Дебора Тернер - Две жизни

Горничная помогла Рут снять воздушный свадебный наряд и облачиться в шелковый костюм цвета спелой пшеницы.

Рут придирчиво рассматривала себя в огромном зеркале, когда раздался стук в дверь. Горничная открыла ее.

— Ну как, готова? — На пороге стоял Генри.

— Давно! — слегка кокетничая, ответила Рут и с радостной улыбкой пошла ему навстречу.

— Ты просто восхитительна! — ошеломленный ее красотой, произнес Генри. От его взгляда Рут пришла в неописуемое волнение. — Ну, основные хлопоты позади. Еще несколько минут и мы тронемся в свадебное путешествие.

Медовый месяц они решили провести на острове, но где, Генри до сих пор не сказал ей.

Рут предполагала, что они поедут на машине, но Генри повел ее на причал. С удобством разместившись на корме катера, они смотрели на проплывавшие мимо живописные берега. Вскоре Рут догадалась, куда они плывут — места были хорошо знакомы ей по экспедиционным временам. Однако они миновали маленькую пристань, которой пользовалась съемочная группа, и обогнули лесистый мыс.

Их взору открылась уютная маленькая бухта. В глубине берега стоял на удивление знакомый дом с террасой, органично вписывавшийся в окружающую природу.

— О, Генри! — Рут в восхищении прижала руки к груди, догадавшись наконец о его замысле. Дом — по архитектуре и по окружающему ландшафту — был почти точной копией того, в котором они познакомились.

— Я хотел, чтобы хоть что-то напоминало тебе о родине. Мы сможем бывать здесь довольно часто, да и для детей это удобное место, — сказал Генри, когда они поднялись по ступенькам на террасу.

— О, Генри, — только и смогла повторить Рут, не скрывавшая слез радости.

— Ты стольким пожертвовала ради меня! — обняв Рут, произнёс Генри.

Она отрицательно покачала головой.

— Не стоит говорить о жертвах. Я выиграла гораздо больше, чем потеряла. И самый большой мой выигрыш — ты! Кроме тебя мне ничего больше не нужно!

Руки Генри осторожно и нежно обняли Рут за плечи, но в его прикосновениях чувствовалась огромная сдерживаемая сила.

Рут посмотрела ему в глаза, и то, что она в них прочла, заставило ее сердце дрогнуть в предчувствии наслаждения. Генри поцеловал ее шею, губы, подбородок, и тело Рут обдало жаром. Терпкий мужской аромат, исходивший от Генри, сделал ее желание почти нестерпимым.

Генри перевел дыхание и принялся вновь целовать ее, страстно, неистово. Голова Рут пошла кругом. Но именно этого она и хотела. Именно этого так долго ждала.

Взяв Рут на руки, Генри отнес ее наверх, в спальню, и осторожно положил на широкую постель.

— Я бы не хотел спешить. Но… не могу больше сдерживаться… — прерывистым голосом прошептал он.

Быстро сняв с Рут одежду, он поцелуями и ласками довел ее почти до экстаза. Дикая, неукротимая страсть охватила ее. Она обняла Генри, притянула к себе и увидела, как вспыхнуло его смуглое от природы и темное от загара лицо.

— Хочу тебя! Сейчас! — простонала Рут.

Но Генри не спешил, чем едва не довел ее до безумия. Она металась под ним, обхватывала его ногами, притягивала к себе. Пламя любви жгло ее изнутри, не позволяя думать ни о чем другом.

Наконец, захваченные единым потоком чувств, они полностью слились. Ничего подобного никто из них ранее не испытывал. Рут отвечала Генри с той же неистовостью, с какой он обрушивался на нее.

Вот-вот должен был произойти последний, восхитительный взрыв. И он произошел, одновременно у обоих, — грандиозный, умопомрачительный, унесший их далеко от мира сего. Они обессилено упали на смятые простыни.

Много позже, когда звезды усыпали бездонное небо, и влюбленные, проснувшись, умиротворенно лежали рядом, Генри задумчиво произнес:

— Надеюсь, мое возвращение на родину будет бескровным. И надеюсь, что, если все пройдет благополучно, я буду последним королем. Если мне удастся обеспечить свободные выборы, люди сами смогут распоряжаться своими судьбами. Хочу, чтобы наши дети жили в свободной демократической стране.

От неожиданности этого заявления Рут на время онемела. А затем, приподнявшись на локте, нежно прикусила плечо Генри и тут же провела по этому месту языком, ощущая солоноватый вкус его кожи.

— Я не загадываю так далеко, — мягко произнесла она. — Собственно, я вообще не думаю о будущем. Меня вполне устраивает настоящее.

Генри лежал не шевелясь. Ее щека покоилась на груди мужа, и Рут слышала, как быстро бьется его сердце.

— Подожди, не соблазняй меня. Я должен все тебе высказать. Выйдя за меня замуж, ты сделала шаг, который лишит тебя многого, в том числе любимой работы…

— Генри, — тихо перебила его Рут, — я сделала свой выбор. Ты для меня все на свете. Когда любишь, обязательно чем-то жертвуешь. Твой отец любил тебя и твою мать и пожертвовал ради вас жизнью. Я испытываю точно такие же чувства.

Она взглянула на Генри и увидела, что в глазах его стоят слезы. Он ответил ей восторженным взглядом и нежно притянул к себе. Когда Генри заговорил, голос его был хриплым и дрожал:

— Жизнь моя — ничто без тебя. Я всегда верил в силу любви. Передо мной был пример моих родителей. И отец действительно пожертвовал собой ради нас. Я тоже готов умереть за тебя. Но я никогда и мечтать не мог о том, чтобы кто-нибудь полюбил меня так, как матушка любила отца.

Рут нежно взяла в ладони его лицо и, снижая торжественный тон разговора, полушутливо сказала:

— Не хотелось бы, чтобы наш пример пропал втуне.

Генри смахнул слезы и, улыбнувшись, нежно обнял Рут.

— Раньше мне и в голову не приходила мысль о детях. Но теперь я только об этом и мечтаю. Я хочу, чтобы у нас были дети, и как можно скорее.

Вот когда Рут окончательно поняла, что навечно поселилась в сердце Генри.

КОНЕЦ