Бетти Монт - Тихая гавань
— Простите, мистер Хейз, но опять звонит мисс Селлерс и настаивает на разговоре с вами. Это уже четвертый раз, никак не могу от нее избавиться.
— Вы выяснили, кто она такая? Она не сказала, о чем хочет со мной поговорить?
Голос миссис Райан не выражал никаких эмоций, когда она произнесла:
— Она говорит, что речь идет о вашей матери, сэр.
Лоренс замер, его лицо побледнело и сделалось неподвижным. На несколько мгновений воцарилось молчание. Он слышал тиканье часов на своем запястье, воркование голубей на карнизе, дыхание весеннего ветра с реки.
Когда он наконец заговорил, голос его звучал хрипло:
— Моя мать умерла. Вы отлично это знаете! Не представляю, чего добивается эта женщина, но разговаривать с ней я не намерен — ни сейчас, ни впредь. Повесьте трубку и распорядитесь, чтобы на коммутаторе больше не принимали звонков от мисс Селлерс.
Швырнув трубку, он откинулся на спинку кресла, вытянул перед собой руки на полированной поверхности стола и невидящим взглядом уставился в пространство.
Ему показалось, что галстук завязан слишком туго — вдруг стало трудно дышать. Он рывком ослабил узел и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Никто не упоминал при нем о матери с тех пор, как Она исчезла из его жизни — Лоренсу тогда было десять лет. Все эти годы он даже не думал о ней. А сейчас ему тем более нет до нее никакого дела.
Чего добивается эта женщина, как ее… Селлерс? Не вознамерилась ли шантажировать его? Может, попросить миссис Райан позвонить в полицию? Или в фирму, услугами которой он пользовался, когда ему нужно было проверить подозрительных клиентов? Он без труда сможет узнать об этой Селлерс все: начиная с того, где она родилась, и заканчивая тем, сколько сахару кладет в кофе. Но к чему зря тратить деньги и время? Все равно она не сможет причинить ему никакого вреда.
Или сможет? От женщин всегда следует ждать неприятностей, мрачно подумал Лоренс. Даже такие практичные и рассудительные, как Ванесса, делают порой глупости — например, едят сыр, имея на него аллергию.
А миссис Райан, несмотря на то что он платит ей очень высокую зарплату, готова вцепиться в него, стоит только заикнуться, что следует нанять сиделку для матери или поместить ту в дом престарелых, где старушке будет обеспечен круглосуточный уход. Женщины могут быть семи пядей во лбу, могут рассуждать спокойно и здраво, но последнее слово всегда будет за их сердцем, а не разумом.
Лоренс почувствовал странную сухость во рту. Ему необходимо было выпить. Встав, он направился к тщательно замаскированному в обитой дубовыми панелями стене бару. Открыв его, выбрал бокал, налил на палец солодового виски, бросил кубики льда и вернулся к столу.
Лоренс редко пил до вечера — разве что бокал-другой вина за ланчем. Откинувшись на спинку кресла, он сделал глоток. Ему следует выбросить из головы эту глупую историю и вернуться к работе. У него есть еще тридцать минут. Если никто больше не помешает, он сможет прочесть отчет до встречи с Джарвисом. Допив виски, Лоренс вновь сосредоточился на убористо отпечатанных страницах. Когда он дочитывал последнюю, за дверью раздался возмутительный шум. Нахмурившись, он поднял глаза. Что там еще?!
Кто-то кричал, и секундой позже он с изумлением узнал голос миссис Райан. Никогда прежде он не слышал, чтобы она так вопила!
— Нет, он не желает вас видеть! Послушайте, мне очень жаль… Туда нельзя! Остановитесь!..
Дверь распахнулась, и в его кабинет ввалилось несколько тел. Точнее, тел было три. Миссис Райан. Ее полоумная помощница. И третья женщина, которая прокатилась по полу клубком рук, ног и золотисто-каштановых волос и закончила свой путь поблизости от него.
Лоренс был так потрясен, что не мог даже пошевелиться. Он сидел, тупо уставившись на нее.
Вцепившись в стул, чтобы сохранить равновесие, миссис Райан разразилась сбивчивыми оправданиями сквозь подступавшие слезы:
— Я говорила ей… не пускала… Она смела меня с пути. Простите, я сделала все, что могла… Она не желала ничего слушать…
Ее помощница в панике ретировалась, издавая придушенные всхлипы. Но Лоренс не обратил на это внимания, поскольку все оно было приковано к третьей особе, ворвавшейся в его кабинет.
Она валялась у него в ногах — в буквальном смысле слова, поскольку внезапно подползла и словно клещами вцепилась руками в его туфли.
— Я не уйду, пока вы меня не выслушаете!
Лоренс поднял взгляд на миссис Райан.
— Если не ошибаюсь, это та самая мисс Селлерс?
— Мэй Селлерс, — сказала девушка, не отрывая от его лица слегка раскосых ореховых глаз. — Пожалуйста, мистер Хейз, уделите мне пять минут! Это все, о чем я прошу. В противном случае я отсюда не уйду.
— Вызовите охрану миссис Райан, — бесстрастно распорядился Лоренс.
Секретарша сглотнула и направилась в приемную.
— Вы можете встать, — сказал он затем девушке. — Я все равно вас не слушаю. Если через минуту вы не уйдете, мои охранники вынесут вас. И оставьте в покое мои ноги! — Лоренс не мог сдвинуться с места — не тащить же ее за собой по полу!
Она убрала руки с его туфель, но тут же обхватила колени.
— Почему вы не хотите меня выслушать?
— До чего же вы назойливы! Отстаньте от меня, слышите? Вы просто смешны — это ведь не телевизионная мыльная опера. Это реальная жизнь, и у вас могут быть серьезные неприятности. Я могу упрятать вас в тюрьму за насильственное вторжение и нападение с применением физической силы!
— У меня известия от вашей матери! — воскликнула она, не обращая внимания на угрозы.
— Моя мать умерла!
Лоренс уже слышал поспешные шаги охранников в коридоре, ведущем от лифта. Слава Богу, они скоро положат конец безобразной сцене!
— Нет, это не так, она жива. — Девушка нахмурившись покачала головой. — Вы ведь и сами не верите тому, что говорите, правда?
Она подняла к нему обрамленное рыжеватыми локонами сердцевидное личико, казавшееся раздражающе детским с этими широко распахнутыми сияющими глазами, маленьким носом и большим красиво очерченным ртом. Ее нельзя было назвать красивой, но она обладала какой-то странной притягательностью. Конечно, это не его тип — Лоренс предпочитал элегантную холодноватую женскую красоту, — но нетрудно было представить, что юноши ее возраста находят девушку восхитительной.
— Моя мать умерла, — повторил он с каменным выражением лица.
— Так сказал ваш отец? И все это время вы верили, что она… О, это ужасно!
На ее глаза навернулись слезы, и одна из них уже поползла вниз по щеке. Лоренс с недоверием наблюдал за ней.
— Прекратите! — выпалил он. — Вам-то что оплакивать?
