Плененная грешником (ЛП) - Херд Мишель

Он тянет меня к кровати и откидывает одеяло. Когда я ложусь, он бережно укладывает меня и снова целует в висок.

— Спокойной ночи, — шепчу я.

— Спокойной ночи, детка.

Я быстро закрываю глаза: это ласковое слово грозит вызвать слезы.

Я слушаю, как Виктор ходит по комнате и как льется вода в душе. Когда он выходит из ванной, кровать прогибается под его весом. Он просовывает руку мне под голову и тянет меня назад, пока я не прижимаюсь к его телу.

Я крепко закрываю глаза и дышу как можно ровнее, надеясь, что он подумает, что я уже сплю.

— Я люблю тебя, моя маленькая Роза, — бормочет он, целуя мои волосы.

Думаю, я знаю, что означают эти слова, и сосредотачиваюсь на том, насколько безопасно они заставляют меня чувствовать себя.

Никто больше не сможет причинить тебе боль.

Ты в безопасности в объятиях Виктора.

_______________________________

Идя по полю, меня окружают гигантские здания, которые достигают облаков.

Вдруг в воздухе раздается предупреждение о торнадо, и меня охватывает волна тревоги. Из облаков начинают формироваться тени, затем они принимают форму пяти голов Коза Ностры.

— Умри, — шипит мистер Мессина.

— Умри, — вторит ему мистер Амато.

Предупреждение о торнадо становится громче, и я лихорадочно оглядываюсь в поисках места, где можно укрыться. В одном из зданий открывается дверь, и я бегу к ней. Когда я врываюсь внутрь, загорается свет, показывая большой зал. Там есть сцена, где сидят мои дедушка, отец и дядя.

Глаза дяди Рикко блуждают по мне.

— Она пойдет за хорошую цену.

— Нет! — Я плачу, мое сердце раскалывается на миллион кусочков. — Почему ты так поступаешь со мной?

— Я заплачу десять миллионов, — гремит по залу голос мистера Греко.

Я открываю рот, чтобы закричать, но ничего не выходит.

— Она ребенок, ей всего семнадцать, — рычит мой дедушка.

— Nonno, — всхлипываю я. — Помоги мне.

— Она должна заплатить наш долг, — требует мой отец.

Кулак мистера Греко летит на меня, затем меня хватает Алессандро. Я начинаю бороться изо всех сил, крича и рыдая, чтобы они отпустили меня.

Вскакивая, руки обхватывают меня. Мое тело переполняют паника и страх, и я бьюсь о твердую грудь, пытаясь освободиться.

— Розали! — Голос Виктора возвращает меня к реальности так быстро, что мое тело дергается.

В отчаянии я хватаю ртом воздух, когда остатки кошмара сотрясают меня.

Еще один вздох, и я рассыпаюсь, как карточный домик.

— Христос, — резко огрызается Виктор. Его руки сжимаются вокруг меня, и он поглощает меня. — Я держу тебя. Ты в безопасности.

Из меня вырываются прерывистые крики, мои слезы падают между моей щекой и его грудью.

Это казалось таким реальным.

— Виктор, — хнычу я, не в силах перенести травму в одиночку.

Моя семья была секс-торговцами. Из-за них я прошла через ад. Меня избивали и насиловали, и я не могу с этим справиться.

— Я здесь, детка. Поговори со мной.

В его объятиях я выдавливаю из себя унижение:

— Т-тот о-охранник п-п-прикасался ко мне.

В голосе Виктора звучат опасные нотки:

— Что значит, он прикасался к тебе?

Я сгибаю плечи и прижимаюсь к его твердой груди, затем шепчу:

— Между моих ног.

Воздух меняется, когда Виктор напрягается, затем начинает казаться, что каждая частица в комнате вибрирует от исходящей от него ярости.

— Какой охранник? — он выдавливает слова сквозь стиснутые зубы.

Я качаю головой.

— Ты уже убил его.

— Блять, — ругается он.

Я тяжело сглатываю и пытаюсь подавить эмоции глубоко внутри, но не могу, и они выливаются из меня в виде рыданий.

— Шшш... — Он целует меня в висок. — Мне так чертовски жаль, что я не добрался до тебя раньше.

