Кэтрин Куксон - Дама слева

– Я уже открыл дверь, когда ты сказала то, что сказала, – его пальцы соскользнули с её щеки, но Элисон слегка двинула головой и прижалась к ним. – Потом я увидел, как она толкнула тебя. Всё произошло так быстро, я был бессилен предотвратить это.

Пол снова замолчал, а Элисон продолжала прижиматься щекой к его ладони.

– На следующий день я попросил своих адвокатов открыть против неё дело.

Эти слова заставили девушку открыть глаза:

– Пол, нет. Нет.

– Ты могла сгореть, могла умереть. Просто чудо, что я оказался поблизости. Ты понимаешь, что она едва ни убила тебя? – его лицо было сейчас так близко от её. – И я чувствую себя ответственным за это.

– Нет, Пол, нет. Не говори так. Всё закончилось хорошо. Я спровоцировала её, она была вне себя. Я знаю. Она мне не нравится, никогда не нравилась… Понимаешь… э… я ревновала тебя к ней.

– Элисон.

Она услышала своё имя, хотя он произнёс его сдавленным от сдерживаемых эмоций голосом. Его лицо склонилось над ней, а губы были так близко, но в этот момент открылась дверь и появилась сестра Райли.

– Я не знала, что у вас кто-то есть, – беззаботно воскликнула она. – К вам ещё один посетитель.

Пол был готов поцеловать её, поцеловать по-настоящему в первый раз. И это мгновение испортили… Но когда Элисон увидела колеблющуюся в дверях Маргарет, она немедленно забыла о своём разочаровании и приветствовала женщину искренней улыбкой.

Что бы ни чувствовал Пол, ему так же удалось это подавить. Он повернулся к Маргарет, заметив с удивлением:

– Мне показалось, ты сказала, что не сможешь прийти.

– Не могла, когда ты звонил, но… – взгляд женщины блуждал между Элисон и Полом. – Пришёл Рой и предложил присмотреть за детьми.

– О! – кивнул Пол.

Несколько минут разговор вёлся на отвлечённые темы, пока Пол ни сказал:

– Я оставлю вас двоих. Мне надо кое-что посмотреть, но я скоро вернусь, скажем, через полчаса и отвезу тебя домой, Маргарет. Согласна?

– Было бы чудесно, Пол. Спасибо.

Он наклонился к Элисон:

– Я приду вечером.

Его губы коснулись её щеки, и он вышел.

Элисон подняла глаза на изуродованное лицо Маргарет. Сегодня на ней не было платка, только шляпа, а потому шрамы были ясно видны. Элисон внутренне содрогнулась и вознесла молитву за то, что её миновала подобная участь.

Глядя на девушку сверху вниз, Маргарет тихо сказала:

– Я понимаю, что вы чувствуете, и мысленно была с вами всё это время. Я с ужасом думала, что ваше лицо…

– Маргарет, не надо…

– Всё в порядке, дорогая. Я смирилась. Это уже не имеет значения, по крайней мере большого. Пока Роберт жив и у меня есть дети, ничто не имеет значения. Я просто живу одним днём.

И снова Элисон произнесла:

– О, Маргарет!

Она забыла о том, через что ей самой пришлось пройти, так как знала это мелочь по сравнению с тем, что пережила эта женщина, которая до сих пор продолжала страдать.

Пытаясь сменить тему, Элисон спросила о детях, и в разговоре всплыло имя Роя.

– Знаете, Элисон, – улыбнулась Маргарет. – Мне очень нравится этот юноша. Он хороший мальчик.

– Я знаю, мне он тоже нравится.

– Но вы не были в него влюблены, хоть немного?

– Нет, Маргарет, даже немного.

Женщина снова улыбнулась:

– Я попыталась смягчить удар, когда сказала ему о Поле.

– Вы сказали ему?

– Мне пришлось, потому что его мать этого не сделала. Я поняла, что даже после всего случившегося, она не рассказала ему о вас с Полом. Мне пришлось это сделать на тот случай, если он захочет навестить вас и столкнётся с Полом, который мог… Я не хочу, чтобы Полу снова причинили боль.

– Но… но Пол знает, что для меня в целом мире существует только он.

– Он может знать это, Элисон, но всё-таки бояться. Рой молод и привлекателен.

– Ха! Он и в половину… нет, и в четверть не так привлекателен как Пол.

– Я тоже так считаю, но Пол этого не понимает. Он никогда не будет чувствовать себя уверено, пока вы не выйдете за него замуж, а может даже и тогда. Понимаете, то, что мой брат и Фрида сделали ему, оставило глубокие шрамы в его душе. Внешне он выглядит уверенным и невозмутимым, но внутри, как и многие из нас, он сомневается в себе и боится. Ему потребуется много любви, Элисон.

– Много любви! Но я очень его люблю. Я была практически раздавлена, когда думала, что он снова хочет быть с ней.

– Он уже упоминал об уголовном деле? – тихо спросила Маргарет.

– Да, но это немыслимо. И навредит Рою.

– Я так рада, что вы так думаете. Так рада, – женщина покачала головой. – Знаете, в некотором роде мне жаль её. Я видела её вчера, когда ездила в тот дом.

– Вы встечались со своей матерью?

– Да, несколько раз после нашей с вами встречи. Она совершенно изменилась. Я вернула ей чайницу и несессер…

– Пол отдал вам чайницу? Я совсем забыла о ней. Я положила её в шифоньер.

– Да, он нашёл её и принёс мне, а я отнесла всё матери. Странно, по крайней мере для меня, что она больше была рада видеть меня, чем чайницу или несессер, даже зная, что спрятано внутри, и что ещё более странно, она отдала их мне. Всё, чего она хочет, это чтобы я навещала её и привозила детей. Она… сочувствует мне. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я как будто живу во сне и боюсь проснуться.

– О, Маргарет, я так рада за вас. Теперь вам больше не о чем беспокоиться. Вы собираетесь выкупить хозяйство?

– Нет, нет. Мы не будем этого делать. Вчера я съездила к Роберту, и он согласился со мной. Половину колье мы отдадим Рою. На этого мальчика свалилось больше, чем он мог вынести, а теперь ещё и его мать.

– Маргарет, вы так добры. Оно ваше по праву.

– Нет такого понятия «по праву». Пол научил меня этому, жертвуя собой все эти годы. Он научил меня одной вещи… Нам ничего не принадлежит, – женщина рассмеялась. – А знаете, если уж мы говорим о правах, то и чайница, и несессер по закону принадлежат вам… Вы это понимаете? Ведь именно вы купили их, а чайницу так не без борьбы, насколько я знаю.

– Ладно, – озорно улыбнулась Элисон впервые за несколько недель. – Я заявлю на них свои права. Как думаете, сколько они могут стоить?

Маргарет рассмеялась, а потом уже серьёзно сказала:

– Пол говорит, что за всё колье можно получить пятнадцать тысяч.

– Что! – резкое движение отдалось болью в шее Элисон. – Пятнадцать тысяч фунтов?

– Да, может и больше, так он говорит. На следующей неделе он выставит его на аукцион. На самом деле это очень известное колье. Оправа старинная, так как была изготовлена для моей пра-прабабушки на коронацию королевы Виктории в 1837 году.

– И вы собираетесь отдать половину Рою?

– Разве вы не отдали всё нам? Какая разница? Подобный поступок в вашем духе, но не в моём? Рой вас не разочарует, так как хочет использовать свою половину с хорошей целью. Никогда не догадаетесь, что он собирается сделать со своими деньгами.