Ивонн Линдсей - Желая невозможного
Размышления Алексис прервал плач Руби. Она уже зевала и терла глазки испачканными печеньем кулачками. Алексис накормила малышку равиоли, затем вымыла ей ручки и умыла личико.
– По-моему, дорогая, половина твоего ужина только что осталась в раковине, – посмеялась Алексис. Она быстро вытерла личико Руби полотенцем и понесла ее в детскую.
Искупав девочку и сменив ей подгузник, Алексис надела на ребенка симпатичную пижамку и положила в кроватку. Она переживала, что Руби будет чувствовать себя неуютно на новом месте и начнет капризничать, но девочка уснула, едва ее головка коснулась подушки. Алексис включила радионяню. Она оставила одну рацию на столике рядом с кроваткой, пристегнула вторую к ремню на джинсах и вышла из детской.
В коридоре Алексис застыла в неуверенности: что делать дальше? Следует ли ей найти Рауля и потребовать объяснить его поведение и отношение к дочери, или же вести себя так, словно ничего не произошло? Алексис уже было собралась пойти и найти Рауля и поговорить с ним, но, вспомнив, как он ее встретил несколько часов назад, решила не осложнять и без того натянутые отношения и направилась к себе в комнату.
Дверь в гардеробную была открыта, и Алексис вошла внутрь. На одной стороне висели только плечики для одежды, на другой – женские платья. В воздухе все еще витал аромат любимых духов Бри. Алексис стало невыносимо жаль упрямого мужчину, который до сих пор не смог заставить себя убрать вещи умершей жены. Она вышла из гардеробной и закрыла дверь. Затем подошла к комоду у противоположной стены и проверила ящики. Они были пусты. Алексис разложила вещи и убрала чемодан в гардеробную.
Стук в дверь застал ее врасплох.
– Войдите! – крикнула она, и Рауль вошел в комнату.
Ее тело тут же дрожью отозвалось на его близость. Она жадно пробежалась взглядом по его телу, впитывая каждую деталь. Она до сих пор не верила, что перед ней тот же самый мужчина, с которым она познакомилась год назад. Хотя это ведь действительно другой человек. Он прошел через ад, напомнила она себе, и ей нужно быть с ним помягче, не судить слишком строго.
И несмотря на то что ее чувства к нему в течение этого дня менялись со скоростью калейдоскопа, одно оставалось неизменным: она его хотела.
– Я только собирался убедиться, что у тебя все в порядке, – сказал он, стараясь не смотреть ей в глаза.
Если честно, Алексис не знала, что на это ответить, поэтому только кивнула.
– Малышка уснула? С ней все в порядке?
– Да, я уложила ее недавно. Катерина сказала мне, что Руби спит до половины седьмого – семи, если ее не будить, так что, думаю, до утра она тебя не потревожит.
– Ты уверена, что с ней все в порядке? Ты здесь, она в детской.
– У меня есть вот это, – ответила Алексис, указав на радионяню у себя на поясе. – Как только она проснется, я обязательно услышу.
– А ты уверена, что эта штука работает?
– Ну, она была в упаковке, когда я ее нашла. Я поменяла батарейки, не волнуйся.
Рауль вздрогнул, и у Алексис ушло несколько секунд, чтобы понять причину этого. Конечно же они с Бри готовились к появлению малышки и покупали все необходимые вещи. Очевидно, Бри была последним человеком, прикасавшимся к рации.
– Все равно лучше купить новые батарейки. Замени эти, как только я куплю новые.
Алексис уже готова была вытянуться по стойке «смирно» и отдать ему честь, но подумала, что шутка будет неуместной. Все-таки он проявил хоть какую-то заботу. Хотя можно было бы обойтись без генеральских замашек.
– Что-нибудь еще? Знаешь, я могу приготовить для нас ужин. Руби уже поела, поэтому я могла бы быстренько что-нибудь сообразить. Присоединишься?
– Нет! – почти прокричал Рауль. – Не утруждай себя.
– Мне не трудно. Я могу готовить для нас. Если хочешь, я оставлю твою порцию в микроволновке.
Его плечи опустились, и он был готов согласиться, но внезапно передумал и сказал:
– Спасибо, нет.
– Ну, если передумаешь – присоединяйся. Мы сможем поболтать, расскажем друг другу последние новости. А может, ты присоединишься к нам за завтраком? Руби должна узнать тебя поближе. Тебе это тоже не помешает.
– Послушай, я понимаю, что для тебя все, что ты делаешь, кажется правильным. Но для меня ваше с Руби появление в моем доме вызвало затруднение, которого мне не удалось избежать. Не усложняй.
– Но…
– Алексис, никаких но. Я не шучу! Как только Катерине станет лучше, вы уедете, и все будет так, как и должно быть.
– Как должно быть? А ты знаешь, как все должно быть? Может, поделишься со мной этим сакраментальным знанием? А ты подумал, что сказала бы Бри, если бы узнала, что ты пытаешься отгородиться от родной дочери?
– Не смей, – задыхаясь, проговорил Рауль. – Не смей меня ни в чем обвинять, – сказал он, отступая на шаг назад. – Ты и понятия не имеешь… – Он запнулся. – Просто делай свою работу, Алексис. Точка.
Рауль развернулся и зашагал прочь. Алексис обняла себя за плечи. Ей нужно было успокоиться. Алексис знала, как сильно Рауль любил Бри. Неужели у него просто-напросто не осталось любви для ребенка?
Глава 3
Рауль проснулся задолго до рассвета. Он лежал в своей постели и думал о том, что этот дом больше не был его тихим убежищем. Уже ничто не напоминало здесь о прошлом. Алексис и Руби наполнили дом жизнью, и Раулю становилось все труднее находиться здесь, предаваясь воспоминаниям о Бри.
Они были здесь уже неделю. Все это время он старался проводить как можно меньше времени в доме и как можно больше – на винодельне.
Рауль потянулся. Надо было подниматься и идти на винодельню. Этой ночью он плохо спал. Так же плохо, как и в ту ночь, когда Алексис обвинила его в неуважении памяти Бри. Эти слова задели его за живое. Она не представляла, что ему приходилось переживать каждый раз, когда он смотрел на Руби – уменьшенную копию Бри. И если его сердце больше не сжималось от боли каждый раз, когда он видел ребенка, то со страхом он ничего поделать не мог. Что, если она заболеет или поранится, а он не сможет помочь? Еще одну потерю он не перенесет.
Рауль откинул одеяло, встал с кровати и направился в ванную. Пижамные штаны конечно же начали спадать. Он знал, что сильно похудел за последний год, и, пока он жил один, его это мало волновало.
Внезапно он услышал, как в детской что-то упало, потом послышался плач. Страх парализовал его. Когда Руби заплакала снова, Рауль со всех ног кинулся в детскую. Он задыхался, сердце бешено колотилось. Он остановился у закрытой двери. Каждый вдох давался с трудом. Плач становился громче. Где, черт побери, Алексис? Почему она оставила Руби без присмотра? Поборов себя, он потянулся к ручке и открыл дверь. Плач стал оглушительным. Рауль посмотрел на красное лицо малышки, стоявшей в кроватке и кричащей во все горло. Затем прошелся взглядом по крохотному телу девочки, пытаясь понять, что причинило ей боль. Она была такая маленькая, от золотистой макушки до маленьких пальчиков на ногах. И эта малышка могла так громко кричать?
