Мой кошмарный принц (СИ) - Волконская Оксана
— Как же, хороший, — перебила ее подруга. — Хулиган и раздолбай. А как подрос еще пить начал. У меня внук говорит, что он в это…как его… алайн-казино играет. Они еще общаются по старой памяти, вот только гусь свинье не товарищ, как говорится. А Максимка тем еще гусем стал. Ощипанным, — и она противно захихикала.
— Бедный Аристарх Кириллович, — заохала сухопарная. — Такой человек благородный, судья, а тут такое горе… Он что, и долгов нахватал, поди? И что за зверь такой страшный, алайн-казино?
— Это когда ты в компьютере деньги просиживаешь, — охотно пояснила дородная. — Глупость несусветная. А долги реальные. Так что повезло еще твоей девке, что он бросил ее. На кой ребеночку такой папашка? Она как, рожать собирается?
— Да уперлась, дурочка, — грустно произнесла дама. — И отговорить не могу… А с другой стороны, малыш… Живая душа же. Как его можно убить?
И все три старушки сразу пригорюнились. Бедовую Ленку было жалко, хоть ее и угораздило связаться с безалаберным сыночком Дробицкого.
— Ты бы поговорила с Аристархом Кирилловичем, — предложила дородная. — Он человек хороший, поддержит, может, ребеночка, алименты будет платить.
— От сыночка его точно толку не будет, — вставила свои пять копеек сухопарная. — Я недавно видела, как он из дома новороченный телевизор вытаскивал. За долги отдавать, не иначе, — авторитетным тоном сообщила она.
— Ох, горе папашке с таким сыном, — снова заохала дородная. — Как бы он всю квартиру не распродал так. А продавать там есть что. Аристарх Кириллович хорошо зарабатывает, на иномарке ездит.
— Счастье-то от этой иномарки, если сынок давеча избитый вернулся? — никак не успокаивалась ее приятельница. — Вот мой Ванька — совсем другое дело. Умен, пригож, настоящим делом занимается — на заводе работает. Мужик вырос. А этот, — она махнула рукой, — только детей делать и может. И то не факт, что здоровых.
— Ну если девка у тебя не совсем бестолковая, то, может, и обойдется. Годков-то ей сколько?
— Восемнадцать на днях исполнилось.
— Совсем еще молодка, — вздохнула дородная. — Поди, только-только в университет поступила?
— Ты, ежели алименты платить не захочет, пригрози в полицию за совращение малолетних подать, — предложила сухопарная.
— Сначала по-хорошему попробуй поговорить, — одернула ее подруга, а дама, словно что-то вспомнив, встрепенулась:
— А давеча — это когда? Как бы Ленкин друг школьный чего не учудил, он в нее с детства влюблен, — схватилась она за голову.
— Да почитай в прошлый понедельник, — ни на секунду не усомнилась в датах сухопарная. — Слушай, если у нее такой друг влюбленный есть, может и с ребеночком ее примет?
— Как знать, как знать, — покачала головой дама. — Даже и не знаю, как лучше поступить. Посоветуюсь-ка я с дочерью. Спасибо за информацию.
— Да не за что, — махнула рукой дородная. — Ты, ежели что, приходи. Вдруг что узнаем, скажем обязательно.
— Доброго здоровьица вам, — пожелала на прощание дама и, сгорбившись, направилась прочь от двора. Пройдя квартал далеко не старческим шагом, она вышла к троллейбусной остановке, дождалась нужного маршрута. В транспорте она бездумно смотрела на пролетающие мимо дома и чему-то улыбалась. Ехать было недалеко, и уже через пятнадцать минут дама входила в фойе театра. Тут же ей преградила путь грозная вахтерша:
— Куда собрались, милейшая? Театр еще закрыт, спектакль будет только вечером, — вежливо, но непрекословно заявила она. На что дама улыбнулась и молодым голосом заявила:
— Алиса Аркадьевна, не узнали, что ли? А как же ваш наметанный глаз?
— Ой! — всплеснула руками вахтерша. — А ты что в таком виде?