Мой голос прерывается и хрипит, когда я шепчу:

— Мне жаль, что ты не единственный мужчина, который прикасался ко мне.

— Иисус, Розали. Не извиняйся, блять, детка. — Он отталкивает меня назад и обхватывает руками мое лицо. Наклоняясь, он встречается со мной взглядом. — Ни в чем из этого не было твоей вины. Ты понимаешь меня?

Я киваю в его объятиях, слезы все еще текут по моим щекам. Мой голос тих, когда я спрашиваю:

— Я тебе не противна?

Кажется, что он испытывает физическую боль, его брови сходятся вместе.

— Почему ты так думаешь?

— П-потому что... — Я качаю головой и пытаюсь отстраниться.

Виктор крепче сжимает меня в объятиях.

— Почему?

Я опускаю глаза на его грудь.

— Я сама себе противна. — Сильный стыд угрожает овладеть мной. — И я испытываю отвращение к своей семье.

Хотя ярость все еще горит в его глазах, черты его лица смягчаются.

— Моя маленькая Роза, ты – не твоя семья. То, что они сделали, никак не отражается на тебе. — Его пристальный взгляд впивается в мой. — И то, что этот ублюдок сделал с тобой... — Он делает успокаивающий вдох, по телу пробегает дрожь. — Господи, лучше бы я не даровал ему такой быстрой смерти. Если бы я знал, он бы уже захлебнулся своим гребаным членом.

Боже.

Большие пальцы Виктора касаются моих щек, и чем дольше он смотрит на меня, тем мягче становится его взгляд, пока я не вижу любовь в его глазах.

— Что касается меня, да, я чертовски зол, но не на тебя. — Он качает головой. — Ты никогда не будешь мне противна, моя маленькая Роза. Если бы ты знала... — Уголок его рта слегка приподнимается. — Я люблю тебя, Розали. Я люблю в тебе все, блять. Какая ты миниатюрная. Насколько нежна и чиста твоя натура. Как чертовски изыскан каждый дюйм тебя. — Он наклоняется ближе, прижимаясь своим лбом к моему. — Я люблю тебя так чертовски сильно и никогда тебя не отпущу. Мы с тобой на всю жизнь.

Мои брови сходятся вместе, и мое лицо искажается, поскольку моя любовь к нему растет так сильно, что кажется, будто она вот-вот вырвется из меня. Со всхлипом я говорю:

— Я так рада, что ты похитил меня.

Виктор усмехается.

— Вот уж чего я не ожидал услышать.

По моей щеке скатывается слеза, которую он ловит большим пальцем. Когда он слизывает ее, это выглядит чертовски горячо, а не зловеще.

— Зачем ты это делаешь?

Уголок его рта приподнимается.

— Потому что я хочу обладать каждой частичкой тебя, моя маленькая Роза. Даже твоими слезами.

Святое дерьмо.

Я чувствую его дыхание на своих губах, когда шепчу:

— Ты хочешь услышать правду?

Он кивает, его глаза прикованы к моим.

— Больше никакой лжи.

От всего сердца я говорю:

— Я люблю тебя, Виктор.

Глава 31

ВИКТОР

Я не знал, как сильно мне нужно было услышать эти слова от Розали, но в тот момент, когда она их произнесла, напряжение, которое копилось в моей груди последние три года, ослабевает.

С абсолютным благоговением я смотрю на женщину, которая обвела меня вокруг своего пальца.

— Ты хоть представляешь, насколько ты могущественна?

Розали качает головой.

Господи, как она смотрит на меня.

Взяв ее за руку, я стаскиваю ее с кровати. Когда она стоит передо мной, я указываю на звезды, вытатуированные у меня на плечах.

— У меня они также вытатуированы прямо над коленями. Это значит, что как глава Братвы я ни перед кем не преклоняю колени.

— Хорошо, — бормочет она, выглядя немного смущенной.

Затем я опускаюсь перед ней на колени. Розали требуется мгновение, чтобы понять, что я пытаюсь сказать.

— Я преклоню колени только перед тобой, моя маленькая Роза. За тобой сила Братвы и Священства. Никогда не стесняйся использовать ее, если окажешься в беде.

Ее подбородок начинает дрожать, когда она кивает. Поднося руку к моему подбородку, она говорит:

— Я говорила тебе, как я рада, что ты похитил меня?