Кей Мортинсен - Ты выбираешь меня?..

— Но почему все-таки… — Дженни остановилась, прижав руку к груди. Ее мысли и чувства находились в полном беспорядке. — О, столько всяких "почему", что я не знаю, с какого начать, — с грустным вздохом сказала она.

— Сейчас сядем на скамеечку на веранде, и я все тебе по порядку расскажу, — пообещал Норман, растроганно наблюдая ее замешательство.

Когда они уселись наконец на широкую скамью, сплетенную из стеблей ротанга, со стаканами запотевшего ананасового сока в руках, он обнял ее за плечи, прижал к себе и с наслаждением вытянул свои длинные ноги.

— Я начинал, не имея ничего, на что мог бы опереться, и рядом не было никого, кто мог бы мне помочь, — обстоятельно начал он. — Не отказывался от любой работы и вкалывал как одержимый, как будто мне был отпущен жизнью короткий срок. Я хотел доказать, что могу добиться всего, чего захочу.

— В первую очередь родителям, наверное? — спросила Дженни осторожно.

Губы Нормана сжались, и он не ответил. А Дженни не стала настаивать. Тяжело вспоминать о прошлых обидах. Да, в конце концов, почему он должен был доказывать что-то родителям? Может быть, он хотел самому себе доказать, что представляет собой личность.

— Банк, в котором я сейчас работаю, принадлежит Боулинзам. Сначала я был там простым служащим, продолжал Норман, мелкими глотками отпивая сок. — Теперь я полноправный компаньон, руковожу Эдинбургским отделением. Когда я говорил, что моя работа связана с денежным риском, это была правда. Я принимаю решение о финансировании того или иного клиента или компании. Основываясь на своем опыте и компетенции, я оцениваю их надежность. И если ошибусь, это будет дорого стоить банку. До сих пор, впрочем, я не ошибался. По-крупному, во всяком случае. В общем, банк процветает. В результате ряда удачных операций его капитал увеличился в несколько раз. Словом, я не подвел своего приемного отца. Благодаря мне он стал даже намного богаче.

— Теперь понятно. Слава Богу, ты не играешь на бирже, — облегченно вздохнула Дженни. — Но… та наследница… Она отказалась от тебя, когда ты еще не был достаточно богат?

— Нет, наши состояния оценивались примерно одинаково.

Дженни вскинула брови. Да, с той несостоявшейся свадьбой Арабелла здорово напутала.

— Но тогда… почему же она оставила тебя?

— Не знаю. Я действительно не понимаю до сих пор, что произошло. — Норман пожал плечами. — Она убежала тогда прямо с венчания, и больше я ничего о ней не слышал. До того момента, когда она вдруг нашла меня на нашей свадьбе. Меня позвали к телефону. Это звонила действительно Элизабет. Ей в голову пришла бредовая идея, что я женюсь из-за денег на баснословно богатой невесте и собираюсь воспользоваться ее состоянием, оставив бедную девушку ни с чем. — Норман невесело усмехнулся. — Она грозила закатить небывалый скандал.

— Ты любил ее? — спросила Дженни робко.

— Пожалуй, нет. Но она мне нравилась. Я только теперь понимаю, что значит любить по-настоящему. Но тогда мне казалось, что мое чувство достаточно глубоко. И она обожала меня! Нам было хорошо друг с другом. К тому времени каждый из нас уже приобрел печальный опыт общения со своеобразным типом людей — охотниками за богатством. — Норман досадливо поморщился. — И нас устраивало, что ни один из нас не ищет выгоды в этом браке. Жизнь учит осторожности, знаешь ли.

— Так вот почему при встрече со мной ты ни единым словом не обмолвился о своем богатстве! — Дженни сосредоточенно потягивала холодный сок. Ну что ж, Нормана можно понять. Он боялся очередного горького разочарования. На нее навалилось столько новых сведений, что она и не пыталась осмыслить их все сразу. Потом все уляжется и встанет на свои места. Однако собственное положение продолжало тревожить ее. Как-то теперь сложится их судьба? Полная неизвестность.

