Чарлин Сэндс - Тайный любовник
— Теперь ты меня не знаешь, Тони. — Рена гордо вскинула голову. — И если ты хочешь попросить прощения за Дэвида, чтобы облегчить свою совесть, зря теряешь время.
Глаза Тони сузились, лицо стало холодным.
— Моя совесть чиста, Рена. Но я действительно хочу поговорить о твоем муже.
Рена опять посмотрела на часы. Опаздывать на встречу в банке нехорошо. С другой стороны, ей стало любопытно.
— Что ты хочешь сказать мне о Дэвиде?
— Поужинай со мной.
У нее совсем не оставалось времени, и она сдалась:
— Хорошо.
— Я заеду за тобой в восемь.
— Отлично. А теперь я могу показаться грубой, но мне действительно надо бежать.
Тони коротко кивнул в знак согласия и ушел. Рена испустила вздох облегчения. Ей очень не хотелось видеть его вечером и тем более сидеть за одним столом. Но его лицо выражало твердую решимость, и она поняла, что он не примет отказа. Да и времени на споры не было. Она обязательно должна попасть в банк.
— Не больше одного дела одновременно, — повторила она любимое изречение Дэвида, чтобы найти в себе силы сделать то, что ей предстояло.
У нее есть и другие причины для волнения, помимо ужина с Тони Карлино.
Тони выехал из Пурпурных Полей и направился к имению Карлино. Виноградники по обе стороны дороги укутывали землю зеленым покрывалом.
Он находился дома всего три месяца и еще не сориентировался, не успел понять, каково его место в Напе. Он вернулся, потому что его отец заболел. А теперь он, как старший сын, должен был взять на себя ответственность за бизнес, работать вместе с братьями. Отец ждал от него этого.
Тони вернулся в подходящий момент. Он чувствовал себя счастливым, прокладывая дорогу в спорте, пока авария и тяжелые травмы не вынудили его покинуть трассу. Возможно, так и должно было случиться, хотя Тони до самой смерти отца не представлял себе, что должен расстаться с гоночным автомобилем навсегда.
Впрочем, не совсем так.
Он заключил договора с несколькими компаниями, что было выгодно для их семейной фирмы. Имя Карлино стало синонимом победы, а люди любят приобщаться к победе. С тех пор жизнь Тони резко изменилась. А теперь ему предстояло взять на себя заботы о вдове и ребенке.
Готов ли он к этому?
Он хотел подумать и разобраться в ситуации. Он ни на минуту не забывал данное Дэвиду обещание, но вынужден был признать, хотя бы самому себе, что в одном Рена оказалась права: если бы Тони не приехал и не возобновил дружбу с Дэвидом, тот был бы сегодня жив.
У подъезда дома Карлино Тони встретил Джо. Вечный оптимист в очках в роговой оправе, он весело хлопнул брата по спине:
— У тебя такой вид, будто ты встретил привидение.
В каком-то смысле дело обстояло именно так. Воспоминание о трагической гибели Дэвида преследовало его всю дорогу от Пурпурных Полей.
Был чудный солнечный летний день. В такие моменты радуешься, что живешь на свете. Тони вспомнил, что именно эта мысль мелькнула у него в голове за миг до того, как он увидел, как разбился автомобиль Дэвида.
И он, не успев толком понять, что произошло, уже сидел рядом с Дэвидом в машине скорой помощи.
— Мне кажется, она беременна, — с трудом прошептал Дэвид.
— Молчи, пожалуйста. Береги силы.
Но Дэвид не внял мольбе друга. Он продолжал говорить так тихо, что Тони с трудом слышал его:
— Она не пьет вина…
Тони понял, что это значит: виноделы пьют вино как воду. То, что Дэвид мог связно мыслить, зажгло в душе Тони лучик надежды. Но физически Дэвид был так слаб, так беспомощен.
— Тони, — прошептал он.
— Я здесь.
Он понимал, что Дэвид хочет попросить его о чем-то важном.
— Не оставляй ее. Она заслуживает безбедной жизни. Обещай, что позаботишься о ней. И о нашем ребенке.
— Обещаю, Дэвид. Я позабочусь о Рене, — произнес в ответ Тони, глядя в угасающие глаза друга.
— Женись на ней. — Дэвид тронул руку Тони. — Обещай мне и это.
Тони не колебался. Он сжал руку Дэвида и сказал:
— Я женюсь на ней.
Дэвид едва заметно кивнул и закрыл глаза:
— Скажи ей, что я люблю ее.
— Держись, друг. Она сейчас приедет. Ты сможешь сказать ей это сам.
Как только Рена добралась до больницы, она тут же бросилась к мужу. Им хватило времени произнести слова прощания. В это время Тони стоял в стороне, чтобы не мешать им.
Потом Рена долго и горько плакала. Ее отчаянные рыдания проникали в самую глубину души Тони. Он никогда раньше не видел, чтобы женщина так отдавалась горю.
Тони усилием воли прогнал воспоминания о безрадостном прошлом, посмотрел на брата и произнес:
— Сегодня я видел Рену.
Джо понимающе кивнул.
— Вот почему у тебя такой затравленный вид. Ты думаешь и о Дэвиде тоже? — спросил он с неподдельным участием.
— Да. Я, в общем, никогда не перестаю о нем думать. Я автогонщик. Риск — моя профессия. А разбился он.
— Каждый день кто-нибудь погибает в автокатастрофах, — заметил Джо и тут же осекся. Цинизм был ему несвойствен. — Извини. Я не хотел казаться жестоким. Но ведь ты не подталкивал его к тому, чтобы он сел за руль. Это был просто несчастный случай.
— Хотел бы я, чтобы Рена думала так же. Это очень упростило бы дело.
— Значит, сегодня все прошло не так, как надо?
Тони пожал плечами:
— Она меня прогнала, но прежде я взял с нее обещание со мной поужинать.
— Ты сделал первый шаг. Дальше будет проще.
Тони задумчиво почесал подбородок:
— Сомневаюсь. Рена горда и упряма.
— Я тебя понимаю. Я получил урок касательно противоположного пола. И хватит с меня.
Тони искоса посмотрел на брата:
— Шейла была тебе хорошей учительницей, правда?
Джо вздохнул:
— Да, но я это пережил.
Нью-йоркская красавица, работавшая секретарем у Джо, играла им, как кошка с мышкой, почти склонила к браку, но прогнала, как только на горизонте появился более богатый жених. Она вышла за человека в два раза старше ее, а Джо, обжегшись, теперь остерегался заводить серьезные отношения.
— Я еду в городскую контору, — сказал Джо, меняя тему. — Желаю успеха тебе с Реной сегодня.
— Спасибо. И, Джо, помалкивай.
Никому не обязательно знать, что он и Рена встречаются.
— Не бойся, брат. Я с тобой.
Рена остановила машину у ворот и стала разглядывать дом. Стены необходимо покрасить, а крыша нуждается в ремонте. Служебные постройки тоже знавали лучшие дни. Сад запущен. Но виноградники за домом по-прежнему дают лучший урожай в округе. И лучшие вина.
Это все, что у нее осталось.
— Что же мне теперь делать? — спросила она дрожащим голосом у самой себя.
