Юлия Шолох - Жених (СИ)
Ну, час возмездия пробил. Кто долго ждёт, тот свое получает!
— Сам теряюсь с ответом, — процедил он с таким видом, будто мы оба не в курсе, по какой причине тут устроили сборище.
— Ну что же вы, Даск, не разочаровывайте меня, поищите ответ.
— Если желаете.
Он округлил глаза и оглянулся, бегая взглядом по полу, словно что-то потерял.
Захотелось ногой топнуть, как в детстве.
— Раз уж вы так нерасторопны, не стану скрывать — сегодняшний бал созван для того, чтобы найти мне достойного спутника жизни.
Ну, что ты на это скажешь? Я замерла в предвкушении.
— О, — он растерялся. — Надеюсь, ты не ждешь от меня желания поучаствовать в неравной и беспощадной борьбе за твою руку?
— Что-о?!
Он поклонился, издевается ещё!
— Прошу прощения, если ввел в заблуждение относительно причины своего здесь пребывания. Я не намерен на тебе жениться.
— Конечно, не намерен! Ты ещё мальчишка. Кто за тебя выйдет замуж?
— Помилуйте, ваше высочество, Мариетта Шатене. Я старше вас на два года.
— Кроме того, ты младший принц и не будешь королем. Твой удел как раз удачно жениться, чтобы возглавить другое королевство. На это весь расчет, да?
От моих щёк отхлынула кровь.
— На это был ваш расчет… с самого начала? Да? Ещё с детства?
Он стал как статуя бледный, глаза снова горят от злости и бешенства. Но больше ничего.
— Ты несправедлива, — процедил Даск. — Кроме того, я не могу участвовать… во всем этом фарсе.
— Почему это?
— Я знаешь ли, в некотором роде уже женат.
Кровь отхлынула от щек. Потом я попятилась, сама того не замечая. Даск стоял на месте, прищурившись, смотрел на меня и, наверное, злорадствовал.
Он женат…
Я развернулась и побежала прочь. Из зала, от женихов, от всего этого. Добралась до комнаты, заперла дверь и упала на кровать.
Дура набитая! Поиздевалась она! Поставила выскочку на место!
Я не знаю, почему так сильно рыдала. Уже три года, как я распрощалась и ним, и с его многочисленным добродушным семейством, с милой Лизи-хохотушкой. Я забыла о них раз и навсегда! Хотя непросто пришлось, особенно с Колетт. Вероятно, тогда впервые я применила свою королевскую власть, принуждая ее замолчать, потому что слушать её стенания о том, что мы глупые дети и нельзя так глупо ссориться и расставаться, нужно забыть и быть счастливыми, просто выбешивали!
Тогда, после нескольких дней проливных слез, которых от стенаний леди становилось только больше, я встала, вытерла щеки и сказала ей:
— Если я еще раз услышу о существовании этого подлеца, не говоря уже о его многочисленных, на твой вкус, положительных качествах, я отправлю тебя в вечную ссылку. Клянусь!
Тогда она замолчала, только головой качая. Седая прядь выбилась и закрывала уставшие красные глаза.
— Глупая девочка. Глупая, маленькая девчонка, — прошептала Колетт. Жалела меня. Она всегда меня жалела!
Но зато с тех пор всё было нормально. Тихо, мирно, спокойно. И было бы так и впредь, не случилось необходимости выходить замуж.
Но нет же — ему нужно было все испортить. Явиться сюда… жениться! Сердце снова заколотилось. Он женат. На ком? На какой-нибудь милой принцессе, которая не топает ногами и не визжит во все горло? Которая вместо того, чтобы задирать нос, сама затаскивает его в темные углы и целует?
Всё, хватит! Нельзя снова рыдать. В дверь уже исступленно колотила перепуганная Колетт. Моя угроза за давностью лет себя исчерпала, поэтому я прощу ей её глупую попытку… не знаю уж, чего она там хотела добиться, когда приглашала Даска, но лучше всего показать ей, что мне всё равно. Иначе придется пройти заново через круги ада, которые уже были пройдены три года назад.
— Да? — я открыла дверь, как ни в чем не бывало.
Колетт стремительно ворвалась, её перьевой веер сиротливо болтался на поясе.
— Что случилось, Мариетта?
— Ничего.
— Как?!
— Я решила несколько минут отдохнуть. Туфли жмут, пришлось найти другие.
— Самой? Но как же! Слуги шепчутся, что ты летела, красная, зареванная и ничего перед собой не видела.
— Вот ещё! — нахмурилась я. Слуги, они всегда всё видят и знают, от них не скроешься, но если делать вид, что это враньё, что они могут поделать? Пусть шепчутся за спиной, главное, не в глаза. — Просто нога болела. Кто угодно бы зарыдал, когда порвалась мозоль.
Я не удержалась и всхлипнула.
— Правда, мозоль? — она подняла брови.
— Всё уже в порядке, пойдёмте-ка обратно!
Я подцепила Колетт под локоть и практически потащила обратно в бальный зал. Если не смешаться с толпой, она не отстанет, а я пока не знаю, что делать дальше.
Рыжая скотина!
— А что же Даск? — не сдержалась Колетт. Тут же исправилась: — Как поживает? Столько лет мы о нем не слышали.
— Прекрасно поживает. Он женат. — Ответила я сквозь зубы, не замедляя шага.
Она сглотнула.
— Бог мой, но как же это так?.. Не думала, что он женится… Так быстро. Что сможет так быстро забыть… Хотя, ты сама виновата, он с тебя пылинки разве что не сдувал, а ты всё выкаблучивалась, вот и рез…
— Колетт! Хватит с меня выдумок про большую любовь! — Я остановилась, потому что меня затрясло. Колетт всегда намекала, что он в меня влюблен, но с чего она взяла? Он не пытался говорить мне комплименты, как сделали бы те, кто хотел подобраться ближе. Не дарил подарков, только дразнил всё время да высмеивал! И Колетт не знала, в каком виде я его застукала в тот вечер.
А может, и знала! Я отмахнулась. Какая разница. Какая теперь разница?!
— Мне так жаль, милая, — смотрите-ка, в глазах у Колетт слёзы. Неужели она действительно думает, будто меня задевает, что Рыжий бес женился? Да плевать мне!
— Я, конечно, крайне признательна, что вас волнует мое самочувствие. — Сквозь зубы сообщила я. — Но куда важней вопрос моего замужества. Кажется, вы забыли, зачем собрали все это высокое общество!
— Тс-с-с…
— Ваше высочество?
Скала собственной персоной. Не теряет хватки, вырос, как из-под земли, в своих обтягивающих штанах и прекрасно сидящем камзоле.
— Мы уже думали, что лишились вашего общества. Позвольте вас пригласить на следующий танец. — Пробасил он. К счастью, любимую лошадь в своём приглашении он не упомянул ни разу.
— Конечно! — улыбка вернулась на моё лицо. — Разве может хрупкая девушка отказать такому великану в крошечной просьбе?
— Надеюсь, что и во многом другом она мне не откажет.
Он наклонился и поцеловал мне руку, при этом умудрившись её обслюнявить. Было неприятно — словно слизью холодной мазнули.
— Ах, ваше величество, вы сами знаете, что чувство ответственности за свой народ не всегда позволяет следовать другим, более нежным чувствам. — Опустила я глаза. Мне было неприятно то, как крепко он сжимает мою ладонь, пока ведет к залу. Там, пережидая последние мгновения текущего танца, я осмотрелась. Ничего рыжего, ни единого отблеска.
