Отдай мне дочь - Тата Златова
— А не сильно ли ты зазнался? Вообще-то эту компанию основал и мой отец тоже!
— Ага, только с носом тебя оставил. Тебе тут вообще ничего не принадлежит. Батя помрет, я буду тут хозяином!
Милану передернуло от его слов: Роман Александрович еще в сознании, а его, оказывается, уже, считай, похоронили. И кто? Родной сынок! Она схватилась за голову: что они здесь устроили? Этот Толик воспользовался ситуацией, применил эффект неожиданности и начал устраивать здесь свои порядки. Думает, сможет и дальше распоряжаться всеми делами. Скорее всего, доверенность — всего лишь блеф, тем более, он ее не показывал. А контракт — подделка. Чего же он хочет — погнаться за двумя зайцами? Прибрать компанию, а заодно склонить ее к близости? Видимо, сначала он и вправду собирался отомстить отцу, договорился с Иркой, она, похоже, рассказала ему о Милане. Теперь, когда представился момент добиться желаемого, он вывел Ирку из игры и решил все сделать сам?
Непонятно. Вся радость мгновенно сошла с лица сестры. Она схватила со стола графин, полный воды, и плеснула себе на руки. Струя воды промочила ей юбку и обувь, но сейчас ее беспокоило это меньше всего. Дрожащими руками и без конца всхлипывая, она размазывала воду по лицу до тех пор, пока растекшаяся тушь не образовала круги под глазами, а наполовину стертая помада — алую полосу на подбородке. Когда она подняла голову, Милана вздрогнула: на нее посмотрел персонаж из фильма ужасов, но никак не Ирка. Сейчас, когда она смыла часть макияжа, стало ясно: румянец на щеках был не настоящим. Они наносились нарочно, чтобы скрыть болезненную бледность, так же, как и тональный крем умело замаскировал синяки под глазами. Во взгляде больше не мелькало озорство, даже неприязни в нем не было, только пустота. А такая глубокая, от которой в жилах стыла кровь. Если такая же пустота у нее и на душе, то это очень страшно. Человек с такой пустотой внутри способен на самые отчаянные поступки. Взглянув на сестру еще раз, Милана с ужасом поняла: Ирке больше не хочется жить.
— Боже, ну ты и страшила! — брезгливо отозвался Толик, отойдя от нее на несколько шагов. — Ты себя в зеркале видела? Зачем ты это сделала?
— Я хотела смыть слезы… — обреченно произнесла она.
— Дура! А смыла всю красоту! — отругал ее бывший. — Давай, топай отсюда, не отпугивай моих клиентов!
Ирка никак не отреагировала. Продолжала сидеть в кресле, мокрая, несчастная, бессильно свесив руки, напоминая тряпичную куклу. Тогда взбешенный Толик силой поднял ее на ноги и толкнул в спину в сторону выхода.
— Дверь там! И это… Чтоб больше меня не беспокоила!
Ирка медленно пошаркала в указанном направлении. Передвигалась она как-то механически, еле-еле, будто на каждую ногу была подвешена тяжелая гиря. Добредя до порога, она чуть не упала, но вовремя схватилась за ручку. Мгновение постояла на одном месте, словно надеясь, что Толик передумает и попросит остаться. Или извинится хотя бы, однако тот отвернулся и даже не посмотрел в ее сторону. Она оглянулась, и взгляд ее пустых, ничего не выражающих глаз напомнили глаза мертвеца. У Миланы от ужаса мурашки побежали по коже. Наконец, Ирка вышла, за ней медленно закрылась дверь…
Может, потом Милана будет жалеть всю жизнь, что не бросилась тогда за сестрой, не поддержала ее, позабыв об обидах, не подставила плечо, чтобы дать возможность выплакаться… Да, может, она пожалеет и не раз, но Милана не сдвинулась с места. Так и осталась сидеть в кресле и глупо смотреть на закрывшуюся дверь, прислушиваться к затихающим шагам.
Коварный план Толика с треском провалился. Роман Александрович не умер, более того, через пару дней ему стало лучше, и он уже готовился вернуться в свое директорское кресло, чему очень радовались все сотрудники компании. Поняв, что в любой момент отец может вернуться и, как в прошлый раз, прогнать его взашей, нахал перестал вести себя так развязно, как раньше. Улучив минуту, поймал Милану возле кабинета и признался:
— Ладно, каюсь. Давно хотел старику отомстить, все-таки единственный сын, пусть и от другой женщины, а тут Ирка подвернулась, стали продумывать схему. Потом, когда узнал о ее диагнозе и то, что она в дурке лежала, решил, что лучше с ней не связываться. Но она пристала, как банный лист, вот и пришлось так грубо ее послать.
— Значит, с Иркой связываться не захотел, а меня тогда почему решил уволить? Вел себя так… — она пыталась подобрать слово поприличнее. — По-хамски, — наконец нашла нужное.
Толик пожал плечами:
— Ну уволить-то не уволил бы, даже если бы и хотел, не в моей компетенции, — буквально расцвел от важности, что такое умное слово знает. — Но применил хитрость, авось согласишься, Ладно, скажу честно. Ты мне понравилась тогда, я тебя запомнил. И когда узнал, что ты работаешь в компании моего отца, просто не мог упустить шанс. — весело подмигнул и, не удержавшись, нацепил на лицо свою плотоядную улыбочку.
— Вот еще! — фыркнула она и, задев его плечом, проследовала вперед по коридору. — Лучше цветок купи новый, чтобы Роман Александрович не догадался, что ты хозяйничал в его кабинете.
— Какой цветок? — растерялся Толик.
— Тот самый, который ты разбил, когда нагло сюда заявился!
Едва сдерживая смешок, она дошла до лифта и зашла в кабину. Прежде чем створки закрылись, она успела увидеть его озадаченное лицо. Ну что ж, поделом! Еще легко отделался.
Чуть позже, когда Роман Александрович приступил к делам, Вероника рассказала, что сначала хитроумный сынуля получил словесный нагоняй, но когда выяснилось, что он балуется запрещенными средствами, отец принудительно отправил его на лечение. Так что этого самоуверенного нахала они увидят нескоро, чему, собственно, были рады все без исключения. Оказывается, эта наглая физиономия опротивела не только Милане.
Что касается Ирки, о ней давненько ничего не было слышно. Да и с Наташкой Милана ни разу за это время не созвонилась: некогда было, на носу показ, и, если все пройдет успешно, будет заключен новый контракт, который позволит бренду закрепиться за рубежом. В общем, забот хватало.
Чуть позже до Миланы все-таки дошли слухи: Ирка выгнала Юлию Максимовну в буквальном смысле. Устроив грандиозный скандал, который слышали
