Люси Гордон - Море, остров, девушка...
Неуклюжая. Она сама это сказала.
После ужина мужчины уединились в кабинете.
— Я так понимаю, дела плохи? — ворчал Эймос.
— Не только для меня, — бросил Дариус. — Глобальный кризис, ты разве не слышал?
— Некоторые переносят его гораздо лучше других. Кстати, насчет того контракта, над которым ты бился. Я учил тебя, какие условия следует выдвинуть, чтобы выиграть дело. И если бы ты послушался меня, то…
— Но они порядочные люди, — возразил Дариус. — Они ничего не смыслят в бизнесе.
— Тем лучше. Ты бы повернул все в свою пользу, и они не узнали бы ничего, пока не стало слишком поздно. Ты слишком мягок, в этом твоя проблема.
Дариус поморщился. В мире денег его репутация была весьма далека от мягкой. Холодный, непоколебимый, жаждущий власти — вот что о нем говорили. Но он не позволял себе наживаться на беззащитных и невинных людях, за что и поплатился. Чего никогда не произошло бы с его отцом.
— Но еще не поздно, — заявил Эймос уже спокойнее. — Теперь ты здесь, и я готов помочь.
— Я надеялся на это, — тихо ответил Дариус.
— Ты не всегда следовал моим советам, но, может, сейчас удосужишься принять один. И первый вопрос: что ты собираешься делать с Морганом Рэнсингом?
— Должен тебе сказать…
— До меня доходили неприятные слухи, что у него есть какой-то остров у южного побережья Англии. Говорят, он хочет использовать его, чтобы покрыть долги. Я предупреждаю тебя: не связывайся с этим. Даже не думай. Что нужно сделать, так…
— Слишком поздно, — прорычал Дариус. — Херрингдин уже мой.
— Что? Ты согласился на это?
— Нет, мне не оставили выбора, — отрезал Дариус. — Рэнсинг исчез. Затем я получил документы по передаче острова в мою собственность. Его телефон не отвечает, дом пуст. Никто не знает, где он. Я могу или принять остров, или уйти ни с чем.
— Но проблем может оказаться гораздо больше, чем он того стоит, — быстро возразил Эймос.
— Вынужден с тобой согласиться.
— Ты уже что-то знаешь?
— Немного. Мне нужно вернуться и лучше все изучить.
— И ты рассчитываешь, что это поможет тебе выплатить долги?
— Не знаю. Но я мог бы выкарабкаться, получив единовременное вливание денег.
— Имеешь в виду меня?
— Ну, ты всегда говорил, что выступаешь за ограничение кредита.
— Да, потому что я умею обращаться с деньгами.
— Как узник, который использует любую возможность сбежать, — улыбнулся Дариус.
— Именно. Вот почему я поселился здесь.
Эймос открыл дверь, ведущую на балкон, с которого открывался вид на мерцающий в темноте залив.
— Я однажды говорил с журналисткой, — припомнил он. — Она задала мне массу идиотских вопросов. Почему я решил жить в Монте-Карло — из-за низких налогов или по другой причине? Я привел ее сюда и трогательно поведал о том, что вижу перед собой.
— Хотелось бы мне это услышать.
Эймос усмехнулся:
— Ты бы мной гордился. Глупая женщина сразу же клюнула на это. Потом она написала какую-то ерунду. Оказывается, я человек, ценящий красоту и покой. Как будто меня волнуют такие пустяки.
— Некоторые действительно ценят это, — пробормотал Дариус.
— Некоторые просто дураки, — отрезал Эймос. — Мне будет жаль, если ты окажешься одним из них. Ты навлек на себя беду, и тебе нужен я, чтобы выбраться.
— Две фирмы, с которыми я сотрудничал, обанкротились, задолжав мне деньги, — угрюмо сказал Дариус. — Едва ли я сам виноват в своих бедах.
— Но ты поступил еще хуже, отдав Мэри все, что она просила.
— Это было до кризиса. Тогда я мог себе это позволить.
— Но ты остался без возможности маневра, без шанса забрать что-либо обратно. Ты забыл все мои уроки и теперь хочешь, чтобы я вложил в дело честно заработанные мною деньги.
— Значит, ты не поможешь мне?
— Я этого не говорил, но нам предстоит кое-что обсудить. Не сейчас. Позже.
— Вложит мой отец в меня деньги или нет? — сквозь зубы процедил Дариус.
— Не дави на меня.
— Я вынужден. Мне необходимо быстро принимать решения.
— Хорошо. Предлагаю рассмотреть отличный вариант. Богатая жена — вот что тебе нужно. Девушка с весьма солидным приданым.
— О ком ты, черт возьми, говоришь?
— О Фрее. Она моя падчерица, и я хочу, чтобы она стала членом нашей семьи.
Дариус уставился на отца. В ушах шумело, и где-то в памяти всплыли слова Фреи, сказанные по дороге из аэропорта: «У твоего отца какие-то безумные идеи. Нужно, чтобы кто-то отговорил его».
В подробности она не вдавалась, но теперь Дариусу все стало ясно.
— Почему нет? — тепло произнес Эймос. — Она тебе понравилась. Вы с ней смеялись за ужином.
— Да, понравилась, причем настолько, что я не смогу оскорбить ее таким предложением, даже если она согласится, чего Фрея, слава богу, не сделает. Неужели ты думаешь, что я выполню твои требования? Если у меня что и осталось, так это моя независимость, и от нее я не откажусь.
— Ты слишком дорого заплатишь за нее. И не вини меня, когда обанкротишься.
Дариус холодно улыбнулся:
— Я запомню.
Он повернулся и вышел, поборов желание хлопнуть дверью. Через час Дариус уехал.
Глава 2
Сильный шторм обрушился на Херрингдин, поэтому никто не удивился появлению спасателей. Небольшая толпа собралась на причале, чтобы посмотреть, как они уходят в море, и еще больше людей чуть позже наблюдало за их возвращением.
Вскоре спасенные оказались на берегу, в машине скорой помощи.
Харриет достала телефон, набрала номер и торопливо заговорила:
— Он в порядке? Хорошо. Я скоро буду.
Покончив с отчетами, она быстро ушла. За ней последовали Уолтер и Саймон, ее друзья из команды спасателей.
— Эй, Харри, — позвал Уолтер. — Ты взволнованно говорила по телефону. Кто-то болен?
— Нет, я всего лишь проверяла, как там Фантом. Я попросила соседку присмотреть за ним. Она обещала, что он будет в безопасности.
— В безопасности? Почему вдруг? Раньше ты никогда не волновалась.
— Раньше у меня и причин не было. Но теперь я беспокоюсь. Он очень влиятельный человек.
— Кто?
Харриет достала из кармана газетную вырезку и протянула ее Уолтеру.
— «Дариус Фэлкон, — прочитал он. — Преуспевающий предприниматель, опытный манипулятор. Финансовый мир сгорает от любопытства, сможет ли он предотвратить катастрофу…» — Уолтер опустил листок. — И как эта важная персона узнала о Фантоме?
— Мистер Фэлкон купил наш остров. У Рэнсинга были проблемы с деньгами, и он решил их, продав Херрингдин.
Саймон выругался:
