Пэтти Стэндард - Останься со мной!

– Да, но кофеин в шоколаде не дает заснуть, мама, – сказала Либби, опускаясь на кушетку и приглашая жестом Мака сделать то же самое. – Я думаю, они друг друга нейтрализуют.

– Совершенно верно, – благодушно улыбнулась Эдит. – В горячем шоколаде есть что-то успокаивающее, даже в разгар лета. – Она сделала еще один глоток. – Итак, Сара уехала? – проговорила она все тем же мягким тоном.

Мак вздрогнул, как от боли, он совершенно не был готов к этому вопросу, хотя и собирался обезопасить себя, поискать какое-нибудь средство, чтобы у него не екало сердце каждый раз, когда кто-то произносил ее имя.

– Она уехала вчера.

– А почему ты не поехал за ней?

К этому вопросу он был готов еще меньше.

– Не знаю.

Обе женщины взглянули на него так, будто Эдит задала совершенно естественный вопрос, хотя сам Мак посчитал бы такой поступок безумием.

– Так почему ты не поехал за ней?

– Ну... потому что, потому... – Мак запнулся, ему трудно было объяснить этим женщинам, что Сара, вместо того чтобы оставить ему свое сердце, оставила всего лишь солонку. – У Сары... у нее проблемы, с которыми она еще сама не разобралась. Она не готова...

– Она готова, – заявила Эдит и, поставив кружку на край стола, потянула рычажок на кресле, чтобы привести спинку в вертикальное положение. Подтянув пояс потуже, словно воин, готовящийся к сражению, она сказала Маку: – Сару трудно было бы уговорить прожить здесь так долго, если бы для нее не нашлось чего-то очень привлекательного.

Мак покачал головой.

– Она просто хотела помочь нам.

– Когда в женщине так сильно развито стремление путешествовать, ничего не может ее от этого удержать, – произнесла Эдит с уверенностью. – Если она не уезжала так долго, значит, на то была причина.

– Видно, эта причина не во мне, – возразил Мак, словно защищаясь, – потому что я просил ее остаться.

– Просил или просто говорил? – вмешалась Либби. – Ты дал ей возможность выбора или стал предъявлять ультиматум, как обычно делал в детстве?

– Ну... – Мак старался вспомнить, о чем они говорили с Сарой после того, как он держал ее в своих объятиях; он помнил сладковатый запах меда, исходящий от нее, но запомнил только ощущения, а не слова.

– Я так и думала, – фыркнула Эдит. – Она, вероятно, считала, что не успеет и глазом моргнуть, как окажется по локоть в грязной воде, моя посуду. Немудрено, что она дала тебе отставку. – Старушка наклонилась вперед, как будто так можно было более полно донести до него смысл ее слов: – Разве ты дал ей выбор, Мак? У женщины всегда должен быть выбор.

Он почувствовал себя как лиса, загнанная в угол собаками, видя, как Либби и Эдит насели на него, ожидая ответа.

– Я предлагал ей поехать вместе, – слабо запротестовал он.

Эдит покачала головой, явно раздраженная.

– Так не пойдет. Когда ты убегаешь, приходится убегать одному, или лучше не убегать вовсе. – Она откинула подставку для ног и снова взяла кружку, махнув на него рукой.

– Почему же ты просил ее остаться. Мак? – тихо спросила Либби. Она уже больше не пыталась подтрунивать над ним.

Почему? Он уставился на женщину, сидящую с ним рядом на диване, но не видел блондинку в джинсах и черном свитере с высоким воротником, в легких сандалиях, которая с сочувствием смотрела на него своими голубыми глазами. Почему? Он положил голову на спинку дивана и наконец-то дал выход своим чувствам, которые так тщательно скрывал ото всех.

– Потому что я люблю ее, – произнес он так же тихо, как и Либби.

– Ты сказал об этом Саре? Ты сказал ей, что любишь ее?

Пока Мак безмолвно сидел на потертом твидовом диване, плечи опущены, руки между колен, как провинившийся школьник, Эдит и Либби обменялись взглядами.

– Завтра я останусь и посижу с твоими ребятами, – сказала Либби и положила руку ему на плечо, как бы успокаивая его, – а ты поедешь за ней.

После всех этих сцен, сначала с Лаурой, потом с Маком, Сара была как выжатый лимон. Вчера она ехала без остановок до Йеллоустона, а сегодня проводила время как турист. Она бродила по тропинке, петляющей среди кипящих ключей, дно которых окрашивалось сюрреалистическим сочетанием желтого, ржавого и оливкового цветов, создавая палитру нежных оттенков. Сара терпеливо ждала, когда проснется Олд Фейсфул, знаменитый гейзер, чтобы успеть сделать два моментальных снимка до того, как он затихнет. Но толпа туристов, прибывшая на автобусах, помешала ей.

Она ощущала беспокойство – и была совершенно одинока. Сознание этого заставило ее бежать и искать убежища в своем грузовике. Оставив позади туристов, она бесцельно каталась по отдаленным дорожкам национального парка, стараясь этим отвлечь себя от мрачных мыслей. Пытаясь победить тревогу, исподволь точившую ее, Сара испугалась, что в этот раз не сможет справиться со своими чувствами, потому что вчера, покидая ранчо, она не испытывала ничего похожего на то чувство свободы, которое испытывала, уезжая из своего дома в Денвере. В этот раз она не радовалась, как обычно, когда отправлялась в новое путешествие. Сейчас она чувствовала себя все хуже с каждой милей, отдалявшей ее от Мака.

Ей требовалось время, чтобы привыкнуть к жизни на дороге, строго выговаривала она себе, вцепившись в руль, приспосабливаясь к нему, стараясь почувствовать его как что-то давно знакомое. Сара потянула за ремень, который был у нее на плече, локтем отодвинув его назад, чтобы он не тер так больно шею. Она пыталась сосредоточиться на волшебно-красивом пейзаже, окружающем ее, насладиться тишиной, которую нарушали только легкий свист ветра, врывавшегося в окно грузовика, да шуршание шин по асфальту.

Дорога простиралась перед ней, окаймленная соснами, словно зеленый тоннель в сгущающихся сумерках раннего вечера. Прерывистая желтая полоска мелькала впереди, будто мерцающий огонек, затягивая ее все дальше и дальше в этот тоннель.

Внезапно Саре захотелось подняться над дорогой, на какое-нибудь высокое место, откуда она могла бы смотреть поверх деревьев, смотреть, не отрываясь, на горизонт, как она делала на ранчо.

Ее нога автоматически нажала на педаль тормоза. Грузовик замедлил ход, и Сара съехала на обочину. Я не хочу ехать дальше по этой новой дороге. Эта мысль словно ужалила ее. Сара села неподвижно и снова проверила себя. У меня нет желания ехать вперед, и совершенно неинтересно, что ждет меня за новым поворотом дороги. Сара ждала в наступающих сумерках, стараясь разобраться в чувствах, которые грозились поглотить ее целиком. В голове было пусто, озарение не приходило, интуиция ничего не подсказывала, но тем не менее, когда Сара осторожно завела грузовик и сделала широкий разворот, направляясь к туристической стоянке, она поняла, что только что приняла молниеносное решение. Решение, которое пока не готова была четко объяснить даже самой себе.