Наследник для врага (СИ) - Кучер Ая

Задумываюсь, а по рукам бегут мурашки. Пускают холодок по коже, морозят всё внутри. С каждым днем у меня всё хуже мысли, печальнее. Потому что кажется, что я попала во временную петлю.

— Золотко, ты меня пугаешь.

Ян смотрит внимательно, цепко. Словно пробирается в далекие глубины души, пытается понять, что меня волнует. Едва качаю головой, мол, не обращай внимания. Удобнее устраиваюсь на кровати в палате, жду, когда закончится капельница и вернется врач.

До безумия хочу узнать пол малыша.

А всё остальное теряет своё значение. Только не сейчас.

Ян проводит пальцами по моему плечу, щекочет. Это приятными спазмами отзывается внутри. Словно дух перехватывает, сжимает легкие. Простые касания, от которых сносит голову.

Интересно, я хоть немного влияю на него? Так же сильно? Вызываю ощущение, словно весь мир сужается? Сжимается до одной точки, взгляда. Легкой улыбки, от которой меня знобит.

Это странные чувства, неправильные. Все симптомы указывают на лихорадку, но, по факту, это всего лишь любовь. И я не представляю, что мне с этим делать. Принять, бороться?

Вдруг Ян снова исчезнет, как тогда? Или если он сейчас со мной только из-за того, что я беременна? То есть это ведь очевидно. Он вернулся по одной причине — у нас будет ребенок. Но…

Ян сжимает мои пальцы, касается костяшек сухими губами. И у меня всё обрывается, словно шагнула в пропасть. Потому что это… Ведь не просто родители, да? Не просто терпит меня, из-за беременности.

— Сонь.

Мужчина едва царапает меня ногтями, возвращая к себе внимание. Но при этом тон его голоса меняется. Настолько, что не получается спорить. Прошибает иголками власти, стальными тросами. Только имя, по сути, но этого достаточно.

Сглатываю, жду чего-то не самого приятного.

— Что тебя напрягает? Выкладывай, на чистоту. Без глупых недомолвок и прочего. Что. Не. Так.

— Всё так.

— И поэтому ты всю дорогу хмурилась? Руки ледяные, — говорит невпопад, растирает мои ладони. — Я не собираюсь играть в шарады. Мне нужны факты и что тебя расстраивает. С этим я могу работать.

— Серьезно, Волков?

Я взрываюсь.

Без повода, ни искры, ни огня. Но меня словно подбрасывает на кровати. Иголка неприятно ощущается под кожей, вызывает покалывания. И голос Яна такой…

Просто бесит, доводит до кипения.

— Что меня беспокоит? Всё! Беременность в моем возрасте и учеба. И да, то что ты взял академ без моего разрешения. А ещё твоя война с моим папой. И резус-конфликт пугает до чертиков, потому что я не знаю, как буду справляться со страхом, если малышу будет что-то угрожать. Ах, да, ты весь меня доводишь до ручки!

Фыркаю, отворачиваюсь. Злость зудит, расползается подобно урагану. Сметает любые границы, заставляя говорить так, как хотел мужчина. Начистоту и без утаек. Всё, что копилось внутри, обвивало ядовитыми плющами.

Но то, что Ян молчит и смотрит внимательно, ждет продолжения… Это дает надежду. На то, что диалог возможен. И хоть что-то будет услышано.

— Так будет всегда? Когда… Когда ты решишь свои проблемы и вопросы. Ты будешь дальше этим заниматься? Своими криминальными делами, после которых может прилететь ответ? Я буду вечно под ударом, наш сын или дочь? Каждый вечер буду смотреть новости, когда ты задерживаешься?

— Новости?

— Ну, вдруг тебя где-то пристрелили или криминальная сходка закончилась провалом. Или как там бывает! И не смей улыбаться.

Я чувствую, как мои губы начинают дрожать. Накрывает дикой, раздирающей обидой, когда Ян улыбается. Краешком губ, словно забавляясь моей истерикой.

Горло сдавливает, дыхание прерывается.

— Не пристрелят, — обещает, забираясь на мою кровать. Его пальцы зарываются в мои волосы, губы касаются виска. Прожигают теплотой, по крови словно искра несется. — Я раз собирался завязать, ничего не изменилось. Сонь, я жизнь положу, но ты будешь в безопасности.

— Этого я и боюсь. Пообещай, что закончишь. Что выйдешь из этого всего и не будешь… Пообещай мне, Ян.

