о том, что теперь мне придётся даже в собственной комнате натягивать маску вселенского счастья, я едва не застонала. Роман, оказавшийся за рулём, как-то сразу и пристально на меня посмотрел.
— Можете не претворяться, что всё хорошо, Елена Владимировна, — вкрадчиво и мягко произнёс он. Несмотря на официальное обращение, эта фраза звучала очень тепло. Сочувствующе. — Хватит с нас притворства вашей семьи. Нам придётся много времени проводить вместе, поэтому давайте называть вещи своими именами и улыбаться только тогда, когда не хочется перерезать всем глотки.
Я растерялась. Несколько секунд смотрела на него, как нашкодившая малявка. Потом поняла, что он предлагает мне быть с ним настоящей. Впервые в жизни мне предложили довериться кому-то.
— Хорошо, — я искренне улыбнулась. — Только, пожалуйста, не называйте меня Еленой Владимировной. Никогда. Меня зовут Алёна, или Лёнка, и я действительно мечтаю перерезать всем глотки.
— В таком случае, встречная просьба, — он тоже улыбнулся. — Зови меня Ромой.
Только спустя пару минут, когда мы уже выехали из двора, я поняла, что мы вот так перешли на "ты" и рассмеялась.
3
Мой город не выглядит большим. Это не наша громыхающая столица, в которой на каждом шагу физически ощущаешь незримое присутствие всех пятнадцати миллионов жителей. В моём городе их всего пять. Но даже это совершенно незаметно. Может быть, всему виной малоэтажная застройка в центре и огромное количество парков и площадей? А может быть это всё люди, которых я никогда не встречала и вряд ли уже встречу, но которые выглядят так, будто знают меня всю жизнь? И я тоже их знаю.
Пробка — отличное место для размышлений. Рома… Ох, как же непривычно звучит! Рома, не спрашивая разрешения, подключил мой телефон к аудиосистеме и поставил на случайную перемотку все песни. Спустя пару аккордов мы хором взвыли: мои опасения оправдались полностью. Вот только вместо кантри мои плейлисты ломились от диско. Что может быть хуже диско?!
— Ты действительно это слушаешь?! — возмущённо поинтересовался мой телохранитель.
— Боже мой, конечно нет! — Я поскорее выключила этот ужас. — Мама или папа добрались до моих аудиозаписей и явно сочли их чересчур депрессивными. Так и есть, всё подчистили!
— Безобразие, — сочувственно откликнулся парень. — Теперь заново скачивать?
— Видимо… — я была поглощена удалением ненавистных треков. — Да сколько же их!
— И все лицензионные?
— Да! Все, до одной! Это сколько же денег нужно было потратить на такую ерунду?! Узнаю своих родителей…
— Не расстраивайся. Они ведь хотели как лучше.
Я тяжело вздохнула, на секунду остановившись.
— Ты прав. Я не могу их осуждать. Это ведь всё ради меня…
Я отвернулась к окну, чувствуя щекой пристальный взгляд. Без маски было неуютно, заготовленные оптимистичные фразы застревали в горле, а другие, способные передать моё состояние, никак не приходили в голову. Повисла неловкая тишина, и у нас даже не было музыки, чтобы её развеять.
— Может быть, включишь что-нибудь? — как-то слишком коряво спросила я. Парень перестал сверлить меня взглядом и потянулся за своим мобильником.
— Не обижайся, если такая музыка тебе не понравится, — улыбнулся он. Приятный женский голос, раздавшийся из динамиков, заставил меня вздрогнуть. Никогда в жизни не слышала ничего подобного.
— Это… Восхитительно! — выдавила я, жадно вслушиваясь. — Скинешь потом? Пожалуйста!
— Хорошо, конечно, — рассмеялся Рома. — Только прими мою заявку в друзья, ладно?
— Ой…
Я быстро проверила контакт. Действительно, Рома хотел добавить меня в друзья. Вот только фамилии его я не увидела. Надо будет потом разобраться.
— Готово, — сообщила я, повернувшись к нему. Он кивнул, о чём-то задумавшись. Девушка пела последний куплет, и весь утренний город за окном показался мне незнакомым.
Однако тёмно-кирпичное здание нашей школы я узнала бы, несмотря ни на что.
— Спасибо, что довёз, — поблагодарила я Рому, выходя из машины.
— Не за что, — он тоже вышел и теперь с интересом поглядывал на средневековую башенку в правом крыле школы. — А что там?
Я проследила за его взглядом и пожала плечами.
— Библиотека, вроде бы. Туда никого не пускают.
— Загадочно, — улыбнулся парень. — Я заберу тебя в четыре, идёт?
— Да, конечно. До встречи, — я почти наяву ощутила натяжение маски, когда мне приходилось улыбаться.
Пройдя по дорожке до школы, я оглянулась. Рома пристально смотрел мне вслед. Я решила не обращать на это внимания, и вошла в холл.
Охранник приветственно поинтересовался, как у меня дела. Я радостно пролепетала какую-то ерунду. Добравшись до гардероба, я набросила куртку на свой крючок и поздоровалась с Николь — той самой одноклассницей, у которой мы с Сашей проведём эти выходные.
Николь всегда была очень добра ко мне. Жаль, что у меня никогда не получалось отвечать ей тем же. Её родители уже очень давно не живут вместе: папа вернулся к себе на родину, в Штаты,