— Ну, это совсем не так, — поправил ее Норман. — Вообще-то я приехал в Ирландию просто отдохнуть. В бесконечных делах и погоне за новыми миллионами я вдруг понял, что начинаю что-то терять. Радость жизни, что ли. Ощущение ее простоты и естественности.

Дженни быстро взглянула на него. Ей показалось, что он что-то недоговаривает. Норман выглядел грустным и замкнутым. Она разочарованно подумала, что он все-таки не до конца доверяет ей.

— Я спешил все время, и само существо жизни, ее стержень стали ускользать от меня. — Норман улыбнулся. — Зато там, в вашем городке, я нашел все, чего мне недоставало. Вот хотя бы давно забытое удовольствие беспечной болтовни с незнакомыми прохожими. Ведь я почти разучился говорить о всяких милых пустяках: о погоде, о ценах на рыбу, предстоящей ярмарке. Не помню даже, когда до этого я говорил с кем-нибудь просто так, не о деле. Я настолько привык ценить время, что перестал ценить все остальное. А там я наконец остановился. И огляделся вокруг. И вспомнил, что море пахнет водорослями и рыбой и какое это удовольствие бродить босиком по берегу и рыбачить в дождь с близким другом. С тобой. Которая понимает и ценит все настоящее, главное. — Норман склонился к Дженни и поцеловал ее в висок. — И что дружбу не купишь никакими деньгами. И как это чудесно — почувствовать приближение любви и мечтать о том, чтобы быть всегда вместе. А потом уже серьезно и с умилением думать о девушке, как о будущей жене. И — никуда от этого не денешься — мечтать о детях. Именно это мне и было нужно. — Норман сжал ее плечо, не замечая, что делает ей больно. — Я уверен в этом. Я убежден в этом, как никогда прежде.

— Отец сказал, я часть выкупа… — Дженни безжалостно спустила Нормана с романтических высот.

Он скривил рот в горькой усмешке.

— Ну, это я так ему объяснил. Мне нужна была только ты…

— Почему тогда ты угрожал мне? Говорил, что не отпустишь, потому что иначе останешься ни с чем?

— Но так оно и есть! — воскликнул Норман. — Я бы лишился любви, и твоей нежности, и дружбы, и возможности обожать тебя, и надежды на мир в своей душе.

— О, Норман! — Дженни никак не ожидала получить такое простое объяснение казавшимся ей такими сложными обстоятельствам. — Так ты это имел в виду?

— Конечно. Но разве твой отец смог бы это понять? — Норман покачал головой. — Он, между прочим, был в курсе моего финансового положения, и я взял с него слово молчать до поры до времени под страхом самых неприятных для него последствий. Ведь он очень боялся разоблачения своих таможенных операций. Тогда, кстати, он бы потерял все.

— Так вот почему отец так настойчиво уговаривал меня. И почему я оказалась все-таки "умной девочкой", — вспомнила Дженни с неприятным чувством.

— Пустяки. Не придавай значения. — Норман ласково погладил Дженни по голове. — И как Фрэнк обрадовался, когда я предложил ему отдать только половину — в качестве приданого! Только я вовсе не его пожалел, а твою мать. — Норман посуровел. У губ пролегла горькая складка. — Скандал тяжело отразился бы на ней. А она и так достаточно вынесла от твоего отца, чтобы страдать еще и из-за этого. Твое приданое с самого начала предназначалось ей. А иначе бы я и не взял этих денег. Я давно в курсе многих дел Фрэнка Бримсли. И достаточно хорошо знаю его биографию. Меня всегда возмущала несправедливость, допущенная им по отношению к твоей матери. Я говорил с ней и убедил, что эти деньги должны принадлежать ей по праву.