— Сонь, из моего дела просто так не уходят. Я не могу завтра просто проснуться и послать всех на три буквы. И не ставь мне условий, Сонь, не требуй обещаний. Я буду делать так, чтобы обеспечить безопасность в первую очередь. И я знаю лучше, как нужно поступать.

— Значит, у нас диктатура, а не демократия?

— Именно.

— Иди к черту.

Отвечаю устало, даже беззлобно. Отворачиваюсь, стараясь взять паузу. Всё получается не так, как мне хотелось. Волков не тот, кому можно ставить условия. Знаю.

Но и я не та, кто будет слепо следовать любым указаниям мужчины.

Палату заполняет звонок мобильного, разбивая тяжелую тишину. Бросаю короткий взгляд на Яна. На лице появляются мелкие морщинки возле глаз, складка на лбу. Он словно мрачнеет за секунду.

— Иди, ответь. У меня всё равно ещё капельница, только после неё пойдем на УЗИ. Иди, Ян.

— Мы ещё поговорим.

Бросает, словно угрозу. А после выходит из палаты, оставляя меня в одиночестве. Поправляю подушку, спускаюсь ниже. Одной рукой, чтобы не тревожить капельницу, натягиваю на себя одеяло.

Не понимаю, зачем Ян каждый раз снимает палату, отдельную и частную. Это ведь всего лишь капельница, пару часов. Словно ему деньги на подпольном заводе печатают.

Но в то же время, злясь на траты, безумно приятно. Льстит то, с какой заботой подходит мужчина. Насколько он дорожит если не мной, то нашим малышом. Его беспокойство в каждом решении, слове, поступке.

Прикрываю глаза, морщусь от досады. Наверное, не стоило поднимать эту тему пока. Лишний раз взбаламутила воду, а толку ноль. Ещё и отправила его подальше, решать свои кровавые дела.

Хотя мне ведь другого хочется, на самом деле! Вот бы он обнял меня, утешил. Развеял все тревоги, перекрыл своим уверенным голосом. Ну… Или немного снова поворчал, только рядом. Пуст рычит, как волчара, но не отпускает.

Когда дверь открывается, я подбираюсь. Извиняться я, конечно, не собираюсь. Но можно подобрать мягкие слова, чтобы загладить эту ссору.

Но на пороге совсем не Ян.

— Не хотела беспокоить, — молодая медсестра бросает извиняющую улыбку, подходит к моей капельнице. — Нужно будет систему поменять, я постараюсь быстро.

— Поменять? Какие медикаменты мне прописали?

— Нет-нет, та же магнезия. Просто вам дозировку меньшую тут поставили, сейчас добавим. Не волнуйтесь только, мамочкам это нельзя. Вот и всё, отдыхайте. Если что-то нужно — вы скажите.

— Эм… Там в коридоре мой… Мой муж, можете его позвать?

— Конечно.

Идеальный план, да? Медсестра позовет Яна, а я скажу, что она ошиблась Зато мужчина уже будет рядом, и всё решится. Чувствую себя глупой малолеткой, которая творить такие глупости.

Но Авдеева гордость не дает просто пойти на попятную.

Нервно постукиваю пальцами по покрывалу, отсчитывая секунды в уме. Волков, гад такой, не торопится ко мне. Ощущение такое, что пропал где-то далеко и надолго.

Недовольно поглядываю на дверь, укладываясь удобнее. Глаза слипаются, голова становится тяжелой. Зеваю, сильнее кутаясь в одеяло. Если Ян не поторопится, то мириться мы не будем.

Я так решила, ага.

Любого диктатора можно свергнуть.

А можно…

Мысль ускользает, словно вода. Цепляюсь, но всё расплывается. В ушах вата, все звуки затихают. Окончательно проваливаюсь в сонное состояние. Лишь успеваю подумать, что это не нормально.

И не так должно всё быть.

Глава 29. Соня

— Ян?

Я уверена, что зову мужчину, но из горла не вырывается ни звука. Во рту сухо, дико хочется пить. А ещё тело ватное, не слушается совсем. Едва справляюсь с тем, чтобы открыть глаза.

Тело напоминает кисель, не принадлежит мне. Каждая мышца — ватная. И в голове звенит, словно под кору запихнули колокол. Настолько тяжело и звонко.

Последнее воспоминание из больницы. Ждала Яна. А потом заснула.

Вокруг темно, но я точно уверена, что больше не там. Пальцы нащупывают простыню, которая холодная и скользкая на ощупь. Шелк, наверное. Но точно не то, что использовались в больнице.