Дэни Коллинз - Искушение для затворницы

– Нет, у них отдельное жилище. – И он жестом показал туда, где его сын как раз вешал тряпку, чтобы отделить свою территорию от пространства, которое занимали девочки в недрах небольшой палатки.

Прислуга располагалась около водяной помпы в дальнем конце берега, и там же планировалось устроить подобие кухни. Недалеко от палатки детей устанавливали еще одну, побольше, – для Аминеи и Раида. Палатка Зафира уже стояла позади небольшой песчаной насыпи, входом к ручью. Телохранители разместили свои маленькие палатки в стратегических пунктах по всему периметру оазиса.

Зафир вычислил единственное незанятое жилище. Прямо посредине лагеря, под развесистыми ветвями пальм, где в зарослях высокой травы прятался островок из песка, лежала в разобранном виде палатка.

Скорее всего, Ферн должна была устанавливать ее самостоятельно.

– Вон там, – сказал он, слегка тронув ее за плечо, привлекая внимание, и указал в нужную сторону.

Он не смог удержаться от того, чтобы не дотронуться до нее, и почувствовал себя слабаком.

У Ферн перехватило дыхание, а Зафиру стало приятно оттого, что она отреагировала на его нежное прикосновение.

Ферн надеялась, что Зафир отправится прогуляться, а она тем временем во всем разберется.

Ясное дело, он ей нравится. Он так красив. И он точно заметил ее симпатию, потому что все мысли и чувства написаны у нее на лице. Именно поэтому она любила прятаться за баррикадами из книг и библиотечных столов. И именно поэтому она согласилась работать за тысячи километров от дома – чтобы заниматься всего лишь с двумя ученицами и из бегать мужчин.

В присутствии мужчин Ферн страшно нервничала. Как бы ей ни было любопытно познать прелести любовных отношений, она ни за что не хотела ставить на кон свое спокойствие и душевное равновесие. С годами ей стало проще проводить все вечера дома и не гневить мать походами на свидания. Зато она преуспела в учебе, много работала, чтобы платить за квартиру, и, несомненно, даже мученически гордилась своим послушанием. Она убеждала себя, что у нее нет времени на любовь, а на самом деле просто трусила.

Хотя, может, Ферн просто не повстречала еще мужчину, ради которого захотелось бы меньше времени уделять работе. Сегодня ей вдруг захотелось, чтобы ее заметили, чтобы ее поняли и приняли, и это встревожило ее.

Ее напугала внезапно проявившаяся страсть к незнакомцу. Она никогда так не реагировала на мужчин. Знания о сексе она черпала главным образом из любовных романов. Но когда она думала о Зафире, ей почему-то казалось, что все сцены из книг возможно претворить в реальности. Соски Ферн затвердели, в животе сладостно заныло – она представила себе ласки этого красивого мужчины. Жар от стыда и одновременно от возбуждения болезненно пульсировал в ее теле, делая еще более беззащитной, уязвимой.

Мать всегда говорила Ферн, что страсть может привести к непоправимым последствиям. А Ферн удивлялась: почему же тогда люди занимаются сексом? До сегодняшнего дня к ней не притрагивался ни один мужчина. Ну, во всяком случае, не так, чтобы она забылась от страсти.

Ферн непременно нужно было сейчас побыть одной, разобраться в себе, разложить чувства по полочкам и навсегда забыть о них.

Ферн даже не знала, как называется то, что она сейчас ощущала, – казалось, ее заперли в одной клетке с тигром, и он ходит кругами, обнюхивает ее, но скорее из любопытства, а не от голода. От скуки, может быть. Ищет чем бы позабавиться.

Зафир подошел к красному свертку и бросил рядом с ним ее сумки.

Ну и ну – это ее палатка? Что ж, не помешает почитать инструкцию. Ферн потянулась, чтобы достать карточку из пластикового кармашка.

– Я все сделаю, – сказал он недовольно, поднял сверток, потянул за шнурок и вытряхнул содержимое на песок, а затем снял чехол.

– Уверена, я могу и сама. – Она подняла пустой чехол и перевернула его. Инструкция на табличке была выведена иностранным курсивом.

– Умеешь читать по-арабски? – сухо поинтересовался он и всучил ей угол палатки, а сам отступил, чтобы встряхнуть огромный сбившийся кусок материи.

– Пока нет, – ответила она, расправляя другой угол. Заодно она убрала из-под дна палатки мешок с колышками. – Неужели тут и правда ни слова на английском? Не похоже на традиционное жилище бедуинов.

– Нет, просто современные палатки слишком удобные и легкие.

Зафир вытащил из мешка небольшой деревянный молоток:

– Даже кочевники уже перебрались в палатки полегче, не из верблюжьего волоса, но ты увидишь и их традиционные шатры, когда они будут проходить нашей стороной. – И он протянул руку, чтобы Ферн подала ему колышек.

– Я сама справлюсь. Если понадобится, попрошу помочь кого-то еще. Мне не хочется вас утруждать.

Вот так. Она умела быть жесткой, но при этом вежливой и любезной, и это работало безотказно.

Зафир пробежался глазами по лагерю, словно в поисках кого-то из потенциальных помощников, хотя Ферн скорее обратится к Аминее, чем подойдет к незнакомцу.

Зафир опять недовольно посмотрел на нее – даже с вызовом – и твердо сказал:

– Я сделаю.

По крайней мере, Ферн помогала ускорить процесс, проворно расправляя вместе с Зафиром своды палатки и нанизывая колышки на петли, после чего он вбивал их в песок. Ощущение, будто за каждым ее движением пристально следят, было лишь плодом ее воображения, и она напомнила себе об этом, проходя вперед.

Тем не менее когда она закончила с последним колышком и выпрямилась, напряжение было нестерпимым. Она метнула на него взгляд, а его зеленые глаза уже ждали, чтобы зацепить, пронзить и притянуть ее к себе.

Она перевела дыхание, от неожиданности не чувствуя рук и ног.

А он продолжил делать свое дело: быстро разобрал раскладной шест, по-прежнему не сводя с нее глаз. Он приподнял ткань, загораживавшую вход в палатку, и просунул шест внутрь.

Это было…

Ферн покраснела. Боже праведный, она покраснела, как вареный рак.

Зафир издал какой-то звук: это был не то сдавленный смешок, не то нетерпеливое цоканье языком. Точно она не могла сказать, потому что он нагнулся, чтобы поднять еще один шест, и начал раскладывать его. Когда его взгляд возвратился к ней, у него на лице был написан упрек.

Это ее задело. Ферн знала, что Зафир заметил ее реакцию, а сдерживаться она не умела. Что еще хуже, она знала, что мужчины от ее красоты не слепнут. У нее не было ни пышного бюста, ни аппетитных ягодиц. Если бы она и раскошелилась на косметику, то все равно не знала бы, что с ней делать. Брекеты на кривых зубах, одежда из секонд-хенда, вечное корпение над учебниками… образ бледной моли готов.

Может, Зафир вроде тех мужчин, которые иногда видят в ней легкую добычу, поэтому сейчас он просто дразнит ее.