Андреа Найк - Камень на сердце

Его губы искривились, он попытался сдержать улыбку.

— Бедная Сара.

— Не смейся надо мной, — возмутилась она. Она злилась на него в эти дни, потому что была разочарована, очень сильно разочарована. Ее тело жаждало его каждый час, каждую минуту, каждую секунду, а он даже не думал об этом! Отсутствиеего интереса показывало, что у него никогда не было серьезных намерений в отношении ее, что он только примерялся к ней, а когда у него не получилось, вернулся обратно к Джой.

— Я не учел того, что все это так быстро надоест тебе, — сказал он. — Ты хочешь сказать, что деревенская жизнь не для тебя?

— Нет, — ответила она, качая головой. В этот вечер ее волосы были распущены, она недавно вымыла их, и они струились по плечам, разлетались во все стороны, и Сара раздраженно откинула их назад. — Мне нравится сельская местность, но мне нужна работа, а ее все нет, и это не дает мне покоя.

— Что ты можешь делать еще, кроме приготовления лекарств? — Он как обычно сидел в кресле-качалке, положив руки на подлокотники, сцепив пальцы и слегка опершись на них подбородком. Создавалось впечатление, что он действительно интересуется ее проблемами.

Сара нахмурилась.

— Немного. Я ничему больше не училась, кроме машинописи. Я окончила курсы, но у меня нет опыта в редактировании текстов или в чем-либо подобном, кроме того, я никогда не работала в конторе, так что это отпадает.

— А ты хорошо печатаешь?

— У меня получается неплохо, но немного медленно, — призналась она. — Из-за того, что у меня было мало практики.

Он некоторое время задумчиво смотрел на нее, а потом сказал:

— Я знаю человека, которому срочно нужна машинистка. Он пишет книгу и делает это от руки. Правда, у него есть только старая механическая пишущая машинка. Могло бы это тебя заинтересовать?

— Могло бы? — спросила она. Ее лицо осветилось радостью. — Я возмусь за что угодно, я в отчаянии. Кто он? Как его зовут? Это далеко отсюда? — Это был небесный дар, она никогда не думала о машинописи. Если бы он нашел ей работу, это было бы здорово.

— За углом, — сообщил ей Джеррет улыбаясь, видя ее энтузиазм.

Сара нахмурилась.

— Где это за углом?

— Во Френтон Холле.

Она посмотрела на него с подозрением.

— Так это ты!

— Совершенно верно, — согласился он.

— И ты пишешь книгу? — Она нахмурилась еще сильнее. — О чем? Ты никогда не говорил мне об этом. Ты, наверное, выдумал это, Джеррет. Может быть, ты изобрел эту работу, чтобы мне было чем заняться?

И чтобы заманить ее в свой дом. Вероятно, игра на выжидание окончилась. Будь осторожна, сказала она себе.

Он наклонил голову набок.

— Разве бы я мог так поступить?

— Ну, я бы за тебя ни в чем не поручилась, — ответила она с легким смешком.

— Все это правда, — заверил он ее. — Это история семейства Фронтонов. Я обнаружил кое-какие старые дневники и, даю слово, это что-то невероятное! Это должно быть напечатано.

Сара видела, что он не шутил.

— И ты на самом деле поручаешь мне напечатать их?

— Если ты согласишься. А кроме того, ты получишь достойную плату. Я не хочу наживаться на тебе.

— Джеррет, ты мой спаситель! — Не думая о том, что делает, Сара вскочила со стула и кинулась к нему в объятия. Его руки сжали ее, его глаза потемнели, и после мимолетного колебания, их губы слились в поцелуе.

10

Когда Джеррет поцеловал ее, Сара вспомнила о Джой, но тут же выругала себя и отмахнулась от этой мысли. Она не хотела больше ничем портить себе удовольствие. Их рты плотно прижались друг к другу, языки переплелись, тела слились вместе. Вот чего не хватало ей, вот что мучило ее все эти дни — не работа, не одиночество, а то, что его не было рядом.

На долгие, сладостные мгновения она отдала себя ему. Не имело значения, принадлежал ли он другой женщине, не имело значения был ли он ее врагом, что его отец погубил ее отца, что он лишил коттеджа ее бабушку. Ничто не имело значения, кроме того, что он целовал ее, что она была в объятиях любимого человека, принимая его поцелуи и возвращая их, нуждаясь в них, утоляя свой голод.

Даже когда его губы начали перемещаться вниз по шее, она не сделала попытки остановить его, ее голова откинулась назад, дыхание стало неровным. Она нестерпимо желала его, чувствовала, что вот-вот что-то взорвется в ней, как будто бы внутри накопилась критическая масса любви, готовая вырваться наружу.

Она крепко сжимала его голову руками, пальцы побелели от напряжения. Ее тело стремилось к нему как-то болезненно, в бешеных содроганиях и каком-то пугающем ознобе.

Когда он снял с нее розовую блузку и расстегнул бюстгальтер с лихорадочной поспешностью, она поняла, что он находится в том же состоянии, что и она. Единственным звуком, сорвавшимся с ее губ, был стон удовольствия, когда он сжал пальцами ее соски. Это была сладчайшая мука. А потом его язык ласкал ее воспаленные округлости, все больше возбуждая их.

Когда в прошлый раз они занимались подобными вещами, ее привел в чувство телефонный звонок. Теперь же ничто не могло остановить их, кроме ее гордости. Даже в дурмане наслаждения Сара понимала, что, если сейчас не остановится, будет поздно, слишком поздно. Она ни в какой ситуации не должна забывать о том, что хотя его поцелуи значили для нее все, для него они были ничем. Ну почему не может быть так, что он усыпил ее бдительность безукоризненным поведением, а потом, когда она начала думать, что ошибалась в отношении его, нанес неожиданный удар и сейчас вот-вот добьется удовлетворения своего самолюбия в борьбе с ней, которую он вел исключительно из спортивного интереса?

Джеррет вопросительно взглянул на нее, когда она отступила от него на шаг, и попытался снова обнять.

— Что, ну что с тобой? Что я тебе сделал? Что тебя теперь не устраивает?

— Все, все не устраивает! То, что мы вместе, не устраивает, — простонала она, натягивая на себя блузку и расправляя ее. Она скрестила руки на груди, как бы пытаясь отгородиться от него. — Черт бы тебя побрал, Джеррет, почему ты не можешь оставить меня в покое? — Волосы ее были в беспорядке, в глазах стояли мольба и мука.

К ее еще большему возмущению, он улыбнулся и убежденно произнес:

— Разве может медведь отказаться от меда?

Сара сверкнула глазами.

— Ах, перестань! Не думаю, чтобы ты считал меня неотразимой. Я для тебя лишь забавное развлечение.

— Развлечение? — Он весело улыбнулся, глаза ожили.

— Да, — отрезвела она. — Чтобы отдохнуть от Джой.

— Но я же сказал тебе, что между мной и ею все кончено.