— Долг зовет, — подмигнула дама и, уже никем не задерживаемая, прошла в гримерные. Там она, присев к зеркалу, стянула седовласый парик, под которым скрывалась светлая кудрявая шевелюра, с помощью специальной жидкости удалила с лица грим, образующий морщины. И вот уже в отражении выступило знакомое мужское лицо, которое прилагалось к фигуре в женском платье.
— Ася-Ася, на какие только жертвы ради тебя не иду, — сам себя осудил Белозеров и направился к шкафу, мечтая поскорее с себя снять эти бабские тряпки. Феечке он звонить не спешил. Пусть немного помучается, будет его маленькой местью за ее безумную идею.
Спустя пять минут никто бы и не смог сказать, что Стас примерял женское платье и виртуозно сыграл роль старушки. А сам актер, наконец, перестал оттягивать время и набрал номер любимой:
— Ну, феечка моя, какое меня ждет вознаграждение за эти адские муки в женском платье? — шутливо поинтересовался он.
— Смотря что ты умудрился узнать, — судя по щелканью клавиш, Ася шустро набирала очередной материал. Но кокетство в голосе прослеживалось явно — его девочка явно оттаивала и подпускала с каждой минутой все ближе и ближе. И уже не физически — физически они преодолели все барьеры — а вот духовно им еще было над чем работать.
— Готов поспорить на поцелуй, что Дробицого прижали долгами его сыночка, — уверенно заявил Стас и рассказал обо всем, что услышал от соседок. Ася помолчала, потом задумчиво проговорила:
— Я с тобой согласна, вот только не уверена, что Родион согласится тебя целовать, — на последних словах у нее таки вырвался смешок.
— А причем тут его поцелуй? — возмутился Стас. — Я сам не соглашусь. Речь идет о твоем и только твоем. Разве я не заслужил? — и он притворился обиженным, чтобы услышать в ответ хрустальный смех своей феечки и слова:
— Заслужил, и еще как.
Белозеров довольно улыбнулся: то ли еще будет. И, пока он был ее, что называется, в фаворе у своей Титании, потребовал:
— А еще ты завтра идешь со мной в театр. Хорошо?
— Ты командуешь или приглашаешь? — снова принялась забавляться Ася. Настолько разнились его интонации в первом и последующем предложении. И это почему-то совсем не раздражало, скорее веселило.
— Приглашаю. Но у тебя нет выбора, — уверенно заявил Стас. — Это будет премьера у моего друга, и я буду счастлив, если ты составишь компанию.
— Ну раз премьера, то конечно, — ехидно протянула Ася. — Так и быть, осчастливлю.
Но оба понимали, что скрывались и за этими показательными командами, и за снисхождением. Нечто более важное, чем слова и приглашения. Шаги навстречу друг другу.
Глава 36
Ольга Бубнова еще утром не могла представить, насколько изменится ее жизнь по сравнению с предыдущим днем. Еще вчера на нее мертвым грузом давила болезнь сына, ее собственные преступления перед законом, страх последствий и многое другое. Казалось, что выхода нет и не может быть. Еще шаг — и пропасть перед ней разверзнется, а падать с такой высоты будет больно. Еще не факт, что умудрится выжить. Едва ли "добрые" компаньоны так просто ее отпустят. Даже странно, что они не затаились после того, как арестовали идейного вдохновителя. Все было как-то… слишком нарочито. Но у Ольги не было выбора. Самое главное — здоровье сына. А сегодня…
Утром случилось самое настоящее чудо! Позвонил лечащий врач ее мальчика и сообщил, что нашелся спонсор, согласный оплатить операцию. Более того, денежные средства уже поступили на счет клиники! Кто он и зачем все это сделал, оставалось тайной, и это, конечно, настораживало директрису "Солнечного рая", но все подозрения казались такой ерундой на фоне простого факта — ее сын будет жить! Врачи обещают девяносто процентов вероятности положительного исхода операции. А с остальным… С остальным она разберется. Главное, Митенька.
И на работе начало налаживаться. Персональная выставка молодой художницы Маргариты Вишняковой просто обязана привлечь внимание новых покупателей. Тем более, и само почти юное дарование оказалось приятной девушкой, без особых закидонов и капризов, с которой легко можно решить все вопросы. А ее помощница действительно хорошо знала свое дело. Так что в этом вопросе проблем не должно возникнуть.
